|
|
Пишет Дмитрий Якушев yakushef (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} yakushef)@ 2010-02-15 18:17:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Рассуждения «кремлевского идиота»
В «Ведомостях» о своем видении путей «модернизации» России подробно высказался первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков. Увы, более беспомощного, путанного, глупого и нелепого текста я не читал уже давно. Если в свое время Герберт Уэллс, попавший под огромное человеческое обаяние Ленина, назвал его «кремлевским мечтателем», то Владислава Суркова, уж простите, хочется назвать кремлевским идиотом, причем полным.
Уэллс тогда не верил, что в безграмотной, отсталой, разрушенной, мелкобуржуазной стране можно в короткие исторические сроки создать современное, развитое, индустриальное общество. Уэллс считал себя реалистом, а Ленина мечтателем. В споре Ленина и Уэллса история, как известно, доказала правоту Ленина. Впрочем, и Уэллс, будучи человеком честным и порядочным, хоть и не мог, но очень хотел поверить Ленину. Настолько прекрасными и великими были «мечты» этого человека.
Большевики пришли с программой, которая не могла не увлекать, которая открывала двери в такой светлый и прекрасный мир, что честные, порядочные и умные люди не могли не поддержать этой программы. Это был настоящий «штурм неба». И ведь у большевиков получилось, несмотря на все трудности и всю кровь, через которую пришлось пройти. Кстати, кровь и трудности, как раз были вызваны крайней отсталостью тогдашней России.
У большевиков получилось не случайно, не со страху, как объясняет Сурков в своем идиотском интервью, а потому, что они были вооружены передовой общественной теорией, уж извините еще раз – марксизмом. Они ясно понимали свои задачи и также ясно видели свою опору и своих врагов. Большевики, будучи представителями прогрессивного революционного класса, прекрасно отдавали себе отчет в том, что помещики и капиталисты – это враги всей России, и что, не очистив страну от этой своры, ни о каком рывке говорить нельзя. И без всяких сантиментов ударив по врагам, они смогли сплотить вокруг себя народ. При этом большевики не были фанатиками, а всего лишь реалистами, которые не дали всякой буржуазной сволочи обвести себя вокруг пальца. Вот, что писал об этом Уэллс:
«Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, все-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начетчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признает колоссальные трудности и сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображенный и построенный заново. Должен признаться, что в споре мне пришлось очень трудно. Ленин внезапно вынул новую книгу Киоцца Моней "Триумф национализации", с которой он, очевидно, был хорошо знаком.
- Вот видите, как только у вас появляется хорошая, действенная коллективистская организация, имеющая хоть какое-нибудь значение для общества, капиталисты сразу же уничтожают ее. Они уничтожили ваши государственные верфи, они не позволяют вам разумно эксплуатировать угольные шахты. Он постучал пальцем по книге. - Здесь обо всем этом сказано.
Капитализм, утверждал Ленин, - это вечная конкуренция и борьба за наживу. Он прямая противоположность коллективным действиям. Капитализм не может перерасти в социальное единство или всемирное единство.»
Вооруженные теорией Маркса, большевики прекрасно понимали буржуазное общество, которое предстояло революционно преобразовать. А вот у сегодняшних «модернизаторов» и близко нет такого понимания. Оттого все их суждения сбивчивы, противоречивы и откровенно глупы.
Вот, к примеру, Сурков рассуждает о том, почему не идет модернизация, когда уже всем давно сказали «модернизируйтесь, господа»:
«Слов много правильных иностранных: стартап, венчур, трансфер, инкубатор, коммерциализация и т. д. Одного только короткого русского слова нет — спрос. Кому выгодно? Кому надо? Во всем мире спрос на инновации определяет государство и крупные корпорации. Если им надо — то есть на кого работать. Университетам, малым венчурным предприятиям, венчурным капиталистам, ученым, изобретателям, патентным бюро, инжиниринговым центрам, лабораториям — всей инновационной системе. Которая, кстати, у нас тоже не сложилась пока. Но без спроса она никогда и не сложится. Так что начинать надо с создания спроса, с заказа. Ни для кого новая технология не является аргументом в конкурентной борьбе или единственной возможностью выжить на рынке. Нет покупателя, который скажет: «Я беру!» Изобретение не к кому нести. А государство не может выступать универсальным заказчиком.»
