Фрагмент из неопубликованных воспоминаний одного очень интересного человека, наши семьи дружат примерно с тридцатых годов. С детства он был знаком с архитектором Михаилом Адольфовичем Минкусом, который в 1954 году и рассказал ему, как появился шпиль на здании Министерства иностранных дел СССР на Смоленской площади Москвы. Стиль подлинника сохранен.
Фотография М.А.Минкуса взята отсюда, современный снимок здания МИД - отсюда, за изображение первоначального (без шпиля) проекта спасибо archigrafo@lj.

     Росший в семье талантливого архитектора, Миша Минкус вскоре стал принимать активное участие в отцовских работах. Впоследствии несколько лет, с 1922 года по 1926 год, он даже помогал Адольфу Борисовичу в создании конкурсных проектов крупных общественных сооружений. Некоторые из этих «совместных» проектов получили высокую оценку жюри (например, 3-я премия за проект Свердловского Промбанка в 1925 году). В дальнейшем Миша учился в Ленинградской Академии Художеств на архитектурном факультете, который он закончил в 1930 году.
     В дальнейшем Михаил Адольфович работал в Москве и вырос в крупного столичного зодчего. В Апреле 1949 года он получил.совместно с В.Г.Гельфрейхом, Сталинскую премию Первой степени за технический проект первого в Москве Высотного административного здания на Смоленской-Сенной площади! К этому времени Миша уже созрел как многоопытный практик и лично руководил строительством первого «небоскрёба» возведенного уже в 1951 году на Садовом кольце. Это здание было выполнено в лучших традициях конструктивизма, и представляло гармоническое сочетание параллелепипедных корпусов разной высоты, с плоскими крышами, облицованных светлыми керамическими и бетонными блоками. Центральный, двадцатисемиэтажный корпус был окаймлён двумя пятнадцатиэтажными крыльями. Премированное здание было принято в эксплуатацию уже в июле-августе 1953 года. Однако незадолго до окончания строительства произошло непредсказуемое событие, повлиявшее на авторский вариант облика первого московского небоскрёба, да и других высотных зданий столицы. Об этом Миша рассказывал во время совместных прогулок летом 1954 года, в окрестностях Дома отдыха архитекторов, в Суханове, под Москвой, где Миша отдыхал, а я навещал своих родителей, также отдыхавших по установившейся традиции в архитекторском Доме отдыха. Вот это воспоминание:
     Весной 1951года М.А.Минкус был неожиданно вызван в Кремль, на аудиенцию к самому Сталину. В назначенный день, после обеда, в квартире Михаила Адольфовича появился молодой капитан из охраны Иосифа Виссарионовича, которому было поручено доставить Мишу в Кремль, на свидание с Хозяином. Автомобиль въехал в Кремль, без особых задержек миновал пункты охраны и в сопровождении капитана Миша был доставлен в приёмную Вождя. После доклада референта дверь в кабинет Сталина отворилась и Миша был приглашен войти. В просторном, но скромном, кабинете, за письменным столом, сидел Иосиф Виссарионович о неизменной дымящейся трубкой в руках.
     При входе Миши он поднялся с кресла, протянул ему руку и, ласково улыбаясь, сказал: «Здравствуйте многоуважаемый Михаил Адольфович! Я пригласил Вас, чтобы Вы мне показали построенный Вами наш первый «небоскрёб». «Польщён Вашим доверием дорогой Иосиф Виссарионович! Я всегда к Вашим услугам»,– тихо ответил взволнованный Миша. «Не волнуйтесь» сказал, улыбаясь, Coco, «Не хотите ли выпить рюмочку кавказского коньячка для бодрости?!» Он встал, снял с полки графин, рюмку и поставил на стол перед Мишей. Минут через двадцать, кортеж машин, под вой сирен, уже выезжал из Боровицких ворот, мимо козыряющих милиционеров. Миша сидел рядом со Сталиным, на заднем сидении пуленепробиваемого новенького, кажется, Паккарда. Кортеж миновал Воздвиженку (ул. Фрунзе) и через Арбат выехал на Садовую, повернул налево и остановился у тротуара на Смоленской площади. Садовая была перекрыта с обеих сторон нарядами милиции. Из сопровождающих машин высыпали многочисленные офицеры охраны. На оставшийся пятачок тротуара вышел Иосиф Виссарионович в сопровождении Миши. Они были почти одинакового роста и смотрелись одинаково скромно на фоне офицеров в блистающих пуговицами и погонами мундирах.
