К юбилею Виталия Витальевича Катаева

Сосед

     В середине шестидесятых годов на Ленинском проспекте у входа в Ботанический сад по проекту архитекторов С.С. Мусинского и Г.В. Сысоева был построен один из самых известных в Минске жилых домов, «дом с чайкой», как называют его в книге 1964 года «Мы раскажам пра Мінск». Незаурядный проект был отмечен в профессиональных изданиях:

Журнал «Архитектура СССР», 1967 г.

и попал даже на спичечную этикетку:     В этом доме жили многие известные люди. Ректор университета А.Н.Севченко. Футболисты самого, наверное, интересного состава минского «Динамо», завоевавшие в 1963 году бронзу на чемпионате СССР. Замечательный певец Зиновий Бабий. И – семья Катаевых.
     Из их окна на шестом этаже открывался прекрасный вид на парк Челюскинцев, проспект и окрестности Минска – напомню, что город тогда кончался возле обсерватории, микрорайон Восток был разве что в проекте. Вспоминает Татьяна Цеханович, жившая в соседней квартире: 
     Наш сосед Виталий Витальевич Катаев обожал нас – детей. Он учил нас играть в русскую лапту и с азартом «носился» во дворе вместе с нами.
     Мы тоже жили по соседству, но в другом доме – том, что напротив парка Челюскинцев. Ходили друг к другу в гости. Слоганом (простите залетевшее в шестидесятые годы современное словцо) тогдашних наших застолий было «Оставьте Катаевым!» – Виталий Витальевич и его жена Любовь Григорьевна приходили обычно после окончания концерта, т.е. в начале одиннадцатого, поэтому для них непременно резервировались лакомые кусочки парадного блюда.

Руководитель оркестра

Телефон на этой визитной карточке указан домашний, а вот адрес служебный, филармонический

     Времена  работы Катаева в Минске до сих пор остаются в памяти. Не зря нынешний художественный руководитель филармонии Юрий Гильдюк, относит именно эти годы к «золотым»[1].
     Об историческом исполнении в Минске 13-й симфонии Дмитрия Шостаковича, исполнении, на несколько дней сделавшем наш город музыкальной столицей СССР, я уже рассказывал, не стану повторяться.

     Обратите внимание на необычную ремарку на титульной странице программы: Виталий Катаев здесь не только дирижёр, но также автор сценария и режиссёр. Да, постановка, хоть и на филармонической сцене, была театральной. Мне тогда было тринадцать, что-то сохранилось в памяти. Гротескные звериные маски судей: Боров-председатель (фамилия председателя настоящего трибунала, осудившего в 1431 году Жанну д’Арк – Cauchon – созвучна французскому слову cochon, свинья), Осел-писец, Бараны-заседатели... Драматические актеры, произносящие ритмическую прозу в окружении вокальной и инструментальной музыки... Детский хор – и соло мальчика, поющего в густом мраке: Ни есть, ни пить я не хочу, хочу зажечь одну свечу пред алтарем Пречистой Девы...
     Да, такое – навсегда!

Педагог

     Работа В.В.Катаева в консерватории тоже принесла замечательные плоды. Вспоминает  Михаил Казинец, народный артист Беларуси, художественный руководитель и главный дирижер народного оркестра имени Жиновича[2]:
     Заняткі ў нас вёў знакаміты дырыжор сімфанічнага аркестра Віталь Катаеў. Чалавек-глыба. Па сваіх ведах, па культуры, па маральных якасцях. І калі я сёння нешта ўмею, магу, то аснову ўсяму гэтаму заклаў менавіта ён, Віталь Вітальевіч.
     Галоўная заслуга Віталя Вітальевіча ў маім станаўленні як дырыжора ў тым, што ён раскрываў сутнасць прафесіі, яе музычны характар, бытавы характар. Не раз падкрэсліваў, што заваяваць аркестр немагчыма грубасцю, насіллем, указаннямі. Толькі аўтарытэтам! Тады любыя твае дзеянні будуць успрымацца як жаданне зрабіць лепш, зрабіць больш.
     Катаеў рыхтаваў, выхоўваў мяне не толькі тэарэтычна, але і практычна. Даваў дырыжыраваць на канцэртах, якія праходзілі на перыферыі. Казаў: калі не будзе практыкі аркестравай, то гэта будзе проста класнае дырыжыраванне, гэта значыць, дырыжыраванне ў вучэбным класе. І таму паралельна з вучобай я больш за два гады кіраваў студэнцкім сімфанічным аркестрам, створаным пры Маладзечанскім музычным вучылішчы. Мы ігралі сімфоніі Шуберта, «Эгманта» Бетховена, першую частку Першай сімфоніі Рахманінава… Усяго было недзе каля пяці праграм. Гэтыя праграмы я прывозіў у Мінск, у кансерваторыю. Катаеў заахвочваў маю работу — нешта хваліў, у нечым рабіў падказкі, даваў парады.