Поэтому у вашего государства ничего и не получится, что оно «не может выступать универсальным заказчиком». Российский капитал объективно носит компрадорский характер: сырье вывозим, всякую всячину завозим. Новое серьезное производство в России – это, с точки зрения капиталиста, просто глупое вложение капитала. Ведь придется конкурировать с мощнейшими международными корпорациями, а это практически гарантированная потеря капитала, тем более, что западные корпорации легко заходят в российское правительство и не стесняются лоббировать свои интересы. Надежды на то, что мы вот сейчас скажем капиталистам развивать здесь всякие новые производства и они станут это делать – это такая наивная туфта, которую даже обсуждать не имеет смысла. Но ведь именно об этой туфте и идет речь у модернизаторов. Все это выглядит так, как будто, если будешь кричать модернизация и инновации, то все само собой модернизируется. Сурков удивляется:
«На комиссии по модернизации Минфин показывал, что преференции давно есть — таможенные, налоговые. В принципе, много чего можно добавить. Но многое уже есть. Тот же коэффициент 1,5 для налоговых вычетов по расходам на НИОКР. Эта льгота существенная, действует во многих странах. Но у нас почему-то не работает.»
Ну, надо же. Кто бы мог подумать?
Корреспондент «Ведомостей» спрашивает у Суркова:
«Что же это за обстоятельства, каковы начальные условия для возникновения инновационного чуда?»
Сурков отвечает:
«1. Дерзость. Вера и воля.
2. Спрос. А значит, и деньги. В нашем случае — со стороны крупных государственных и частных компаний, представляющих «традиционные», «консервативные» отрасли, в которых, кстати, тоже всегда есть место инновационному «подвигу».
3. Вузы, академические институты. Приобретение новейшего опытного оборудования. Знания наших ученых, инженеров, студентов.
4. Обязательно — зарубежные вузы, ученые, инженеры, преподаватели, компании.
5. Повышение плотности высокоинтеллектуального населения. Сбор лучших и лучшего в одном месте.
6. Сверхсовременные архитектура и дизайн. Бытовой комфорт.
7. Абсолютная безопасность и открытость.
8. Особый налоговый режим. Снисходительность надзирающих органов — хотя бы на время. Немного беспорядка. Творческого, разумеется.
9. Деньги снова. Софинансирование со стороны государства (в частности, институтов развития). На безвозмездной основе в том числе.
10. Очень важно — первая история успеха. Первый миллиард рублей, долларов, евро, заработанный на технологическом преобразовании традиционных отраслей. Либо на создании новой отрасли. Тогда дело пойдет так, что не остановить.
И главное — у них есть энергия, амбиции элит, азарт. Нам тоже нужно запустить этот механизм азарта и интереса к жизни.»
Ну, дерзости и азарта у нашего бизнеса и без Суркова хоть отбавляй, а еще высокомерия и дешевых понтов, вроде девочек в Куршевеле. Только, если деньги зарабатываются так, как они сейчас зарабатываются и никак иначе, то дерзость и азарт будет проявляться именно в этом направлении. Структура нашей экономики продиктована международным разделением труда. Наша буржуазия плоть от плоти этого международного разделения труда, и крайне заинтересована в его сохранении. Она банально потеряет капиталы, если рыпнется в сторону.
Но Сурков, словно, не понимает этого и продолжает говорить благоглупости:
«Можно соревноваться в том, кто больше чиновников подкупит и больше денег в офшор выведет. А можно в создании уникальных идей, сверхсовременных необыкновенных технологий. Можно быть хитрее, а можно — умнее.»
