По поводу того, что делает философа философом

Мы не сошлись во мнении с Гошей Циплаковым, что именно делает философа философом. Кто-то высказал мысль, что – анекдот, вроде тех, которыми пухнет восхитительный том Диогена Лаэртского. О нем Алексей Федорович Лосев писал, что традиции употребления имени не сложилось (он и называет его Лаэрцием – к настоящему времени-то все же сложилась, кажется, такая традиция: Лаэртский), писал, говорю, что хотя, мол, книга и полнится всякими занимательными историями, но собственно истории, то есть систематического изложения, не содержит.

Гоша, я понимаю так, выступает за систематическое изложение. Не анекдот делает философа.

А я все же прям щас ка-ак скажу, что – анекдот.

Анекдот делает философа.

Кант нам дорог не благодаря своей критике разнообразных разумов, которую никто, кроме преподавателя (потерянные рыбки глаз в батискафе очков) и десятка нечесанных несчастных студентов не открывал вот уже двести лет. А тем он нам дорог, что по нему кенигсбергские домохозяйки сверяли часы (Кант пошел на прогулку – пора обед варить), и что был он, по преданию, девственником.

А Эпикур интересен тем, что в 14 лет прочитал Демокрита и решил посвятить себя философии, а потом называл Демокрита Пустокритом или же Чепухосудом – вот новый, более точный перевод, предложенный, если не ошибусь, профессором Д.В. Бугаем, каковой перевод, несомненно, можно считать значительным вкладом в новейшую историю философии.

Федор Иванович Гиренок высказывался в том духе, что философ – одна-две ярких метафоры.

Мне кажется, так и есть, даже больше. Философ – воплощенная метафора. Метафора, вложенная в человека и этим человеком сама себя говорящая.