Москва – Минск

     Увы, в 1971 году Виталий Витальевич уехал из Минска. Был  художественным руководителем и главным дирижёром Государственного духового оркестра России, в течение полутора лет – на такой же должности в Ленинградском Малом театре оперы и балета им. М. П. Мусоргского. Однако решительный отказ вступить в КПСС поставил крест на возможных высоких постах, и до конца жизни он работал в Оперной студии Московской консерватории.
     И в России, на новом поприще, были у него замечательные удачи. Так, в 1980 году он исполнил в Москве с Большим симфоническим оркестром не звучавшую до того на публике 113 лет симфонию Э. Грига и стал титульным редактором первого в мире издания этой партитуры. Сохранилась маленькая, на шесть минут, запись из журнала «Кругозор»[3] (этот журнал помимо обычного текста содержал гибкие грампластинки,  т.е. его можно было не только читать, но и слушать), где В.В.Катаев рассказывает об этом произведении; послушайте его голос.
     Не прерывались и связи с Минском. Так, осенью 1984 года была исполнена кантата «История доктора Иоганна Фауста)» Альфреда Шнитке – если мне не изменяет память, это было второе после премьеры исполнение произведения. И тогда же первыми в СССР минские слушатели познакомились с «Симфоническими танцами» Карлхайнца Штокхаузена.
     Многолетний ведущий филармонических концертов Владимир Шелихин, рассказывая об очередном концерте Катаева в Минске, заметил[4]:
     Катаев не был бы Катаевым, если бы не привез новинки. На этот раз их было две. Впервые в Минске прозвучало интересное произведение Дьердя Лигети "Атмосферы". Страстный апологет авангардистского направления в музыке, представитель элитарного модернизма, композитор пользуется известностью на Западе. Стиль его сочинения, определенный конкретным названием, наилучшим образом соответствовал воплощению программности произведения. Оркестр предстал в совершенно новом облике. И все эти неконкретные звучания струйных – беззвучное выдыхание воздуха духовыми, касание руками пианистов струн роялей – рождали поистине фантастические, необычные видения музыкальных атмосфер.
     Вторая новинка – серенада Леонарда Бернстайна для скрипки, струнных, арфы и ударных…
     Интересно, что нового привезет Виталий Катаев в свой следующий приезд?..