За необыкновенными технологиями – это к Калашникову, в палату № 6 или еще в какое-нибудь подобное место. Дело в том, что подкуп чиновников может принести лакомые куски собственности или долю рынка, деньги или юрисдикция в оффшоре помогают выгодно пристегнуться к западному капиталу. То есть все это приводит к успеху, поэтому все «уникальные идеи» и «необыкновенные технологии» тоже развиваются в этом направлении. И с этим ничего невозможно сделать, пока существует капитализм.
Между тем, Сурков продолжает:
«На формировании такого спроса возможна реинтеграция бюрократии и бизнеса. Предыдущая эпоха была реваншем бюрократии за ситуацию 1990-х. Бизнес чувствовал себя несколько отодвинутым от реальных проблем. Шел справедливый процесс отслоения бизнеса от власти, потому что эти функции смешивать ни в коем случае нельзя. Но сейчас возможно объединение сил государства и бизнеса в конструктивном сотрудничестве для общего блага. На одних госкорпорациях мы это не вытянем, хотя и госкорпорации будут этим заниматься в первую очередь. Но в этом заинтересован и бизнес: для него это способ гармонизировать свои отношения с обществом. Нужно быстро подтягивать общий технологический уровень и одновременно создавать элементы инновационной экономики.»
Но ведь бизнес, собственно говоря, и «отодвинули» именно потому, что стало ясно, что ему плевать на интересы страны, что, если государство не вмешается, то у нас не будет ни самолетов, ни кораблей, ничего, кроме нефти и газа, которые без вмешательства государства ушли бы под контроль западных корпораций. Теперь все отыгрываем назад и ждем, что бизнес технологически модернизирует страну. Настоящий идиотизм. И, кто сказал Суркову, что бизнес заинтересован «гармонизировать свое отношение с обществом»? Он заинтересован захапать государственную собственность (новая волна приватизации) и загнать нищее общество в охраняемое гетто, чтобы никто не мешал качать в оффшоры прибыль.
Впрочем, местами у Суркова мелькают проблески сознания. Так он говорит, что «либеральные надежды на невидимую руку рынка себя не оправдали.» Но почему же тогда под вывеской «модернизации» мы возвращаемся именно к этим «надеждам»?
Не могу не прокомментировать еще отдельные высказывания Суркова.
«А в 1990-х гг. мы не развивались. Да, кучка людей развивалась. И стала почти европейцами. А остальные? Остальных — их большинство! — пришлось вытаскивать из бедности в нулевые годы, тупо возмещая им убытки, которые они понесли в прошлом десятилетии.»
Кучка людей ограбила страну. Конечно, спасибо за «тупое возмещение убытков». Надо полагать «элиты» на этой глупости весьма поиздержались и теперь с этим покончено. Кризис вернул массовую бедность, из которой уже вытаскивать не будут.
«Мне кажется, главная задача демократического общества — беречь людей. Друг друга беречь. Не колошматить друг друга по поводу и без, а беречь. Минимизировать риски гибели людей.»
Задача «демократического общества» защищать крупных частных собственников от нищего населения, которое никто беречь особо не собирается. Без работы, без зарплаты, без еды, без перспектив. Впрочем, возможно, призывая «друг друга беречь», Сурков имел ввиду «элиты». Тем более Сурков несколько раз в ходе интервью призывает к консолидации власти:
«Есть другая концепция, которой я придерживаюсь. Которая считает консолидированное государство инструментом переходного периода, инструментом модернизации. Некоторые называют это авторитарной модернизацией. Мне все равно, как это называют.»
Переходного периода, куда? У нас все 90-е был переходный период. Теперь, надо полагать, у нас переходный период к 90-м, то есть переходный период к переходному периоду.
Сурков, вообще, блуждает в трех соснах. Значит «надежды на невидимую руку рынка себя не оправдали». Но в то же время:
«Мы увидели, что само по себе ничего не случилось. И общество вынуждено было вспомнить о государстве. Далеко ли зашел период реакции? Я еще несколько лет назад сказал, что централизация находится на пределе возможностей. Больше нельзя.»
