"Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и на революцию. (1907-1917)"
Очередной скан из книги О.Айрапетова.
Сегодня целая глава.
Фронт: цена вопрос

Германское командование, считая свою задачу на Восточном фронте выполненной, решило вернуться к единственно возможному в положении Германии образу действий - стратегии сокрушения. Для решительного удара был выбран Верденский укрепленный район. Французской крепостью должна была овладеть 5-я германская армия во главе с кронпринцем. В первый эшелон были выделены девять новых, отдохнувших и специально обученных дивизий. Армию кронпринца поддерживали 1.204 орудия, из них 654 тяжелых и 29 сверхтяжелых, а так-же 202 миномета, включая 32 тяжелых. 21 февраля началась Верденская мясорубка. Падение бельгийских и русских крепостей убедило французское командование в бесполезности этого рода укреплений. Жоффр убедил французское правительство "деклассировать" крепость Верден, откуда выводились на фронт войска и орудия. Его форты превращались в склады боеприпасов.
История повторилась через шесть месяцев. 25 февраля 1916 года, через четыре дня после начала германского наступления, принципиально важная позиция под городом - форт Дуамон - был захвачен 7-й ротой доблестного 24-го бранденбургского полка без единого выстрела. Из состава бывшего гарнизона на нем оставалось лишь 23 артиллериста и одна действующая орудийная башня. Войска, недавно введенные в крепость, в неразберихе не справились с обороной. Только форт Во, который оборонялся в тесном контакте с действующими войсками, пал под ударами рейхсвера через три месяца - 7 июня.
К началу марта под городом шли ожесточеннейшие бои. Несмотря на первоначальные успехи, сокрушительного удара у немцев не получилось. В начале марта французы для обороны Вердена сформировали новую 2-ю армию. Шла ускоренная переброска подкреплений по шоссе Бар-ле-Дюк-Верден. По этому 65-километровому пути, получившему название "Via Sacra" и "дорога в рай", с 22 февраля по 7 марта было переброшено 190.000 человек, 22.500 тонн боеприпасов, 2.500 тонн других грузов. В марте 1916 года по шоссе проходило около 6.000 машин в сутки, т. е. 4 машины в минуту. Началось невиданной силы встречное сражение. Немцам необходимо было или до конца использовать фактор первоначального успеха, или отказаться от планов по овладению Верденом. Время работало на союзников, и с 22 по 30 марта 1916 года германское командование приостанавливает наступление. Причиной этого была начавшаяся на русском фронте операция у озера Нарочь.
Эрих фон Фалькенгайн вспоминал: "Еще неожиданнее, чем отсутствие отвлекающих операций на западе (во время боев под Верденом. - АО.), явилось начало такой операции - и в очень большом размере - в северной части Восточно-го фронта во вторую половину марта. Здесь, с прекращением боев перед Двинском в ноябре 1915 г., в общем было спокойно. Но 18-го марта русские на участке озеро Дрисвяты-Поставы и по обеим берегам озера Нароч повели атаку с очень большими силами и при большом расходе снарядов".
Безусловно, немцы ожидали какой-то активизации русского фронта. С начала марта, по свидетельству Людендорфа, командование Восточного фронта получало информацию о готовящемся русском наступлении на Виленском направлении. Однако его масштабы - незадолго до начала наступления в планшете убитого русского офицера был най-ден приказ генерала Эверта, гласивший о начале изгнания противника из пределов Империи, - и сроки были неприятным сюрпризом для германцев.
"Вся кампания 1916 года, - вспоминал генерал В.М.Драгомиров, - была доказательством шаблонного и поверхност-ного строя мысли русского командования... Достаточно отметить тот вред, который могут принести делу люди, хотя, может быть, работоспособные, почтенные и могущие принести пользу в других отраслях военной, но только не полководческой деятельности. Интересно отметить при этом и заблуждения общественного мнения, судившего таких людей по признакам, менее всего применимым для оценки полководческой деятельности. И до такой степени заблуждение это было велико, что бьющие в глаза факты военных неудач, ненадлежащим военным управлением, не изменили настроения общественного мнения
Эти слова, справедливые для большей части кампании, лучше всего подходят для ее начала - Нарочской операции и той роли, которую сыграла в ее подготовке Ставка и Военное министерство.
