По тому же трэду о блокаде. Про Берггольц и советскую власть.
Чтоб не загромождать ленту, под кат.

vorontsova-nvu@lj:

Ольга Берггольц тоже ненавидела советскую власть. Но сначала она ее очень любила… Рожденная в 1910 году на рабочей окраине Петербурга и еще ребенком попавшая в большевистский идеологический клей, она с восторгом рассказывала в советских газетах про счастье быть комсомольцем в самой лучшей, самой справедливой стране мира. И с ее стороны это не было пустыми заказными словами – надо понимать, каким человеком была Берггольц и на какое время пришлась ее юность.
Берггольц была восторженной комсомолкой. В 16 лет она выходит замуж за поэта Бориса Корнилова, на свет появляется дочка Ирочка. Через четыре года развелись. В начале 30-х подает заявление о приеме в партию – становится коммунисткой.
Сходится с Николаем Молчановым, рождается дочка Майя. Через несколько лет обе дочки умрут. В 1938 году в тюрьме расстрелян Борис Корнилов. На Берггольц пишется донос. В декабре этого же года ее тоже сажают в тюрьму – за связь с врагами народа. Исключают из партии. Она беременна. Ее страшно избивают. Она рожает мертвого ребенка. В июле 1939 года ее выпускают из тюрьмы и полностью реабилитируют. В сороковом – восстанавливают в партии. Она снова коммунистка. По документам. Но любви к советской власти в ней больше нет.

Любви нет, а "жить как-то надо". Работать, например, на завод Берггольц не пошла. "Надо понимать, каким человеком она была".. Предлагать специальному человеку (например, сейчас тому же Носику) работать - это невиданное оскобление, хуже в 100 раз, чем сапогом по животу. Куда проще продолжать работать агитатором, поэтом, несмотря на ....
Собственно и пострадала-то Берггольц вследствие внутренних разборок в партии в конце 1930- х гг. Поэтому проблем не возникло:

...Да, Берггольц, которой было чуть больше тридцати и которая еще только три года назад была насмерть испугана тюремным пытками и потерей ребенка, научилась писать ложь – не потеряв способности писать и правду. Вслух, по радио, она говорила:
Нет, мы не встанем на колени!
Не опозорить, не попрать
тот город, где Владимир Ленин
учил терпеть и побеждать.
(«Песня о ленинградской матери», 20 августа 1941 г.)
А после тайком писала в дневник правду – и про собственную ложь в том числе…
Из тайного дневника О. Берггольц:
Анна Ахматова, муза плача, гордость русской поэзии - неповторимый, большой, сияющий поэт. Она почти голодает, больная, испуганная, а товарищ Шумилов сидит в Смольном, в бронированном удобном бомбоубежище и занимается тем, что даже сейчас в трагический такой момент, не дает людям вымолвить живого, нужного как хлеб слова. ...

Неужели нужно винить товарища Шумилова в том, что он не дал сказать какого-то особого слова Ахматовой и Берггольц, которое поддержало бы защитников Ленинграда? Напротив, вероятно, тов.Шумилов была занят очень правильным делом, потому что без его "цензуры" Берггольц писала бы примерно следующее:

...Я ненавижу Гитлера, я ненавижу Сталина и ненавижу тех, кто кидает бомбы на Ленинград и Берлин, всех кто ведет эту войну, позорную, страшную..." О верно, верно! Единственная правильная агитация была бы: "Братайтесь! Долой Гитлера, Сталина, Черчилля, долой правительства, мы не будем больше воевать, не надо ни Германии, ни России, трудящиеся расселятся, устроятся, не надо ни Родины, ни правительств - сами, сами будем жить".

О! Да это очень знакомо! Что-то подобное говорили агитаторы в 1917 г. Итог известен. Отчасти именно урок смуты 1917 -1920 гг. привел к тому, что на этот раз люди воевали до конца.
Так что безвестный "товарищ Шумилов" не зря своей хлеб ел, не давая "валькириям" сказать народу "правду-матку"! Поэтому:

...Этот дневник она убирала в железный ящик и закапывала во дворе. Она знала, что сделает с ней советская власть, если его найдут, - и с ней, и с Ахматовой…

Нужно отдать должное тогдашней советской власти, тогда - действительно сделала бы...