Значит от централизации обратно к «свободной руке рынка» и снова будем ждать, что само по себе что-то получится. Впрочем, это все для дурачков. Люди из РСПП, из Минэкономразвития, готовящие приватизацию прекрасно знают истинную ценность всему этому модернизационному трепу. На самом деле, я полагаю, что понимает все и сам Сурков:
«Если вы хотите пустить все дело на самотек и ждать, пока из склоки либералов, из их бесконечных споров возникнет новое экономическое чудо, вы никогда не дождетесь, я вам это гарантирую. Будет необыкновенная пестрота в парламенте, место для дискуссий будет везде — в администрации президента, в правительстве. Мы все это проходили. Когда один чиновник говорит одно, другой — другое. Потому что один работает на одну корпорацию, а другой — на конкурирующую. Если снова будет разлад, раздрай и разнос, если будет украинизация, никому и в голову не придет что-то в России вкладывать и растить.»
Да именно так, один чиновник на одну корпорацию, другой на другую и никакого экономического чуда, потому что никакой единой воли, каждый на свой карман. Тогда что: строить и централизовывать бизнес? Но ведь по Суркову этого «больше нельзя».
Интервью Суркова, конечно, идиотское в силу свое эклектичности и наивности. Но, тем не менее, я вынужден констатировать, что все-таки сурковское понимание модернизации существенно отличается от господствующего понимания этого процесса в среде его заказчиков. Сурков, почему-то понял модернизацию, как технологическое обновление, на которое всем нужно раскошеливаться. В то время, как господствующее понимание модернизации равно обратное. Речь идет о модернизации институтов, в результате которой государство станет дешевым и прозрачным для бизнеса, а бизнес более свободным, прежде всего от налогов и навязчивой социальной ответственности. Бюджетные расходы сокращаются, население остается один на один со своими проблемами и как следствие «повышает мобильность», то есть само без помощи государства и МЧС бежит из депрессивных мест, а бизнес получает развязанные руки для «развития» страны, как он это считает нужным.
Боюсь, что это неправильное понимание модернизации может оказаться для Суркова фатальным, как бы он не старался.
В «Ведомостях» о своем видении путей «модернизации» России подробно высказался первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков. Увы, более беспомощного, путанного, глупого и нелепого текста я не читал уже давно. Если в свое время Герберт Уэллс, попавший под огромное человеческое обаяние Ленина, назвал его «кремлевским мечтателем», то Владислава Суркова, уж простите, хочется назвать кремлевским идиотом, причем полным.
Уэллс тогда не верил, что в безграмотной, отсталой, разрушенной, мелкобуржуазной стране можно в короткие исторические сроки создать современное, развитое, индустриальное общество. Уэллс считал себя реалистом, а Ленина мечтателем. В споре Ленина и Уэллса история, как известно, доказала правоту Ленина. Впрочем, и Уэллс, будучи человеком честным и порядочным, хоть и не мог, но очень хотел поверить Ленину. Настолько прекрасными и великими были «мечты» этого человека.
Большевики пришли с программой, которая не могла не увлекать, которая открывала двери в такой светлый и прекрасный мир, что честные, порядочные и умные люди не могли не поддержать этой программы. Это был настоящий «штурм неба». И ведь у большевиков получилось, несмотря на все трудности и всю кровь, через которую пришлось пройти. Кстати, кровь и трудности, как раз были вызваны крайней отсталостью тогдашней России.
У большевиков получилось не случайно, не со страху, как объясняет Сурков в своем идиотском интервью, а потому, что они были вооружены передовой общественной теорией, уж извините еще раз – марксизмом. Они ясно понимали свои задачи и также ясно видели свою опору и своих врагов. Большевики, будучи представителями прогрессивного революционного класса, прекрасно отдавали себе отчет в том, что помещики и капиталисты – это враги всей России, и что, не очистив страну от этой своры, ни о каком рывке говорить нельзя. И без всяких сантиментов ударив по врагам, они смогли сплотить вокруг себя народ. При этом большевики не были фанатиками, а всего лишь реалистами, которые не дали всякой буржуазной сволочи обвести себя вокруг пальца. Вот, что писал об этом Уэллс:
«Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, все-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начетчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признает колоссальные трудности и сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображенный и построенный заново. Должен признаться, что в споре мне пришлось очень трудно. Ленин внезапно вынул новую книгу Киоцца Моней "Триумф национализации", с которой он, очевидно, был хорошо знаком.
