Василий Розанов. Из философии народной души
...Русская история в некоторых частях испорчена, - и именно в тех, где она суетилась. Но где она «лежала», - всегда выходило хорошо и успешно.

[достаточно любопытные размышления В.Розанова, с которыми я, впрочем, не согласен]

(На возражение Н. А. Бердяева о «Русском мессианизме»)

Почему Н. А. Бердяев думает, что если расположить историю народную «с ленцой», то это не будет тот «абсолют», которого вечно взыскует русская душа и который, например, она осуществляет в таких сектах, как наши «странники», или в таких партиях, как русские «максималисты», располагающие дух и действия свои по максимальному террору? Очень «будет». Только это будет лежать на другом конце, однако - того же самого абсолюта и максимализма.

А главное, тогда Россия не дойдет никогда до такого ужаса, - ужаса беспримерного, апокалиптического, - до какого, например, дошла Германия, -и дошла очень последовательно, к 1914 году, не остановившись перед мыслью перекалечить почти все здоровое и взрослое человечество Европы ради достижения своих национально-«величавых» целей. Ах, эта «величавость» безгранично много стоит бедным людям, простым людям, серым людям. Как дорого стоило этим людям папство и его грандиозная «теократия»... Сколько ведь костров, - «всего и не счесть»? Тоже - Наполеон... Тоже - французская революция с сентябрьскими убийствами...

А собственно «велики»-то оказываются Наполеон, Робеспьер, Дантон и Марат, - да 5-6 «умопомрачительных» пап. Но около них всем ужасно плохо. Тишина, кротость и порядок, тишина и незлобивость - это вечная и настоящая демократия. Это «вечный мужик», пашущий поле и не помышляющий о большем; это вечный Александр III, построивший санаторию Халила И державший бразды мира в Европе; это Гарун-аль-Рашид, о котором неустанно и любовно рассказывала сказки прелестная Шехеризада и который ни с сем не воевал, не обагрил рук и земли кровью, а его помнят и любят века человеческой истории.

Добавить ли дерзкую и головокружительную мысль, что моя гипотеза тянется даже к подножию Вифлеема, где звезда и чудное рождение воссияло именно из тишины и незаметности, а из шума и суеты, из пап и Наполеонов, из революционеров - эта звезда и это рождение никак бы не воссияло? А человечеству нужно вифлеемское утешение. Мужикам без него трудно. Вот армян вырезали в Эрзеруме: скажите, скажите, что стали бы делать сетарухи-армянки, одни оставшиеся в городе, если бы каждая не могла поднять глаз на Распятие, висящее в углу комнаты?

Но что Вифлеем, конечно, не нужен Желябову, Наполеону и, может быть, папам, - что он не нужен европейским литераторам, то это - конечно. Тот тип истории и жизни, который рисуется русскому народу, есть, ко-ннечно, тихий, умиротворяющий и «надеющийся на Бога». Но надеющийся не человеческим гордым надеянием, все опирающим на свое «я», - или на Круппа, как Бисмарк и Вильгельм, - а надеющийся на ту вот мысль, что Бог и сам призовет нас к величию, если мы того заслужим, - во-первых, и в срок, когда Он Сам это найдет соответствующим Своему плану. Ни Н. А. Бердяев, ни И. А. Гофштетер, - также возражавший мне, - не заметили оба начальных строк в моей статье о «мессианизме», что его, т. е. особого в истории призвания, - я не отрицаю в корне и в реальной истории; но указал, что он настает «неожиданно», и обыкновенно для народов, им не занимавшихся. Т. е. что это дело «рук Божиих», а не «рук человеческих». Преднамеренные же «мессианизмы» не удаются, «не выходят», и, я уверен, никогда никому не удадутся. Покажется странным, а между тем я именно Думал о «русском мессианизме», когда писал свою статью. И еще менее покажется вероятным, чтобы я думал о «политическом мессианизме». А я думал. И мысли мои слагались просто.