При определении направления главного удара весенне-летнего наступления 1916 года Алексеев в принципе был за юго-западное направление, но все же согласился с переносом его на северо-запад, в район оз.Нарочь, время же - весенняя распутица, по мнению Бубнова, объяснялось необходимостью поддержки союзников. Было ли это единственной причиной? Первоначально наступление на русском фронте союзниками предполагалось начать 15 июня, как отвлекающее, а на французском- 1 июля. 26 января 1916 года к Алексееву обратился командующий Западным фронтом генерал Эверт. Он обратил внимание начальника штаба Ставки на данные разведки. Отсутствие новых германских подразделений на русском фронте и вывод значительной части германских частей указывало, по мнению Эверта, на Францию как на цель будущего наступления противника. Генерал опасался, что немцы специально затягивают его сроки с тем, чтобы дождаться оттепели, которая сократит шансы русского наступления на успех. Тем не менее, единственный вывод, который предлагался Эвертом, сводился к тому, что ни в коем случае нельзя допустить разгрома французской армии: "Мы обязаны начать наступление тотчас, как только определится германское наступление на французов, не теряя времени, со всей энергией и стремительностью".
Французский союз по-прежнему оказывал чрезвычайно важное влияние на русскую стратегию. "В своих решениях она (т.е. Россия. - АО.) должна была... руководствоваться не столько обстановкой у себя на фронте, сколько общей пользой... -Так сформулировал основной принцип подхода к общему делу союзников ген. Данилов. - Россия осознавала трудность по-ложения французов и горела желанием честно исполнить свои обязательства перед ними". Эта традиция продолжилась и при Алексееве. 5 февраля 1916 года он сделал доклад императору: в Ставке знали, что было принято решение про-вести совместное наступление с союзниками в марте-апреле того же года. По имевшейся в штабе информации наиболее боеспособная часть германской армии в России находилась на Северном фронте. С началом Верденской операции сроки начала русского наступления были сжаты еще раз.
11 февраля, то есть через три дня после начала наступления на Верден, в Могилеве было собрано совещание, в ко-тором принимали участие кроме императора и Алексеева генерал-квартирмейстер Ставки, четверо командующих фронтами, три начальника штаба фронтов, военный министр, начальник морского штаба и главный интендант. "Заседание началось с доклада ген. Алексеева, - вспоминал Поливанов, - в котором он изложил, что в настоящую пору, после пополнения армий, мы находимся сильнее находящегося против нас неприятеля, а потому является возмож-ным предпринять частичное наступление с целью отодви-нуть германцев от занимаемых ими позиций. Направлением этого наступления избирается направление на Вилькомир; силы для наступления - около четырех корпусов, причем надо достигнуть того, чтобы эти четыре кор-пуса действовали как объединенная по идее кулака могучая ударная группа, обильно снабженная артиллерийскими средствами и имеющая свой заблаговременный тыл. Время для начала операции - конец февраля, то есть до начала весеннего таяния снега. Роль Северного фронта при этом ос-тается прежняя - преграждение путей к наиболее чувстви-тельному пункту - столице".
Бывший Главнокомандующий Северным фронтом ген. П.А.Плеве подверг жесткой критике действия 7-й армии Щербачева во время наступления на Стрыпе. Фактически под во-прос была поставлена компетентность главнокомандующего Юго-Западным фронтом Н.И.Иванова. К тому же, к этому времени стало ясно, что предложенный ранее союзникам план Алексеева о совместном наступлении из Галиции и Салоник в направлении на Будапешт англичанами и французами был отвергнут. Было принято решение основной удар нанести на стыке Северного и Западного фронтов в общем направлении на Вильно. Каждый фронт был обязан выделить значитель-ные резервы: Северный - не меньше 3 корпусов, Западный -до 10,4 из которых переходили в распоряжение Ставки, Юго-Западный - 3 корпуса и гвардейский отряд.
28 февраля 1916 года циркулярной телеграммой Алексеев обязал командующих фронтами закончить предварительные работы по подготовке атаки к 5 марта. Предварительным сроком начала наступления было названо 23 марта. Это было своевременное решение. 3 марта 1916 года генерал По передал Алексееву письмо от генерала Жоффра, в котором он настоятельно просил ускорить подготовку к переходу русской армии в наступление. Жоффр считал, что дальнейшее давление немцев на Верден возможно только лишь при условии снятия подкреплений с других фронтов, и приводил в качестве подтверждения своей позиции тот факт, что две дивизии, 1-я и 3-я Гвардейские, по данным французской разведки, уже были сняты с русского фронта. При этом Жоффр отнюдь не просил перейти в наступление любой ценой без тщательной подготовки атаки. 6 марта Алексеев ответным письмом информировал Жоффра о принятом на совещании в Ставке решении. Такая подготовка велась.
