| |
[Dec. 6th, 2017|03:59 am] |
С двадцати двух тридцати до двух часов ночи
Катерина ждет звонка от мертвого человека,
Она берет с собой телефон в ванну,
Старается вздрогнуть, услышав шорох
Статического потрескивания в динамике.
Сегодня -- в который раз говорит себе Катерина --
Сегодня это случится,
Кладбищенский сторож сегодня играет на рок-концерте,
Рэперы никогда не служат на кладбище,
А то бы он отсутствовал чаще.
И Катерина знает, что мертвые не прощают,
Что нужно было поднимать трубку раньше,
Что любовь придумали поэты, раньше, давно, а теперь
Поэты слишком заняты собой,
И Катерине негде было узнать вовремя то, что нужно,
Разве она виновата.
Она судила по опыту,
Немножко похоти, немножко сентиментальности,
И очень острое чувство, какое бывает,
Когда сильно охота, а не дают шоколаду,
Не хватает денег, нужно купить мамину пудру,
Может быть, завтра,
С этой мыслью доживем и до завтра.
После думала, что это забота,
Сделать для тебя то и другое от хорошего отношения,
Отстоять за тебя в очереди за лекарством,
Не пропустить твоего праздника,
Просто быть рядом.
Она не знала, что это теснота, как в могиле,
Острым финским пером графика окон,
Что это белый свет, ослепительно белый,
Как взрыв шоколадной фабрики на горе Фавор,
Что это немыслимая, невозможная жалость,
Когда бывает жаль только живых, а не мертвых,
Когда мертвые -- только братья, очень большие братья,
И весело говорить с ними на их языке.
Она не знала, да и теперь не знает,
Но что-то ведь ее заставляет
Ждать, когда высветится твой номер.
Голая, она похожа на красивую вазу
Со стенками где потоньше, а где потолще,
Ей не вместить слишком горячего,
Она треснет, полопается от ледяного,
Но все-таки она ждет и шевелит губами,
Она про себя повторяет цифры,
Знаешь, ты позвони. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}