|
|
Пишет victor_korb (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} victor_korb)@ 2009-11-19 21:40:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Изжить Дракона
Режим в России – больше, чем режим
Говоря о российском режиме, надо отдавать себе отчет, что это понятие не сводится лишь к узкому слою номенклатурному слою, прочно удерживающему все ключевые места власти в стране, И даже к широкому слою людей, полностью зависящих от "власти". Режим – это общественно-государственное устройство, специфически интегрирующее в себе и многовековой цивилизационный опыт, и современные геополитические тренды, и текущую управленческую и событийную практику, причем, на конкретных персоналиях.
Авторитарная система современной России в минимальной степени зависит от конкретных персон, занимающих центральные места власти (Кремль). Она наследует с минимальными корректировками многовековую основу российского цивилизационного комплекса – сверхцентрализованность и иерархичность общественно-государственного устройства, патерналистскую ментальность народа, неразрывно связанную с сакральным отношением к любой власти вообще .
Патернализм. Сакральность. Централизм. Эти архаические признаки не просто сохранились в российском сообществе, несмотря на катастрофические встряски и разрушения. Они являются основой Большого Российского Мифа, которую не смогла ни разрушить, ни даже заметно поколебать ни одна из великих революций XX века.
Не удивительно, что и большинство надежд модернизационного или трансформационного типа в той или иной мере связываются с фактическими держателями мест власти. Не удивительно и то, что политическое оппонирование в рамках этого мифа осуществляется по фрейдистскому комплексу: убить-свергнуть Отца-власть, чтобы утолить желание овладеть Матерью-страной.
Блеск и нищета авторитаризма
Есть ли хоть малая вероятность успешной трансформации, осуществляемой без изменения основ режима, каким-нибудь вариантом "революции сверху"?
И что же, выхода из этого замкнутого круга нет? Если не считать таковым очередной развал России под воздействием внутренних напряжений и внешних угроз (я, кстати, не считаю этот сценарий наихудшим, более того – вполне соглашаюсь со многими коллегами, склонными ставить сохранение российского культурного ядра, жизни и свободы его носителей – задачей, более приоритетной в сравнении с нерушимостью ее имперского территориального комплекса).
Субъекта нет? Да здравствует субъект!
Уверен, выход есть. И выход этот не надо натужно выдумывать кабинетным образом. Его вполне можно увидеть в реальных общественных трендах современной России. Я имею в виду всевозможные признаки процессов, ослабляющих и разрушающих кажущуюся незыблемой сакрально-патерналистскую централизованную сущность российского режима. То есть, процессов его десакрализации, децентрализации и дефальсификации, приводящих к постепенному высвобождению общества из-под гнета государства. Существующие институты очевидным образом не удовлетворяют потребности регулирования все возрастающего разнообразия и мощности новых общественных отношений. Все более очевидной становится актуальность нового Общественного договора и новых типов общественных институтов. При этом, новые институты должны не только и не столько предоставлять готовые формы для сложившихся доминирующих общественных трендов, нормировать конкретные способы регулирования, - более актуальными становятся мета-институты, то есть, механизмы динамичного и адаптивного институирования самих процессов изменений, переконфигурирования общественных связей.
Режим в России – больше, чем режим
Говоря о российском режиме, надо отдавать себе отчет, что это понятие не сводится лишь к узкому слою номенклатурному слою, прочно удерживающему все ключевые места власти в стране, И даже к широкому слою людей, полностью зависящих от "власти". Режим – это общественно-государственное устройство, специфически интегрирующее в себе и многовековой цивилизационный опыт, и современные геополитические тренды, и текущую управленческую и событийную практику, причем, на конкретных персоналиях.
Авторитарная система современной России в минимальной степени зависит от конкретных персон, занимающих центральные места власти (Кремль). Она наследует с минимальными корректировками многовековую основу российского цивилизационного комплекса – сверхцентрализованность и иерархичность общественно-государственного устройства, патерналистскую ментальность народа, неразрывно связанную с сакральным отношением к любой власти вообще .
Патернализм. Сакральность. Централизм. Эти архаические признаки не просто сохранились в российском сообществе, несмотря на катастрофические встряски и разрушения. Они являются основой Большого Российского Мифа, которую не смогла ни разрушить, ни даже заметно поколебать ни одна из великих революций XX века.
Не удивительно, что и большинство надежд модернизационного или трансформационного типа в той или иной мере связываются с фактическими держателями мест власти. Не удивительно и то, что политическое оппонирование в рамках этого мифа осуществляется по фрейдистскому комплексу: убить-свергнуть Отца-власть, чтобы утолить желание овладеть Матерью-страной.
Блеск и нищета авторитаризма
Есть ли хоть малая вероятность успешной трансформации, осуществляемой без изменения основ режима, каким-нибудь вариантом "революции сверху"?