Для обеспечения прорыва тяжелой артиллерией из эва-куированных в Можайск крепостных орудий было собрано 56 орудий калибром 4,2 дюйма и 128 орудий калибром 6 дюймов. Эта артиллерия должна была составить материальную часть для 7 новых артиллерийских бригад. С начала января по середину марта 1915 года численность 2-й армии, наносившей главный удар, выросла более чем в два раза, со 170.384 штыков и 8.037 сабель до 355-989 штыков и 16.943 сабель. В армию, в состав которой входило 4 армейских кор-пуса, было переброшено еще 4 корпуса пехоты, из них 2 си-бирских (I и II) и кавалерийский корпус. Армия имела 605 легких и 168 тяжелых орудий, кроме того, ей были переданы почти все вновь сформированные дивизионы тяжелой ар-тиллерии, всего 114 орудий. Обеспечение русских войск тяжелой артиллерией несколько улучшилось, но все же оно уступало масштабам войны на Западе, не были еще полностью преодолены и последствия кризиса вооружения. Тяжелая артиллерия была представлена калибрами 4,2, 4,8 и 6 дюймов. Штаб фронта при определении нормы снарядов исходил не из количества, необходимого для разрушения укреплений противника, а из того, сколько будет находиться в бою та или иная часть. Это, в том числе, предполагало переброску значительной части снарядов к тяжелым орудиям исключительно на основной участок наступления. Это привело позже к большим потерям на тех участках фронта, где проводились отвлекающие удары. Тем не менее, запасы для тяжелой артиллерии были невелики. На совещании в Могилеве было отмечено, что Западный фронт по-прежнему испытывает нужду в тяжелой артиллерии и снарядам к ней. Если для 3-дюймовой пушки средний дневной расход составлял 200 снарядов, то для 4,2-дюймовой - 50 снарядов, 4,8-дюймовой гаубицы - 100 снарядов и для 6-дюймового орудия - 50 снарядов. На Западном фронте не хватало до существующих норм и около 40 млн. винтовочных патронов, на Северном - около 39 тыс. винтовок японского производства и 16 млн. патронов к ним, которые передавались с Юго-Западного фронта. Тем не менее, было достигнуто сущест-венное превосходство над немцами, в том числе и в тяжелой артиллерии. 10-я германская армия имела в своем составе 73.775 штыков, 8.200 сабель, 576 легких и 144 тяжелых ору-дия. Ввиду того что сроки наступления были сокращены, перед русскими войсками в Курляндии появился новый противник - весенняя непогода.
16 марта Алексеев от имени Верховного Главнокомандующего отправил директиву командующим фронтам. В ней указывались ближайшие и общие цели будущего наступления. 2-я армия должна была обойти справа и слева озеро Нарочь и сконцентрироваться у Свенцян. 5-я армия должна была наступать своим правым флангом из Якобштадтского предместья и объединиться со 2-й в районе Поневежа. 12-я армия на нижней Западной Двине, Двинская группа 5-й ар-мии и 1-я армия наносили отвлекающие удары. При прорыве фронта со стороны Северного фронта планировался прорыв кавалерии в направлении на Шавли для дезоргани-зации тыла противника. Северный фронт, наносивший главный удар из Якобштадта на Поневеж и Западный фронт, который должен был прорваться на Свенцяны-Вилькомир, по плану наступали по сходящимся направлениям. В результате сочетания главного и трех вспомогательных ударов русская армия должна была выйти на линию Митава-Бауск-Вилькомир-Вильна-Делятичи.
"Предпринятая ими во второй половине марта атака, - писал о русском наступлении Гофман, - была проведена в большом масштабе и с таким расходом снарядов, какого мы до сих пор на Восточном фронте не знавали. Приходится ду-мать поэтому, что предприятие это было задумано не только как попытка прорыва в рамках большого контрнаступления Антанты 1916 года, только начатое в качестве контрнаступления, по-видимому, несколько раньше, чем это предполагалось. Не будь этого побуждения, русские не начали бы на-ступления в марте, когда в той местности еще царит столь известное бездорожье. Под таким бездорожьем в России по-нимают время таяния колоссальных масс снега на целые недели прерывающее всякое сообщение, кроме как по шоссейным дорогам, сеть которых в России очень редка".
Гинденбург считал наиболее вероятными направлениями русского удара Двинск, Ригу и Сморгонь. Логика фельдмаршала была проста - туда вели лучшие железные дороги. Но, к его удивлению, разведка стала доносить о подготовке наступле-ния в районе озера Нарочь и Постав: "Сначала я не поверил, что русские действительно выберут для большого удара точку, которая лежит далеко от их лучших железных дорог и да-лее, разместят свои массы на столь малом пространстве и предоставят подчиненным командирам так мало возможнос-ти для маневра из-за условий местности. Произошедшие события показали мне наступление невозможного".