- Вот видите, как только у вас появляется хорошая, действенная коллективистская организация, имеющая хоть какое-нибудь значение для общества, капиталисты сразу же уничтожают ее. Они уничтожили ваши государственные верфи, они не позволяют вам разумно эксплуатировать угольные шахты. Он постучал пальцем по книге. - Здесь обо всем этом сказано.
Капитализм, утверждал Ленин, - это вечная конкуренция и борьба за наживу. Он прямая противоположность коллективным действиям. Капитализм не может перерасти в социальное единство или всемирное единство.»
Вооруженные теорией Маркса, большевики прекрасно понимали буржуазное общество, которое предстояло революционно преобразовать. А вот у сегодняшних «модернизаторов» и близко нет такого понимания. Оттого все их суждения сбивчивы, противоречивы и откровенно глупы.
Вот, к примеру, Сурков рассуждает о том, почему не идет модернизация, когда уже всем давно сказали «модернизируйтесь, господа»:
«Слов много правильных иностранных: стартап, венчур, трансфер, инкубатор, коммерциализация и т. д. Одного только короткого русского слова нет — спрос. Кому выгодно? Кому надо? Во всем мире спрос на инновации определяет государство и крупные корпорации. Если им надо — то есть на кого работать. Университетам, малым венчурным предприятиям, венчурным капиталистам, ученым, изобретателям, патентным бюро, инжиниринговым центрам, лабораториям — всей инновационной системе. Которая, кстати, у нас тоже не сложилась пока. Но без спроса она никогда и не сложится. Так что начинать надо с создания спроса, с заказа. Ни для кого новая технология не является аргументом в конкурентной борьбе или единственной возможностью выжить на рынке. Нет покупателя, который скажет: «Я беру!» Изобретение не к кому нести. А государство не может выступать универсальным заказчиком.»
Поэтому у вашего государства ничего и не получится, что оно «не может выступать универсальным заказчиком». Российский капитал объективно носит компрадорский характер: сырье вывозим, всякую всячину завозим. Новое серьезное производство в России – это, с точки зрения капиталиста, просто глупое вложение капитала. Ведь придется конкурировать с мощнейшими международными корпорациями, а это практически гарантированная потеря капитала, тем более, что западные корпорации легко заходят в российское правительство и не стесняются лоббировать свои интересы. Надежды на то, что мы вот сейчас скажем капиталистам развивать здесь всякие новые производства и они станут это делать – это такая наивная туфта, которую даже обсуждать не имеет смысла. Но ведь именно об этой туфте и идет речь у модернизаторов. Все это выглядит так, как будто, если будешь кричать модернизация и инновации, то все само собой модернизируется. Сурков удивляется:
«На комиссии по модернизации Минфин показывал, что преференции давно есть — таможенные, налоговые. В принципе, много чего можно добавить. Но многое уже есть. Тот же коэффициент 1,5 для налоговых вычетов по расходам на НИОКР. Эта льгота существенная, действует во многих странах. Но у нас почему-то не работает.»
Ну, надо же. Кто бы мог подумать?
Корреспондент «Ведомостей» спрашивает у Суркова:
«Что же это за обстоятельства, каковы начальные условия для возникновения инновационного чуда?»
Сурков отвечает:
«1. Дерзость. Вера и воля.
2. Спрос. А значит, и деньги. В нашем случае — со стороны крупных государственных и частных компаний, представляющих «традиционные», «консервативные» отрасли, в которых, кстати, тоже всегда есть место инновационному «подвигу».
3. Вузы, академические институты. Приобретение новейшего опытного оборудования. Знания наших ученых, инженеров, студентов.
