ВРЕМЯ · ВСПЯТЬ

Я со псом разговаривал ночью,
Объясняясь,— наедине,—
Жизнь моя удается не очень,
Удается она не вполне.

Ну, а все же, а все же, а все же,—
Я спросил у случайного пса,—
Я не лучше, но я и не плоше,
Как и ты — среди псов — не краса.

Ты не лучший, единственный — верно,
На меня ты печально глядишь,
Я ж смотрю на тебя суеверно,
Объясняя собачую жизнь.

Я со псом разговаривал ночью,
Разговаривал — наедине,—
И выходит — у псов жизнь не очень,
Удается она не вполне.

В желтых липах спрятан вечер,
Сумерки спокойно сини,
Город тих и обесцвечен,
Город стынет.

Тротуары, тротуары
Шелестят сухой листвою,
Город старый, очень старый
Под Москвою.

Деревянный, краснокрыший,
С бесконечностью заборов,
Колокольным звоном слышен
Всех соборов.

Полутени потемнели,
Тени смазались краями,
Переулки загорели
Фонарями.

Здесь остриженный, безусый,
В тарантасе плакал глухо
Очень милый, очень грустный
Пьер Безухов.

1956

С паровозами и туманами
В набегающие поля
На свидания с дальними странами
Уезжаем и ты и я.
Уезжаем от мокрых улиц,
Безразличия чьих-то глаз,
Парусами странствий надулись
Носовые платки у нас.
Мы вернемся, когда наскучит
Жизнь с медведями, без людей,
В город мокрый и самый лучший,
В город осени и дождей.

1955

Голод
пополам
режет,
Настроение
плачет...
И вдруг:
«Пирожки
свежие,
Свежие
и горячие,
Лучшие в мире...»
Лизнул слюну с губ —
«Берите
четыре
За руб».
Рассказывать об этом можно
И в стихах
и устно,
Пирожки до невозможного
Вкусные.

1955

Мимозу продают у магазина,
Голуби в небе —
не знаю чьи,
И радужно сияют
от бензина
Лиловые
московские
ручьи.

Апрель 1956

Я выхожу, большой, неуклюжий,
Под солнце, которое в самом зените,
И наступаю в синие лужи,
Я говорю им: вы извините!
Вы извините, синие лужи,—
Я ошалелый и неуклюжий.

Март 1957

Меняют люди адреса,
Переезжают, расстаются,
Но лишь осенние леса
На белом свете остаются.

Останется не разговор
И не обиды — по привычке,
А поля сжатого простор,
Дорога лесом к электричке.

Меж дач пустых она вела,—
Достатка, славы, привилегий,
Телега нас обогнала,
И ехал парень на телеге.

Останется — наверняка —
В тумане белая река,
Туман ее обворожил,
Костром на берегу украсил,
На воду бакен положил —
Движение обезопасил.

Лают бешено собаки
В затухающую даль,
Я пришел к вам в черном фраке,
Элегантный, как рояль.
Было холодно и мокро,
Жались тени по углам,
Проливали слезы стекла,
Как герои мелодрам.
Вы сидели на диване,
Походили на портрет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.
Расположен книзу дулом
Сквозь карман он мог стрелять,
Я все думал, думал, думал -
Убивать, не убивать?
И от сырости осенней
Дрожи я сдержать не мог,
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Выстрел, дым, сверкнуло пламя,
Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами -
Элегантный, как рояль.

1959

Сегодня пьем
Опять втроем,
Вчера втроем,
Позавчера -
Все вечера
Втроем.
Четвертый был,
Но он забыл,
Как пел и пил.
Ему плевать,
Ушел вчера,
А нам блевать
Все вечера
ВТРОЕМ.

О, когда-нибудь, когда?
Сяду я себя забуду,
Ненадолго — навсегда,
Повсеместно и повсюду.

Все забуду, разучусь,
И разуюсь и разденусь,
Сам с собою разлучусь
От себя куда-то денусь.

Людей теряют только раз,
И след, теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.

А если он уходит днем,
Он все равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернем,
Пока он площадь переходит.

Немедленно его вернем,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.

Там, за рекою,
Там, за голубою,
Может, за Окою,
Дерево рябое.

И вода рябая,
Желтая вода,
Еле выгребаю,
Я по ней плыву,
Дерево рябое
На том берегу.

Белая вода —
Ты не море,
Горе — не беда,
Просто горе.

Бывает все на свете хорошо,-
В чем дело, сразу не поймешь,-
А просто летний дождь прошел,
Нормальный летний дождь.

Мелькнет в толпе знакомое лицо,
Веселые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо,
И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве.

Солнцем обрызган целый мир,
Празднично блещет улица.
После
утренней тьмы
квартир
Люди стоят
и щурятся.
Сдвинься, попробуй,—
не хватит сил,
И у подъездов,
спросонок,
Город большой на мгновенье
застыл,
Зажмурившись,
как котенок.

Летали летние качели
На самом деле,—
Дитя орало в колыбели,
И летний день куда-то плыл.

И травы превращались в сено,
Не сразу, скажем,— постепенно,—
Все было, было постепенно,
Как постепенен летний день.

Ах улицы, единственный приют,
Не для бездомных -
Для живущих в городе.
Мне улицы покоя не дают,
Они мои товарищи и вороги.

Мне кажется - не я по ним иду,
А подчиняюсь, двигаю ногами,
А улицы ведут меня, ведут,
По заданной единожды программе.

Программе переулков дорогих,
Намерений веселых и благих.

Декабрь 1963

Весна в Москве

Мимозу продают у магазина,
Голуби в небе —
не знаю чьи,
И радужно сияют
от бензина
Лиловые
московские
ручьи.

Апрель 1956

Летняя дорога,
Летние кусты,
Отдохни немного,
Ты или не ты.

Погляди на облако
Или на траву,-
Остальное - побоку,
Вижу наяву:

Среди поля - дерево,
А на поле - ты.
Верю - неуверенно
В дело доброты.

Мы поехали за город,
А за городом дожди.
А за городом заборы,
За заборами — вожди.

Там трава немятая,
Дышится легко.
Там конфеты мятные,
Птичье молоко.

За семью заборами,
За семью запорами
Там конфеты мятные,
Птичье молоко.

Я шагаю по Москве,
Как шагают по доске.
Что такое - сквер направо
И налево тоже сквер.

Здесь когда-то Пушкин жил,
Пушкин с Вяземским дружил,
Горевал, лежал в постели,
Говорил, что он простыл.

Кто он, я не знаю - кто,
А скорей всего никто,
У подъезда, на скамейке
Человек сидит в пальто.

Человек он пожилой,
На Арбате дом жилой,-
В доме летняя еда,
А на улице - среда
Переходит в понедельник
Безо всякого труда.

Голова моя пуста,
Как пустынные места,
Я куда-то улетаю
Словно дерево с листа.

1963