Иван Горбунов
Травиата. Рассказ купца
     А то раз мы тоже с приказчиком, с Иваном Федоровым, шли мимо каменного театру. Иван Федоров почитал-почитал объявление.
     – Понять, говорит, невозможно, потому не нашими словами напечатано. Господин, что на афишке обозначено?
     Прочитал. Говорит:
     – «Фру-фру».
     – В каком, говорим, смысле?
     – Это, говорит, на ихнем языке обозначает настоящее дело.
     – Так-с! Покорнейше благодарим… Господин городовой, вы человек здешний, может, слыхали: как нам понимать эту самую «Фру-фру»?
     – Ступайте, говорит, в кассу, там все отлепортуют.
     Пришли в кассу.
     – Пожалуйте два билета, на самый на верх, выше чего быть невозможно.
     – На какое представление?
     – «Фру-фру».
     – Здесь, говорит, опера.
     – Все одно, пожалуйте два билета, нам что хоть представляй. Иван Федоров, трогай! Ступай!
     Пришли мы, сели, а уж тальянские эти самые актера действуют. Сидят, примерно, за столом, закусывают и поют, что им жить оченно превосходно, так что лучше требовать нельзя. Сейчас госпожа Патти налила стаканчик красненького, подает господину Канцеляри:
     – Выкушайте, милостивый государь.
     Тот выпил, да и говорит:
     – Оченно я в вас влюблен.
     – Не может быть!
     – Верное слово!
     – Ну, так, говорит, извольте идти куда вам требуется, а я сяду, подумаю об своей жизни, потому, говорит, наше дело женское, без оглядки нам невозможно…
     Сидит госпожа Патти, думает об своей жизни, входит некоторый человек…
     – Я, говорит, сударыня, имени-отчества вашего не знаю, а пришел поговорить насчет своего парнишки: парнишка мой запутался и у вас скрывается- – турните вы его отседа.
     – Пожалуйте, говорит, в сад, милостивый государь, на вольном воздухе разговаривать гораздо превосходнее.
     Пошли в сад.
     – Извольте, говорит, милостивый государь, сейчас я ему такую привилегию напишу, что ходить он ко мне не будет, потому я сама баловства терпеть не могу.
     Тут мы вышли в коридор, пожевали яблочка, потому жарко оченно, разморило. Оборотили назад-то – я и говорю:
     – Иван Федоров, смотри хорошенько.
     – Смотрю, говорит.
     – К чему клонит?
     – А к тому, говорит, клонит, что парнишка пришел к ней в своем невежестве прощения просить.
     – Я, говорит, ни в чем непричинен, все дело тятенька напутал.
     А та говорит:
     – Хоша вы, говорит, меня при всей публике острамили, но при всем том я вас оченно люблю! Вот вам мой патрет на память, а я, между прочим, помереть должна…
     Попела еще с полчасика, да богу душу и отдала.