"Хороший авторитаризм", то есть схема осуществления некой "позитивной" трансформации общественно-государственного устройства или конкретных "модернизационных" задач, возможен лишь при наличии хотя бы одной из форм внешнего контроля действий авторитарного субъекта. Это может быть внешний контроль – как в форме прямой зависимости (вплоть до оккупации), так и в виде вовлечения в некие внешние тренды развития (по типу Евросоюза и др.). Это может быть срединный контроль – со стороны развитого гражданского общества. И, наконец, это может быть этический тренд и контроль – со стороны нравственного Закона внутри авторитарного субъекта трансформации. Опуская детали, констатирую отсутствие всех трех указанных условий авторитарной трансформации в современной России.
Более того, помянув этику, стоит отметить наличие еще одной контрреформаторской характеристики современного режима – его лживости. Развитая способность политической мимикрии, умение имитировать формальное соответствие неким базовым нормам, ожиданиям как со стороны т.н. "мирового сообщества", так и со стороны большинства граждан – этот особый навык российского властного слоя также можно отнести к сущностным. Причем, надо признать, что в этом умении современные кремлевцы во многом превзошли своих близких и далеких исторических предшественников. Я давно обличаю все государственные институты современной России как бутафорские, современный аналог потемкинских деревень. Некоторые исследователи (Дмитрий Фурман, Лилия Шевцова) даже настаивают на термине "имитационная демократия" применительно к России.
Итак, власть к реформам не способна и не заинтересована в них. Народ подавляющим большинством находится в патерналистском мифе, из которого, если и способен вырваться, то лишь на краткое время, чтобы свергнуть Дракона-отца, заменить его на Дракона-сына и продолжать сладострастно подчиняться Дракону-духу. Dragon est mort - Vive le Dragon!
Более того, помянув этику, стоит отметить наличие еще одной контрреформаторской характеристики современного режима – его лживости. Развитая способность политической мимикрии, умение имитировать формальное соответствие неким базовым нормам, ожиданиям как со стороны т.н. "мирового сообщества", так и со стороны большинства граждан – этот особый навык российского властного слоя также можно отнести к сущностным. Причем, надо признать, что в этом умении современные кремлевцы во многом превзошли своих близких и далеких исторических предшественников. Я давно обличаю все государственные институты современной России как бутафорские, современный аналог потемкинских деревень. Некоторые исследователи (Дмитрий Фурман, Лилия Шевцова) даже настаивают на термине "имитационная демократия" применительно к России.
Итак, власть к реформам не способна и не заинтересована в них. Народ подавляющим большинством находится в патерналистском мифе, из которого, если и способен вырваться, то лишь на краткое время, чтобы свергнуть Дракона-отца, заменить его на Дракона-сына и продолжать сладострастно подчиняться Дракону-духу. Dragon est mort - Vive le Dragon!
И что же, выхода из этого замкнутого круга нет? Если не считать таковым очередной развал России под воздействием внутренних напряжений и внешних угроз (я, кстати, не считаю этот сценарий наихудшим, более того – вполне соглашаюсь со многими коллегами, склонными ставить сохранение российского культурного ядра, жизни и свободы его носителей – задачей, более приоритетной в сравнении с нерушимостью ее имперского территориального комплекса).
Субъекта нет? Да здравствует субъект!
Уверен, выход есть. И выход этот не надо натужно выдумывать кабинетным образом. Его вполне можно увидеть в реальных общественных трендах современной России. Я имею в виду всевозможные признаки процессов, ослабляющих и разрушающих кажущуюся незыблемой сакрально-патерналистскую централизованную сущность российского режима. То есть, процессов его десакрализации, децентрализации и дефальсификации, приводящих к постепенному высвобождению общества из-под гнета государства. Существующие институты очевидным образом не удовлетворяют потребности регулирования все возрастающего разнообразия и мощности новых общественных отношений. Все более очевидной становится актуальность нового Общественного договора и новых типов общественных институтов. При этом, новые институты должны не только и не столько предоставлять готовые формы для сложившихся доминирующих общественных трендов, нормировать конкретные способы регулирования, - более актуальными становятся мета-институты, то есть, механизмы динамичного и адаптивного институирования самих процессов изменений, переконфигурирования общественных связей.
Десакрализации власти немало способствуют сама ее нынешняя команда, все более и более явно демонстрирующая свою управленческую несостоятельность и компрадорскую сущность, резкое противопоставление своих низменных желаний коренным интересам страны и большинства ее граждан.
Децентрализация тоже выглядит вполне естественным процессом высвобождения все большего числа относительно самостоятельных субъектов гражданского действия, осознанно стремящихся или вынужденных решать свои проблемы самостоятельно.
Для большинства самостоятельно мыслящих людей очевидна фальсификационная сущность режима. Да и многие носители шизофренического сознания ощущают подсознательное желание избавиться от него, начать жить с более ясным умом и спокойной совестью (совсем не случаен резонанс от разоблачительных видео-обращений от сотрудников структур, отдаленно напоминающих правоохранительные). А значит, задача дефальсификации режима вновь, как и двадцать лет назад, способна объединить весьма значительную протестную массу, сформировать гражданское движение людей, стремящихся жить не по лжи и способных требовать этого от любой власти.