Ведь то неоспоримо, что если бы такая громада (и Бог не напрасно ее нам дал, не «на безделье»), как Россия, - не в словах, не в заявлениях, а великим «лежанием на боку» и отогреванием сего знаменитого «бока» - выразила, показала и доказала всему миру, всем державам, всему цивилизованному человечеству, что «ей-ей, нам кроме своего бока» ничего не надо: то без подхлестывания, без нагайки, без Круппа к нам «под бок», в это самое «российское тепло», потекло бы все слабое и горестное, все утесненное и не могущее долее бороться. И позволю себе сказать, что «наконец-то, наконец-то политический Вифлеем бы воссиял». И для этого решительно ничего не надо, при такой силище, как «лежать на боку». Явно. Для кого не явно? Придет к нам и рассеянный татарин. И измученный армянин. И красавец-грузин или какие еще там водятся черти по прибрежьям теплых морей. Кажется, мингрельцы.

Только не надо стараться. «Лежи себе в Петрограде». И сказать о каждом народе: «Если ему притеснение от кого, - на того я иду». А, - тут уж можно встать. Но при громаде России, будьте уверены, уж никто ни на кого не нападет, если Россия единственно на что «встает», - то на защиту невинного и которому грозит беда.

Русская история в некоторых частях испорчена, - и именно в тех, где она суетилась. Но где она «лежала», - всегда выходило хорошо и успешно. Пока мы «лежали», - под нас «ползли». В сущности, и абсолютно, России «политики больше не нужно», ибо это есть единственное и с начала всемирной истории еще первое царство, которое уже к началу «сознательности» своей сложилось так громадно, что «чего же больше желать». Теперь самое уже «лежанье» принесет нам неистощимые плоды, и даже политический абсолют. Ибо «угнетенных» поистине много, - и неодолимо слишком многие «поползут». Так именно не «мы устроили», так «Бог устроил». Ибо уже к началу сознательности Он дал нам политическое «все».

Говоря так, я просто выражаю то, что «есть». И Наполеон, и теперь Германия лезут на нас потому именно, что мы «уже без трудов - первые», что уже «в начале были первым царством». «Как это так?! Как это может быть"?» - «Разорвать», «откусить». Но это «смогло стать», и это «стало», конечно, не нашим изволением и старанием (куда - «дураки!»), а именно потому, что «Господу было так угодно» упразднить эту политическую мерзость, что народы живут «жраньем друг друга», и вот Он, Небесный Батюшка, учредил некоторому младенцу «в начале быть первым». Это так ясно слагается, так ясно сложено, - русский народный характер и в лучших случаях даже русский личный характер так гармонируют этому историческому призванию, что трудно не узнать здесь предопределения. И вот этому-то предопределению давно отвечает русское «полениться». В сущности, суета, грызня и поедание, - как и все эти Наполеоны и папы, вытекли из несносного человеческого: «Встаньте, мусье, вам надо делать великие дела». Такою фразою граф Сен-Симон приказал слуге будить себя поутру. Верно, любил засыпаться... Ах, если бы он оставил себя с этим утренним сном. Если бы не торопился Наполеон... Если бы не спешили папы.

И все спешили. И испортили всемирную историю. Наполнив ее стуканьим, топотом, а главное - кровью. Без крови никогда не обходилось. Без крови и еще без унижения. Что же это за история? Это безобразие. Надобен Вифле-ем. Надобно сходить к обедне. Надо послушать муз.

И позабавиться Шехеризадой. Ах, Гарун-аль-Рашид был мудрый царь. И наш тихий Алексей Михайлович тоже был мудрый царь. Оба текли «по веку своему» и «по мысли Божией». Жили. Умерли. И все их благословляют. А проклинает - никто.

Так и Россия, я уверен, идет в какое-то великое благословение. Не в то имен-но, как я говорю, а где-то «около этого». И кой-кому это трудно, ой, - как трудно! Как мог бы Бисмарк и Вильгельм прожить без «нервов» и без «чиханья». Но великая Российская державушка никому не хочет «чихать в нос» и ни у кого не желает «портить нервов». Этому отвечает и народный характер, общее сложение и склонение стории, всеобщая любовь к обыкновенной бытовой жизни.