     На Сталине была военная фуражка, френч без погон и просторные галифе. Иосиф Виссарионович, прищурив глаза, долга всматривался в будущую обитель Министерства иностранных дел и внешней торговли. Потом он обернулся к Мише и сказал: «Мне говорили, что здание готово, а оно ведь недостроено».
      «Нет, Иосиф Виссарионович, у него не полностью закончен только интерьер, не все еще лифты работают, а в остальном комплекс полностью завершён, в соответствии с проектом, удостоенным нашей почетнейшей премии.
      Сталин помолчал, по-прежнему вглядываясь в комплекс зданий, высившихся на противоположной стороне площади.
     Дело в том, что он не помнил проекта, да и мало им интересовался, полностью полагаясь на решение авторитетной конкурсной комиссии. После долгого молчания, он промолвил: «Ведь здесь будут толочься бесчисленные дипломаты, журналисты и дельцы из всех капиталистических стран. Это здание должно быть символом нашего великого социалистического государства, а эти плоские верхушки смахивают на крыши какого нибудь американского офиса. Где тут величественность?! Что бы осталось от величия Спасской башни Кремля если бы мы срезали колокольню и шпиль со звездой над его курантами??» Потом, положив руку на Мишино плечо, он усмехнулся и сказал в категорическом тоне: «Крест не крест, а надо на вершине здания установить башню со шпилем указующим в небо и увенчанным символом нашей великой родины».

     «Я с вами совершенно согласен глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович, Ваше указание будет выполнено в ближайшее время»,– потупив глаза промолвил автор проекта. Ведь это было мнение Великого Вождя и Учителя народов, бесспорного знатока всех наук и искусств, от языкознания, биологии и генетики до поэзии и, конечно, архитектуры. Вот таким образом через несколько недель на вершине центрального высотного корпуса административного здания на Смоленской площади возникла декоративная башня со шпилем, в соответствии с директивой Гениального Вождя. Первенец московских высотных зданий был сдан в эксплуатацию в июне-августе 1952 года.Аналогичные шпили увенчивают и все высотные здания Москвы, заложенные в сентябре 1947 года – в память 800-летия основания Москвы, и возведённые в пятидесятых годах; на Котельнической набережной (в 1952 г.), на Лермонтовской площади (l953 г.), Университет (1953 г.), на площади Восстания (1954 г.), гостиницы «Ленинградская» (1954 г.) и «Украина» (1957 г.). Исходным импульсом этой «художественной директивы» Вождя Народов было знакомство с готовым высотным зданием М.Минкуса, однако декоративные башни и шпили в этих зданиях, заложенные и предусмотренные на всех этапах проектов, не нарушают их гармонии. В противоположность этому декоративная башня со шпилем на Мишином здании была дополнительно спроектирована к почти завершенному строительством зданию. Поэтому башня со шпилем по существу нарушила цельность задуманного образа сооружения. К сожалению, здание на Смоленской площади без башни производило более величественное впечатление, чем ныне существующее. Но приказ есть приказ! Ничего не поделаешь! Вскоре шпили появились не только на высотных, но и на многих других зданиях Москвы (например, на площади Маяковского, Речном вокзале и других). Следует признать, что эти украшения улучшили облик Москвы и в какой то мере компенсировали потерю множества церковных куполов и колоколен уничтоженных в эти года. «Опиум для народа» – вера в Бога –  заменён «Кокаином для народа» –  верой в Вождя и окружающую Его «Партию». Так что приказ Сталина, может быть, с точки зрения создания облика столицы, оказался даже кстати. Но здание на Смоленской площади все таки было испорчено. Об этом с грустью вспоминал Миша.
     <---> Михаил Адольфович умер, в возрасте 58 лет, во время поездки группы архитекторов по Финляндии.