Без особой необходимости на такие меры пойти было невозможно. Как мне представляется, одной поддержкой союзников они не могут быть объяснены. О масштабах за-мыслов Алексеева можно судить по наброскам по карте Вос-точной Пруссии, Бранденбурга и Силезии, на которой была нанесена схема последовательного наступления от Кенигсберга, который должен был быть блокирован, до линии Одер-Нейссе, условно пролегавшей между Штеттином и Франкфуртом-на-Одере.
Главный удар наносился силами 2-й русской армии в районе озера Нарочь. Наступление должно было начаться с не-большого плацдарма, обстреливаемого перекрестным огнем германской артиллерией. Солдаты сначала называли этот выступ "Долиной смерти", потом у него появилось другое название - "Долина Добра и Зла". Напротив находился большой холм, занятый германцами, получивший у русских солдат название "нос Фердинанда". Его конфигурация напоминала часть лица болгарского царя, в котором явно проявилось его родство с Бурбонами. Плюсом выбранного участка было, в частности и то, что у немцев не было проведено к нему железной дороги (она только строилась) и в случае прорыва быстрая переброска резервов на этот участок исключалась.
Людендорф считал, что сомкнуть линию фронта в случае прорыва немецким войскам не удастся, и опасался, что един-ственным выходом из положения будет отступление вплоть до Ковно. При этом масштабы реальных русских планов несколько преувеличивались: "План русских заключался в том, чтобы отрезать в направлении на Ковну наше северное кры-ло и одновременно поколебать его атаками в других пунктах. Последующими ударами оно должно было быть отброшено к берегу моря севернее Немана. План был задуман широко. Отрыв нашего крыла должен был начаться производством двух атак: в озерном дефиле и от Постав к Свенцянам, которые и должны были прорвать наш фронт на означенном участке. Район атаки был обширен и хорошо выбран".
Людендорфу вторил и Гофман: "Участок для наступления был хорошо выбран: главный удар последовал, с одной сторо-ны, между озерами Вишнев и Нарочь, с другой стороны, у Поставов. Двойной напор должен был охватить и опрокинуть 21 -й германский корпус и таким путем осуществить широкий прорыв на Вильна-Ковна". Неудивительно, что при подобной оценке потенциальной опасности, которое несло русское наступление, немецкое командование решило приостановить наступление на Верден.
Однако выбранный участок наступления имел и свои, весьма серьезные недостатки. Он изобиловал лесами, болота-ми, мелкими озерами и реками, между которыми лежали дефиле, превращающиеся с оттепелью в месиво грязи, глубина которой иногда доходила до оси колес гужевого транспорта. Преобладали грунтовые дороги, также весьма труднопрохо-димые в это время года. Немецкая оборона была неплохо под-готовлена, она состояла из нескольких линий окопов, глубиной до двух километров, прикрытых одной-двумя полосами заграждений, состоявших большей частью из рогаток и кольев. Даже в случае, если бы прорыв фронта противника состоялся, использовать кавалерию для его развития было бы практически невозможно.
Выбор участка наступления, таким образом, трудно назвать удачным. Он, очевидно, был вызван идеями стратегии сокрушения. В штабе Рузского люди, подобные Бонч-Бруевичу и близкие Поливанову, являлись твердыми сторонни-ками прусско-германской модели ведения войны. При-мерно такие же ошибки были совершены английским командованием во время наступления на Пашендель в 1917 году. Характерно, что и оно было начато в примерно в такой же болотистой местности и примерно в то же время.
Идея наступления, гарантированного от обхода с фланга морем, была слишком привлекательной. Командующий 5-й армией Северного фронта генерал В.И.Гурко 5(18) марта 1916 года просил отложить наступление своей армии на три дня. Алексеев был недоволен. Генерал Эверт, командующий Западным фронтом, в который входили 1-я, 2-я, 3-я, 4-я и 10-я армии, требовал от своих подчиненных более согласованного Действия. На участках прорыва удалось сосредоточить значительные силы тяжелой артиллерии. Везде - у Якобштадта на Левом берегу Западной Двины (5-я армия), у Богушинского леса в районе Крево - наблюдалась одна и та же картина. Снача-ла стояли сильные морозы, земля промерзла на глубину до по-лутора метров, окопаться глубже, чем на два штыка лопаты было невозможно. Потом погода резко изменилась. Наступила оттепель. Замерзшую землю сменила непролазная грязь.