Все упомянутые процессы идут естественным образом. И потенциал их весьма значителен. Но этот потенциал, эта трансформационная мощь останется виртуальной до тех пор, пока ее носители не перейдут из состояния диссипированной субстанции в состояние устойчивого гражданского сообщества. То есть, пока рефлексия свободного гражданского действия будет осуществляться исключительно на индивидуальном и локальном уровне, без прорыва на уровень общенациональный или хотя бы региональный .
Ключевая задача трансформации – осуществление системного перехода от патерналистской схемы общественного устройства к схеме, основанной на правовом взаимодействии свободных субъектов. Понятно, что подобный цивилизационный переход невозможно запустить одними лишь благими пожеланиями и лозунгами. Основные усилия должны быть направлены на создание эффективной сетевой инфраструктуры – среды, позволяющей всем активным участникам обмениваться успешными образцами реального гражданского действия, формировать общие представления и образцы и постепенно расширять зону их влияния, вовлекая в этот процесс все новые социальные ячейки и слои.
О конкретной организационной форме запуска этого процесса я уже писал в недавней заметке "С чего начать? или Первый шаг на пути к демонтажу режима"
Без мощного гражданского давления любые варианты верхушечных переворотов, пересаживаний, перестроек и модернизаций обречены оставаться лишь разновидностями "транзита" - подмены коренных трансформаций общественно-государственного устройства муляжами и мифами.
Общее направление и первые шаги понятны. Позиции лидеров, способных успешно исполнить роль организаторов мощного общегражданского реформаторского движения, - пока вакантны.
Примечание. Этот текст - немного причесанная расшифровка тезисов моего выступления на семинаре "20 лет политической трансформации в России – что не рухнуло со Стеной?", организованном под эгидой Института Экономического Анализа (ИЭА) 9 ноября 2009 года. За приглашение на этот семинар я благодарен Андрею Николаевичу Илларионову. Мне было очень приятно снова, после почти двадцатилетнего перерыва, принять участие в одном интереснейшем мероприятии с Юрием Николаевичем Афанасьевым. Было интересно не только послушать "живьем", но и немного подискутировать со Львом Гудковым, Игорем Клямкиным, Лилией Шевцовой и Дмитрием Фурманом.
Децентрализация тоже выглядит вполне естественным процессом высвобождения все большего числа относительно самостоятельных субъектов гражданского действия, осознанно стремящихся или вынужденных решать свои проблемы самостоятельно.
Для большинства самостоятельно мыслящих людей очевидна фальсификационная сущность режима. Да и многие носители шизофренического сознания ощущают подсознательное желание избавиться от него, начать жить с более ясным умом и спокойной совестью (совсем не случаен резонанс от разоблачительных видео-обращений от сотрудников структур, отдаленно напоминающих правоохранительные). А значит, задача дефальсификации режима вновь, как и двадцать лет назад, способна объединить весьма значительную протестную массу, сформировать гражданское движение людей, стремящихся жить не по лжи и способных требовать этого от любой власти.
Все упомянутые процессы идут естественным образом. И потенциал их весьма значителен. Но этот потенциал, эта трансформационная мощь останется виртуальной до тех пор, пока ее носители не перейдут из состояния диссипированной субстанции в состояние устойчивого гражданского сообщества. То есть, пока рефлексия свободного гражданского действия будет осуществляться исключительно на индивидуальном и локальном уровне, без прорыва на уровень общенациональный или хотя бы региональный .
Ключевая задача трансформации – осуществление системного перехода от патерналистской схемы общественного устройства к схеме, основанной на правовом взаимодействии свободных субъектов. Понятно, что подобный цивилизационный переход невозможно запустить одними лишь благими пожеланиями и лозунгами. Основные усилия должны быть направлены на создание эффективной сетевой инфраструктуры – среды, позволяющей всем активным участникам обмениваться успешными образцами реального гражданского действия, формировать общие представления и образцы и постепенно расширять зону их влияния, вовлекая в этот процесс все новые социальные ячейки и слои.
О конкретной организационной форме запуска этого процесса я уже писал в недавней заметке "С чего начать? или Первый шаг на пути к демонтажу режима"
Без мощного гражданского давления любые варианты верхушечных переворотов, пересаживаний, перестроек и модернизаций обречены оставаться лишь разновидностями "транзита" - подмены коренных трансформаций общественно-государственного устройства муляжами и мифами.
Общее направление и первые шаги понятны. Позиции лидеров, способных успешно исполнить роль организаторов мощного общегражданского реформаторского движения, - пока вакантны.
Примечание. Этот текст - немного причесанная расшифровка тезисов моего выступления на семинаре "20 лет политической трансформации в России – что не рухнуло со Стеной?", организованном под эгидой Института Экономического Анализа (ИЭА) 9 ноября 2009 года. За приглашение на этот семинар я благодарен Андрею Николаевичу Илларионову. Мне было очень приятно снова, после почти двадцатилетнего перерыва, принять участие в одном интереснейшем мероприятии с Юрием Николаевичем Афанасьевым. Было интересно не только послушать "живьем", но и немного подискутировать со Львом Гудковым, Игорем Клямкиным, Лилией Шевцовой и Дмитрием Фурманом.