4. Обязательно — зарубежные вузы, ученые, инженеры, преподаватели, компании.
5. Повышение плотности высокоинтеллектуального населения. Сбор лучших и лучшего в одном месте.
6. Сверхсовременные архитектура и дизайн. Бытовой комфорт.
7. Абсолютная безопасность и открытость.
8. Особый налоговый режим. Снисходительность надзирающих органов — хотя бы на время. Немного беспорядка. Творческого, разумеется.
9. Деньги снова. Софинансирование со стороны государства (в частности, институтов развития). На безвозмездной основе в том числе.
10. Очень важно — первая история успеха. Первый миллиард рублей, долларов, евро, заработанный на технологическом преобразовании традиционных отраслей. Либо на создании новой отрасли. Тогда дело пойдет так, что не остановить.
И главное — у них есть энергия, амбиции элит, азарт. Нам тоже нужно запустить этот механизм азарта и интереса к жизни.»
Ну, дерзости и азарта у нашего бизнеса и без Суркова хоть отбавляй, а еще высокомерия и дешевых понтов, вроде девочек в Куршевеле. Только, если деньги зарабатываются так, как они сейчас зарабатываются и никак иначе, то дерзость и азарт будет проявляться именно в этом направлении. Структура нашей экономики продиктована международным разделением труда. Наша буржуазия плоть от плоти этого международного разделения труда, и крайне заинтересована в его сохранении. Она банально потеряет капиталы, если рыпнется в сторону.
Но Сурков, словно, не понимает этого и продолжает говорить благоглупости:
«Можно соревноваться в том, кто больше чиновников подкупит и больше денег в офшор выведет. А можно в создании уникальных идей, сверхсовременных необыкновенных технологий. Можно быть хитрее, а можно — умнее.»
За необыкновенными технологиями – это к Калашникову, в палату № 6 или еще в какое-нибудь подобное место. Дело в том, что подкуп чиновников может принести лакомые куски собственности или долю рынка, деньги или юрисдикция в оффшоре помогают выгодно пристегнуться к западному капиталу. То есть все это приводит к успеху, поэтому все «уникальные идеи» и «необыкновенные технологии» тоже развиваются в этом направлении. И с этим ничего невозможно сделать, пока существует капитализм.
Между тем, Сурков продолжает:
«На формировании такого спроса возможна реинтеграция бюрократии и бизнеса. Предыдущая эпоха была реваншем бюрократии за ситуацию 1990-х. Бизнес чувствовал себя несколько отодвинутым от реальных проблем. Шел справедливый процесс отслоения бизнеса от власти, потому что эти функции смешивать ни в коем случае нельзя. Но сейчас возможно объединение сил государства и бизнеса в конструктивном сотрудничестве для общего блага. На одних госкорпорациях мы это не вытянем, хотя и госкорпорации будут этим заниматься в первую очередь. Но в этом заинтересован и бизнес: для него это способ гармонизировать свои отношения с обществом. Нужно быстро подтягивать общий технологический уровень и одновременно создавать элементы инновационной экономики.»
Но ведь бизнес, собственно говоря, и «отодвинули» именно потому, что стало ясно, что ему плевать на интересы страны, что, если государство не вмешается, то у нас не будет ни самолетов, ни кораблей, ничего, кроме нефти и газа, которые без вмешательства государства ушли бы под контроль западных корпораций. Теперь все отыгрываем назад и ждем, что бизнес технологически модернизирует страну. Настоящий идиотизм. И, кто сказал Суркову, что бизнес заинтересован «гармонизировать свое отношение с обществом»? Он заинтересован захапать государственную собственность (новая волна приватизации) и загнать нищее общество в охраняемое гетто, чтобы никто не мешал качать в оффшоры прибыль.
Впрочем, местами у Суркова мелькают проблески сознания. Так он говорит, что «либеральные надежды на невидимую руку рынка себя не оправдали.» Но почему же тогда под вывеской «модернизации» мы возвращаемся именно к этим «надеждам»?