С 14 марта 1916 года русские батареи, ставшие на пози-ции, начали пристрелку своих орудий. Она продолжалась 15, 1 б, 17 марта. Это достаточно ясно указывало на намерения русской стороны. "Кажется, готовится наступление русских на нашем фронте", - отмечает в своем дневнике 14 марта Гофман. Сразу же после начала пристрелки, по данным русской разведки, на угрожаемый участок началась переброска подкреплений, не прекращавшаяся до конца марта. Командующий фронтом генерал Люден-дорф срочно прервал свое пребывание в Берлине, где он находился по случаю свадьбы офицера его штаба ротмист-ра принца Иоахима Прусского, и вернулся в штаб фронта в Ковно.
18 марта в 8.00 утра началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась до 16.00. По общему мнению ве-дущих немецких военных Восточного фронта, ее масшта-бы были беспрецедентны для условий русско-германского фронта. Неожиданным оказалось и то, что основным участ-ком наступления стала теснина между озерами Вишнев и Нарочь. Мощность артиллерийского огня поражала и готовившуюся к атаке русскую пехоту. Однако она была неравномерной, так как достигалась за счет концентрации на одном участке сэкономленных снарядов. По окончанию артиллерийской подготовки 2-я армия, разделенная на 3 группы, начала атаку германских позиций. На ее правом фланге действовала группа генерала Плешкова, командира I Сибирского корпуса. В нее, кроме того, входили XXVI Ар-мейский и VII Кавалерийский корпуса. На правом фланге -
группа командира V Армейского корпуса генерала Балуева, в который входили еще и XXXVI Армейский и III Сибирский корпуса. В центре наступала группа командира IV Сибирского корпуса генерала Сирелиуса, поддержанная XXIV Армейским корпусом. Наиболее мощным огонь русской артиллерии был на фронте группы генерала Плешкова, на двухкилометровом участке наступления I Сибирского кор-пуса, менее значительным - на фронте группы Балуева и слабым на фронте группы Сиреулиса. Таким образом, ос-новной удар наносился на правом фланге, в обход Нарочи, хотя лучшие части - сибирские корпуса были равномерно распределены по всем трем группам.
"С 18 по 21 марта и затем еще раз 26 длились пехотные атаки, - вспоминал Гофман, - веденные, как всегда, смело, настойчиво, несмотря на тяжелые потери". В первый день наступления на главном направлении был занят участок размерами приблизительно 2 километра в глубину и 4 километра в длину. Атаковавший Смоленский полк потерял 3/4 состава, из 37 офицеров в строю осталось 5. На этом участке между озерами Нарочь и Вишнев был опрокинут Баденский резервный пехотный полк. Этим успехом, со-провождавшимся большими потерями для русских войск, их достижения, несмотря на решительность атак, были ог-раничены. I Армейский корпус потерял 50 офицеров и свыше 5.600 рядовых, I Сибирский корпус - 33 офицера и свыше 3-000 рядовых, потери XXXVI Армейского корпуса -19 офицеров и 2030 рядовых. Всего же 2-я армия потеряла в этот день 183 офицера и 15-139 солдат ранеными и уби-тыми. Таким образом, немецкие данные на 19 марта - на участке прорыва они насчитали 9-270 тел павших русских солдат - можно считать близкими к верным.
Это дает основание верить и цифре их собственных потерь, которые были весьма малы - около 560 человек. На следующий день наступила резкая оттепель, и, несмотря на это, атаки возобновились по всему фронту. Лед трескался, и образовавшиеся полыньи в низинах были настолько глубо-кими, что пехотинцы проваливались в них до пояса. Пулеметные точки противника не были подавлены, с огромными потерями I Сибирский корпус овладел первой линией око-пов, которую оставил - позиции были открыты с тыла и их невозможно было удержать. Неудивительно, что потери атаковавших по немецким оценкам возросли до 50.000-60.000 человек. Эти данные не были преувеличенными. С 18 по 21 марта только группа генерала Плешкова во 2-й армии по-теряла около 30.000 человек. Массовые атаки поколебали немецкий фронт, но не смогли надломить его.
