Василий Розанов. Два года (1916 г.)
Сегодня исполняется два года, 730 дней, как Германия объявила России войну. 730 дней, и каких дней!
Апокалипсическое время!
И что им было нужно, что ему нужно? Германия уже торговала на славу, богатела на славу. Германия и без войны уже обратила весь мир в свою полуколонию, начав заливать товарами «made in Germany» даже всегда первенствовавшую в промышленности Англию, не говоря о таких странах, как Россия. Совершенно непонятно воинственное прибавление к этим мирным и бескровным трофеям, которые неосторожные или наивные народы вручили «срединной империи Гогенцоллернов». Беззастенчивый вор десятилетия, державший зазевавшегося прохожего за шиворот и обиравший его карманы, вынул нож и вздумал перерезать горло. В конце концов, скажешь, что этот вор глуп, потому что до ножа он имел больше, чем при ноже, и потому, что он пробудил всю Европу. Борьба началась! Европе стало необходимо и неизбежно вырваться из этого сумасшествия и разбоя. Война теперешняя абсолютна. Она не похожа хотя бы даже тенью ни на одну из предыдущих войн. Она вообще есть нечто новое в истории. Да не говоря об исходах и последствиях ее, она уже самою массою своего вот только за два года течения составляет целый фазис истории. Но какой отвратительный, какой, в конце концов, бессодержательный смысл «выступления» Вильгельма? Этот юнкер, с задранными кверху усами, какую мысль несет он миру? Мысль кота, бросившегося на полудремлющий птичник, - как ему казалось.

Но этому коту не будет так хорошо, как он мечтал 19 июля 1914 года. Вильгельм не почивает на розах, и сны его тревожны. Долго считал немец в тупом уме своем, но как-то перепутал миллионы и тысячи, и его «феерическая молниеносная война на шесть месяцев сроку» оказалась пуфом и иллюзией и сновидением. Европа - на этот раз цивилизованная Европа - не уступит варварской Германии. Мы произносим смело слово «варварской». Но германцы со своими газами превзошли и гуннов, и вандалов. Они не цивилизованы, они - выродки, вырожденцы цивилизации. Достигнув, пожалуй, вершины духовности в своих Гёте, Бетховене и Канте, - в Вильгельме и Круппе немцы показали зубы не то гориллы, не то сумасшедшего маньяка. Перестанем думать об отвратительном существе. Будем думать о том, как справиться с сумасшедшей гориллой.

Вся Европа - в испытании; в великом испытании на силу терпения. Жить вместе с гориллой, конечно, невозможно. Рассчитывать на «союзы» и «мирные договоры» с гориллой, от лица которой маленькие гориллы, ее теперешние «ученые», высказали свои «идеи» о необязательности «в трудную минуту» вообще «писанных чернилами бумажек», - бесполезно. Дикий зверь может быть только укрощен железом; сумасшедший нуждается не в доводах, а в смирительной рубашке. Война, которую определили как «борьбу на истощение», в задаче своей есть, безусловно, и абсолютно борьба «на усмирение».

Но оно трудно, невероятно трудно. Что делать, - стоим перед апокалипсическою трудностью; увы, - стоим под апокалипсическою невольностью. Без «усмирения немца» он нас так усмирит, что Европа будет странствующим рабом, ходящим «по миру» и ждущим из рук юнкеров и аграриев милостыни.

Немец потянулся за русской землицей. Ему земли надо, для плодородия ихних «Амалий» и всяких дам «о трех К» («Kinder», «Kirche», «Kiiche». -«Дети», «Кирка», «Кухня», по завету нового их «Лютера», Вильгельма). Вот для этих-то «Амалий» и «Карлов» и понадобились русские черноземные губернии, русские поля, русский простор. Крестьяне и солдаты должны сказать себе; «Пришел немец потеснить нас и занять наш простор». Тут какое же рассуждение, кроме как «в шею»! Он в наших 17 губерниях уже жнет в них, уже жрет их. Тут рассуждения ни к чему. Тут нужно драться. Ну, тут бери, Микула Селянинович, что попало в руки и гони басурманина.

Пушкин сказал нам долг наш:

Но в искушеньях долгой кары
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.

В словах этих Пушкин сказал нам и судьбу нашу, и жребий: и если мы будем верны его историческому завету, - и окончим всякое дело исходом в покой, обеспечение, независимость и тишину.

Русский человек зависимым не будет. Нехороша та борона, которая заехала не в свое поле. Ее выбросят. И русский мужик выбросит немца из своих «чистокровных» 17 губерний.