Не могу не прокомментировать еще отдельные высказывания Суркова.
«А в 1990-х гг. мы не развивались. Да, кучка людей развивалась. И стала почти европейцами. А остальные? Остальных — их большинство! — пришлось вытаскивать из бедности в нулевые годы, тупо возмещая им убытки, которые они понесли в прошлом десятилетии.»
Кучка людей ограбила страну. Конечно, спасибо за «тупое возмещение убытков». Надо полагать «элиты» на этой глупости весьма поиздержались и теперь с этим покончено. Кризис вернул массовую бедность, из которой уже вытаскивать не будут.
«Мне кажется, главная задача демократического общества — беречь людей. Друг друга беречь. Не колошматить друг друга по поводу и без, а беречь. Минимизировать риски гибели людей.»
Задача «демократического общества» защищать крупных частных собственников от нищего населения, которое никто беречь особо не собирается. Без работы, без зарплаты, без еды, без перспектив. Впрочем, возможно, призывая «друг друга беречь», Сурков имел ввиду «элиты». Тем более Сурков несколько раз в ходе интервью призывает к консолидации власти:
«Есть другая концепция, которой я придерживаюсь. Которая считает консолидированное государство инструментом переходного периода, инструментом модернизации. Некоторые называют это авторитарной модернизацией. Мне все равно, как это называют.»
Переходного периода, куда? У нас все 90-е был переходный период. Теперь, надо полагать, у нас переходный период к 90-м, то есть переходный период к переходному периоду.
Сурков, вообще, блуждает в трех соснах. Значит «надежды на невидимую руку рынка себя не оправдали». Но в то же время:
«Мы увидели, что само по себе ничего не случилось. И общество вынуждено было вспомнить о государстве. Далеко ли зашел период реакции? Я еще несколько лет назад сказал, что централизация находится на пределе возможностей. Больше нельзя.»
Значит от централизации обратно к «свободной руке рынка» и снова будем ждать, что само по себе что-то получится. Впрочем, это все для дурачков. Люди из РСПП, из Минэкономразвития, готовящие приватизацию прекрасно знают истинную ценность всему этому модернизационному трепу. На самом деле, я полагаю, что понимает все и сам Сурков:
«Если вы хотите пустить все дело на самотек и ждать, пока из склоки либералов, из их бесконечных споров возникнет новое экономическое чудо, вы никогда не дождетесь, я вам это гарантирую. Будет необыкновенная пестрота в парламенте, место для дискуссий будет везде — в администрации президента, в правительстве. Мы все это проходили. Когда один чиновник говорит одно, другой — другое. Потому что один работает на одну корпорацию, а другой — на конкурирующую. Если снова будет разлад, раздрай и разнос, если будет украинизация, никому и в голову не придет что-то в России вкладывать и растить.»
Да именно так, один чиновник на одну корпорацию, другой на другую и никакого экономического чуда, потому что никакой единой воли, каждый на свой карман. Тогда что: строить и централизовывать бизнес? Но ведь по Суркову этого «больше нельзя».
Интервью Суркова, конечно, идиотское в силу свое эклектичности и наивности. Но, тем не менее, я вынужден констатировать, что все-таки сурковское понимание модернизации существенно отличается от господствующего понимания этого процесса в среде его заказчиков. Сурков, почему-то понял модернизацию, как технологическое обновление, на которое всем нужно раскошеливаться. В то время, как господствующее понимание модернизации равно обратное. Речь идет о модернизации институтов, в результате которой государство станет дешевым и прозрачным для бизнеса, а бизнес более свободным, прежде всего от налогов и навязчивой социальной ответственности. Бюджетные расходы сокращаются, население остается один на один со своими проблемами и как следствие «повышает мобильность», то есть само без помощи государства и МЧС бежит из депрессивных мест, а бизнес получает развязанные руки для «развития» страны, как он это считает нужным.
Боюсь, что это неправильное понимание модернизации может оказаться для Суркова фатальным, как бы он не старался.