«Царь Иван Грозный» в Минске

     Привез Катаев в один из своих последующих приездов, в 1992 году, ораторию «Иван Грозный». Это снова было не просто исполнение, а театрально-сценическая постановка, причем в качестве чтеца выступил Иннокентий Михайлович Смоктуновский.
     Позволю себе немного личных воспоминаний. Виталий Витальевич приехал за десять дней до концерта и остановился в гостинице «Минск». В первом же телефонном разговоре он спросил меня, что у нас есть про царя Ивана. Я нашел несколько книг и притащил эту стопку в гостиничный номер. Конечно, В.В. почти всё это читал, но два-три названия были ему незнакомы, и он принялся их изучать – вдруг там найдётся какой-то нюанс, который можно использовать в минском исполнении, который внесёт новые штрихи в художественные образы.
     Потом приехал Смоктуновский, к Виталию Витальевичу присоединилась Любовь Григорьевна. А потом был концерт.
     Прошло всё триумфально. Овации, цветы. Мы с мамой отправились проводить Катаевых и Смоктуновского на вокзал. С трудом погрузились в филармонический рафик (молодым читателя поясняю: это такие микроавтобусы типа нынешних «Газелей», производившиеся в Латвии на заводе РАФ), заехали в гостиницу (Смоктуновский тоже жил в «Минске»), взяли вещи и отправились на вокзал.
     По дороге было весело. Иннокентий Михайлович незадолго до минского концерта попал в трагикомическую историю. Перед возвращением в Москву из Нью-Йорка он купил для знакомого ребенка игрушечный пистолет и, забыв положить его в багаж, так и понес на посадку в ручной клади. Естественно, служба безопасности  аэропорта зафиксировала подозрительный предмет и надела на артиста наручники. Конечно, недоразумение быстро выяснилось, но в СМИ приключение попасть успело. Вот это Катаев со Смоктуновским и обсуждали.
     Стоим на платформе. Поезд прибыл. И тут Смоктуновский растерянно сказал:
     – А у меня нет билета...
     – ???
     – Он остался на столе в номере гостиницы...
     Проводница наотрез отказалась впустить в вагон безбилетного пассажира. Уговоры «это же народный артист СССР», «вы же видели Берегись автомобиля» и т. п. не помогали: фильм она, может, и видела, но начальника поезда и контролеров боялась больше, чем всей кинематографической общественности.
     Положение спас водитель «Рафика», который помог донести вещи от машины до перрона.
     – В каком номере Вы останавливались?
     Он вихрем пробежал через пешеходный тоннель, прыгнул в микроавтобус и (боюсь, нарушив два-три правила) подъехал к гостинице, которая, к счастью, расположена неподалеку от вокзала, вбежал в номер, схватил билет и через десять минут был уже на платформе.
     К счастью, стоянка поезда была долгой. Катаевы и Смоктуновский поднялись на площадку вагона и В.В. снова воскликнул:
     – Этот Смоктуновский! Всегда с ним...
     И тут Любовь Григорьевна спросила:
     – Витя, а где синяя сумка?
     –  В номере, под столом,- смущённо сказал В.В.
     Настала очередь Смоктуновского торжествовать. Но он ничего не сказал. Зачем? Артисту такого уровня слова не нужны. Он сыграл... нет, он СЫГРАЛ – приподнятые брови, улыбка, доброжелательная, но вместе с тем и предельно ироническая... Всё!
     Поезд тронулся. Я проводил маму до метро, а сам, никуда уже не торопясь, отправился в гостиницу.
     Сумку мне отдали без уговоров – то ли вспомнили, что я полчаса назад приходил в вместе с  ее владельцем, то ли, что более вероятно, просто были рады снять с себя лишнюю заботу.
     Выйдя из гостиницы, я пересек проспект, зашел в вестибюль почтамта, опустил в междугородний телефон-автомат пятнадцатикопеечную монету, набрал номер и услышал знакомый голос:
     – Вы позвонили по телефону ХХХ-ХХ-ХХ. С вами говорит автоответчик квартиры Катаевых. Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала.
     И я оставил сообщение:
     – Уважаемый автоответчик, передайте, пожалуйста, вашим хозяевам, что сумка в надёжном месте и будет передана с ближайшей оказией.
     Что и было исполнено.

Последние годы

Виталий Витальевич Катаев, 1998 год. Снимок Г.В.Катаева

     Последний приезд Виталия Катаева  в Минск был необычным – не столько приезд, сколько проезд. Он был в Калининграде и ехал в Москву поездом, но не тем, что в 1992 году, а ночным, проходящим через город около двух часов ночи. И вот к вагону пришло полтора-два десятка его друзей, учеников, оркестрантов. В два ночи! Это мы живем в десяти минутах ходьбы от вокзала, а кто-то ведь добирался через весь город. В.В. вышел на платформу и несколько минут наслаждался беседой с пришедшими. Все понимали, что это было прощанием – страшный медицинский диагноз не оставлял шансов.
     Умер Виталий Катаев 12 марта 1999 года. Через день в Минске исполняли Вторую симфонию Малера,  с которой в свое время познакомил минчан дирижер. Исполнение было посвящено его памяти.

***

     Сегодня, 23 декабря 2015 года, исполняется 90 лет со дня рождения Виталия Витальевича Катаева.
     Бывают яркие личности, память о делах которых остаётся надолго. О таких людях нужно рассказывать тем, кто не застал их на этой Земле.
     Может быть, на доме 80 по проспекту Независимости появится мемориальная доска, рассказывающая о замечательном человеке, прожившем здесь десять очень важных для него и для нас, минчан, лет.
     Будем на это надеяться.