крест и радуга

Бухарцы, бабы, фонари
Бродил сегодня утром около ст. м. «Улица 1905 года», постепенно продвигаясь к НМУ. Около католического собора видел значительную толпу народу в офицерской (или жандармской, я на разбираюсь) форме времён Третьей республики, и с соответствующими усами, а ещё в гражданской одежде того же времени. Окружали эту толпу люди с бейджиками, на которых маркером были написаны французские имена. Говорили тоже по-французски и непонятно, так что мне так и не удалось выяснить, что снимали и зачем. Зато довольно глубоко во дворе собора, оказалось, стоят друг на дружке какие-то теплушки, в каких обычно живут таджики-строители, и из одной из которых, когда я к ней подошёл, раздался громкий женский голос, без какого-либо акцента просивший разогреть молока. Не знаю, что это такое. Монастырь?

После семинара Пенского решил пойти поесть, но, дойдя до Сивцева Вражка, вдруг утратил какое-либо желание идти в эту сторону и пошёл обратно, мимо Нансена и Успения на Могильцах, в сторону нового здания матфака. Неделю назад я шёл примерно туда же, но дошёл до Шаболовки: по пути я нашёл большое зеркало, без сожаления кем-то выброшенное, отломал от него уголок, обтесал его об угол придела св. Спиридона Тримифунтского (на самом деле, всё-таки об бордюр), чтобы не порезаться, и всю дорогу бежал за солнечными зайчиками. Оказалось очень приятно их пускать в светоотражающие дорожные знаки, особенно издалека (правда, долго так, наверное, лучше не делать, а то кто их поймёт, видят их водители в это время или нет). Как я пришёл на матфак, я положил этот кусок зеркала к гранитному кубу в аспирантскую, надеясь, что они подружатся; но какие-то мерзавцы его оттуда похитили. В тот же день ещё и дорогой мой научный руководитель уехал далёко, и вообще никого не осталось, кому можно было бы жаловаться на жизнь.

Потом я вернулся в НМУ и лёг спать. На втором этаже спать очень приятно: темно, люди мимо не ходят (точнее ходят, но не рядом, а то спереди, то сзади, и только навевают сны). Приснились три стихотворения:

Надо котёнка длинного,
Не надо давать им человека кушать,
А надо курточку,
А то попроще, попроще, попроще,
Попроще.

«Сохнет высыхает», — сказали санитары,
«Высыхает сохнет», — сказали сыщики,
«Сохнет», — сказал гусь.

Треугольный грав
Заведует гравиугольником.
Батюшку расстраивать тысячи:
Их миллионами нужно знать,
Или не нужно.
— Это какой этаж?
— Сколько нужно.
Это зависит от твоего воображения.

(не то что бы они мне все нравятся, третье так вообще отвратительное, кроме первых двух строчек, но раз уж я про них узнал, то пусть будут)

Должен был докладываться у Галкина, даже подготовился, а вместо меня поставили пять часов Шевчишина. Хорошо, но обидно. Теперь докладываться у Марата про то, о чём не знаю вообще ничего. Не обидно, но плохо. Простыл ещё так мерзенько. А ещё скоро все уедут, так вообще никого не останется (как в Пречистенском переулке после чумы 1771 года).

Current Mood: sick
Current Music: Михаил Щербаков --- Полёт валькирий