"Вчера русские произвели еще одну яростную атаку, - записал в своем дневнике 22 марта 1916 года Гофман. - К сожале-нию, одна из наших дивизий была отброшена назад. Два полка дрогнули и, конечно, жестоко пострадали. Как и мож-но было предположить, это была одна из западных дивизий -Баденская резервная. Русские, конечно, с удвоенной силой набросятся на точку, в которой они добились успеха. Мы сразу же послали одну из наших хороших дивизий в прорыв. Другая хорошая дивизия прибывает по железной дороге сегодня - во всяком случае, первая ее часть. Лично я не чувствую какого-либо беспокойства по поводу сражения. Тем не менее, именно эти маленькие провалы так особенно действуют на нервы".
21 марта был поворотным для всей Нарочской опера-ции днем, и старшие начальники Гофмана отнюдь не были так спокойны, как он. "С 18 по 21 марта положение 10-й армии было критическим, - отмечал Людендорф. - Русские обладали огромным численным превосходством. 21 марта русские одержали в озерной теснине успех, который был для нас очень болезненным, западнее Постав их атака была лишь с трудом отражена".
Здесь немцы потеряли две линии обороны, в плен попало 18 офицеров и 1.255 рядовых, захвачена 5-дюймовая гау-бица, 18 пулеметов, 36 минометов разного калибра и боль-шое количество других трофеев. Особенно удачно действовал V Армейский корпус. Судя по всему, неожидан-ным для германской пехоты было использование в ночь перед наступлением химических снарядов. Их было выпуще-но около 7.000. По оценкам немцев на участке прорыва против 19 германских батальонов действовало 128 русских. Это количество было несколько преувеличено, но главное, что русские батальоны понесли большие потери. В трех полках 1 Сибирской дивизии оставалось в строю 262, 514 и 600 солдат и только в четвертом, стоявшем в резерве - 2.100. ВI Армейском корпусе в атаку пошло уже только 5.560 чело-век. В ряде случаев с трудом захваченную первую линию обороны не удалось удержать в том числе и потому, что окопы были заполнены водой - сказывалась оттепель. Бойцы вынуждены были находиться рядом с ними и несли большие потери от артиллерийско-пулеметного огня немцев. После этого следовала контратака, и ослабленные части отступали, а к вечеру холодало, и значительная часть раненых, ко-торых не успели убрать из зон обстрела, замерзала. Из атаки в 1-м Армейском вернулось только 1.050 человек. 22 марта бои, затруднявшиеся идущим весь день дождем, продолжи-лись, а в ночь с 22 на 23 небо прояснилось и ударил мороз. Это сказалось на боеспособности частей, мокрая одежда не спасала от холода, в окопах появились замерзшие и переохлажденные.
Превосходство германской стороны в авиации приво-дило к тому, что немцы быстро устраняли допущенные вна-чале ошибки. Определяя участок, на котором налицо была наибольшая концентрация русских сил, они собирали собственные для контрудара. Узкие участки прорыва делали наступавшие глубокие порядки русской пехоты идеальной це-лью для вражеской артиллерии. Первая линия обороны использовалась лишь для того, чтобы максимально ослабить наступавшие войска. При необходимости ее оставляли, Но только в случаях, когда оборонявшимся войскам угрожало окружение. Удержаться на этих полуразрушенных позициях было весьма сложно. Окапываться заново также было практически невозможно из-за погодных условий.
Подтянуть связь и обеспечить питание и снабжение войск на захваченных позициях через "лунный пейзаж", который образовывался после интенсивного артиллерийского обстрела, было практически невозможно. Слабость связи объясняла и несогласованность действий пехоты и артиллерии. Уже в первый день наступления были случаи, когда русская пехота попадала под огонь собственных орудий. По причине поднявшегося в результате оттепели тума-на авиация не могла помочь скорректировать огонь. Но да-же при хорошей погоде русские самолеты не могли обеспечить корректировку: далеко не на всех машинах сто-яли радиопередатчики. В группе генерала Балуева, например, где наступающий XXXVI Армейский корпус попал под собственный огонь, был только один такой самолет. Все это обеспечивало благоприятные условия для немецкого контрнаступления.
Группы прорыва, вовремя не подкрепленные резерва-ми, несли потери и откатывались на исходные позиции. "Земля размякла, - вспоминал Людендорф, - в болотистых местах вода образовала пруды, а дороги стали совершенно бездонными. Подкрепления, спешно подвозимые штабом 10-й армии (германской. -АО.) и нами, шлепали в болоте, с трудом продвигаясь вперед от железной дороги Виль-на-Двинск. Всеми овладело напряженное беспокойство о дальнейшем. Но русские, которым приходилось продвигаться по еще менее благоприятной местности, чем та, которая находилась позади наших позиций, сами выдох-лись".
15 (28) марта 1916 года Николай II отдал приказ о приос-тановке наступления. В письме жене он довольно точно описал причины этого распоряжения: "Случилось то, чего я боялся. Настала такая сильная оттепель, что позиции, зани-маемые нашими войсками, где мы продвинулись вперед, затоплены по колено, так что в окопах нельзя ни сидеть, ни ле-жать, Дороги быстро портятся, артиллерия и обоз едва передвигаются. Даже самые геройские войска не могут сражать-ся при таких условиях, когда даже невозможно окопаться. Поэтому-то наше наступление было приостановлено, и нужно выработать другой план".
Однако безуспешные атаки 25, 27 марта на "нос Фердинанда", сопровождавшиеся большими потерями, продол-жились и 31 марта. К 26 марта немецкое командование преодолело предкризисное положение на фронте. "К кон-цу марта русские атаки уже истощились, - вспоминал Людендорф. - Как тогда говорили без преувеличения, они утонули в "болоте и крови". Потери русских были чрезвы-чайны. Тонкие линии наших храбрых войск, еще хорошо обученных и имевших обильное количество офицеров, господствовали над массовой тактикой плохо обученной русской армии".
"Атаки продолжались с исключительным упорством до начала апреля, - вторил ему Фалькенгайн, - но их можно ско-рее назвать кровавыми жертвами, чем атаками. Колонны необученных людей, наступавшие в неповоротливых густых строях и предводимые столь же необученными офицерами, терпели страшный урон... Для усиления атакованного фронта понадобилась только одна дивизия из общего резерва, которая была подвезена из Барановичей, южнее Немана, где она стояла. Даже и она не была испрошена штабом фронта, а предложена верховным командованием".
Наступление 12-й армии с целью демонстрации у Двинска окончилось полным провалом. Мизерный успех имела 5-я армия под Якобштадтом, несмотря на то, что немецкий фронт был прикрыт здесь особенно жидко. Здесь у Гурко артиллерия быстро расстреляла свои снаряды, так как их запас был отправлен на участок к озеру Нарочь. 8 дивизий в результате атаки потеряли 28.000 человек и захватили небольшой участок окопов глубиной менее километра. Мощ-ный артиллерийско-пулеметный огонь неподавленных огневых точек противника приводил к колоссальным поте-рям. На 10-й день наступления 2-я армия потеряла 1.018 офицеров, 77427 солдат, в том числе 12.000 обмороженных и замерзших, после прекращения наступления 5-000 трупов было снято с германских проволочных заграждений. Общие потери превысили 30% состава армии перед наступлением. Захвачено было около 10 квадратных километров территории, около 1.200 пленных, полтора десятка пулеме-тов и несколько сотен винтовок. 1 -я армия потеряла 10.000 чел., Северный фронт - 30.000 чел. На участке группы Плешкова у Нарочи линия фронта опять вышла на озеро. "Лучших условий, как было теперь, - писал Алексеев жене в начале апреля, - трудно и желать. Я учитывал наше неумение, но надеялся на большие результаты". Вскоре, 28 апреля, 10-я германская армия после тяжелой артиллерийской подготовки полностью вернула свои позиции между озерами Нарочь и Вишнев.
Полный провал наступления крайне тяжело воздействовал на настроение войск и командования. Алексеев, судя по его письмам, терял доверие к своим подчиненным: "Выдающиеся нужны везде. А то ведь в начале марта сделали более, чем было можно. Собрали к точкам удара пятерное превосходство в силах, а что получили?.. По памятному выражению - шиш с маслом и потери. Говорят, что исполнителей разумных нет... Значит, что ни подготовь, там испортят". 350.000 солдат и офицеров при поддержке почти тысячи орудий не смогли прорвать германский фронт. Огромные потери, без сомнения, сказались на дальнейшей пассивности Северного и Западного фронтов и нежелания их командования перейти в на-ступление до тех пор, пока норма снарядного запаса не достигнет показателей, принятых в союзнических армиях. Но Наштаверх прежде всего был неудовлетворен уровнем управления войсками: "Отовсюду несется вопль: дайте разумных, толковых, талантливых генералов. Но фабрика была пло-ха, и теперь удовлетворить запросы, прекратить вопль не-чем". Справедливости ради отметим, что одним из тружеников на этой "фабрике" в довоенные годы был сам Алексеев. Генералитет редко оказывается на уровне задач, предъявляемых войной, к которой он готовится. Даже блестящая англий-ская армия или французские войска в 1916 году, обладая по-добными запасами, не смогли прорвать немецкого фронта. А в 1917 году фельдмаршал Дуглас Хейг во время боев по "дороге на Пашандель" почти полностью повторил опыт боев под Нарочью.
Единственной причиной перехода в наступление в столь крайне неудачное время было желание помочь союз-никам. Это не было секретом для противника.
"Не было никакого сомнения, - вспоминал Фалькенгайн, - что атаки со стороны русских были предприняты только под нажимом их западных союзников и для их поддержки. Никакой ответственный начальник, не находящийся под внешним принуждением, не мог бы столь малоценные вой-ска повести против столь прочно оборудованных позиций, какими располагали немцы. Если бы даже были достигнуты первоначальные успехи, их нельзя было использовать при состоянии дорог в то время".
Самоубийственное наступление русской армии все же заставило немецкое командование приостановить на время давление на Верден. Небольшое количество резервов Вос-точного фронта могло привести к печальным результатам Для рейхсвера в случае, если бы его заставили отступить. "Напряжение нашей обороны было действительно колос-сальным", - вспоминал Гинденбург. Однако еще хуже бы-ло то, что причина этих жертв не была секретом для собст-венных войск, все - от командующих фронтами до офицеров - открыто говорили об этом и критиковали Алек-сеева за то, что он пошел навстречу требованиям союзников. Эти упреки были справедливы, именно в это время Начальник штаба Ставки позволил уговорить себя отказать-ся от наступления на Австро-Венгрию. Русский фронт начал превращаться во второстепенный именно благодаря такого рода ошибкам, подчинявшим русскую стратегию соображе-ниям союзников.
Нарочское наступление - результат ошибочного завыше-ния приоритета союзнического долга, неправильного выбора направления главного удара, сделанного под давлением Фран-ции и Великобритании, технической неподготовленности к операции такого масштаба. Ответственность за это можно равномерно распределить на императора, Начальника штаба его Ставки и Военного министра. Кроме того, эта операция показала несостоятельность в новых условиях весьма распространенной в русской армии теории превосходства духа над техникой.
Неверной оказалась даже не "драгомировская школа", а использование ее в конкретных условиях. В русских штабах, в том числе и у Алексеева еще в бытность его командующим Северо-Западным фронтом, бытовала следующая концепция, весьма точно замеченная современником. Следующая цитата (за полгода до боев в марте 1916 года) дает почти точное ее описание: "Русская теория состоит в том, что Россия может выдержать потери, какими бы большими они не были, почти неопределенно долго и что она, в случае необходимости, будет брать на себя бремя уничтожения немецкой волны снова и снова, зная, что каждый приступ неприятеля приводит его к окончательному истощению". Понадобилось еще четыре месяца, новые атаки и новые огромные потери, чтобы среди военных возникла мысль о том, что потери могут исчерпать даже русские человеческие ресурсы. Первым, по свидетельству Нокса, ее высказал Духонин.
1(14) апреля 1916 года в Ставке было проведено очередное совещание под председательством Николая И. В нем уча-ствовали командующие фронтами со своими начальниками штабов, генерал-инспектор артиллерии, генералы Иванов и Плеве. Алексеев сделал доклад, анализировавший причины неудач Нарочской операции. В качестве одной из них было по справедливости названо крайне неудовлетворительное состо-яние дорог, последовавшее за весенней оттепелью. Было принято решение отложить время для будущего общего наступле-ния русских фронтов до конца мая или до начала июня 1916 года. Этот перерыв позволил бы подготовить тылы и довести численность войсковых частей до полного штата, что обеспечило бы увеличение перевеса над противником с 671 до 877 тыс. штыков. При этом численность русских войск на Север-ном и Западном фронтах уже превосходила германские показатели в 2 раза, на Юго-Западном фронте это превосходство было не столь впечатляющим - только на 1/6.
По окончанию тревожной ситуации на русском фронте немцы вновь активизировались на Верденском направлении. Они даже перебросили в конце марта с русского фронта под Верден пехотную дивизию, не сняв при этом ни одной части из трех дивизий, расквартированных на Балканах. В мае им удалось захватить высоты 304 и Mort Homme, вернуть себе захваченный французами на два дня Дуамон. 7 июня германская армия овладела фортом Во и приступила к штурму последней линии обороны Вердена - фортов Тиомон, Флери, Сувиль, Таван. 24 июня Тиомон и Флери пали. Однако взять Сувиль не-мецкой армии так и не удалось. Сил для развития успеха уже не было, а наступление русского Юго-Западного фронта окончательно остановило "Верденскую мясорубку". В октябре-декабре 1916 года французы вернули себе утраченные позиции и восстановили линию фронта на момент начала германского наступления в феврале того же года.