| |||
|
|
сладкая, ты моя, вкусная, ты моя Пастырь наш, иже еси, и я - немножко еси: вот картошечка в маслице и селедочка иваси, монастырский, слегка обветренный, балычок, вот и водочка в рюмочке, чтоб за здравие – чок. Чудеса должны быть съедобны, а жизнь – пучком, иногда – со слезой, иногда – с чесночком, лучком, лишь в солдатском звякает котелке – мимолетная пуля, настоянная на молоке. Свежая человечина, рыпаться не моги, ты отмечена в кулинарной книге Бабы-Яги, но, и в кипящем котле, не теряй лица, смерть – сочетание кровушки и сальца. Нет на свете народа, у которого для еды и питья столько имен ласкательных припасено, вечно голодная память выныривает из забытья – в прошлый век, в 33-й год, в поселок Емельчино: выстуженная хата, стол, огрызок свечи, бабушка гладит внучку: “Милая, не молчи, закатилось красное солнышко за леса и моря, сладкая, ты моя, вкусная, ты моя…” Хлеб наш насущный даждь нам днесь, Господи, постоянно хочется есть, хорошо, что прячешься, и поэтому невредим – ибо, если появишься – мы и Тебя съедим. http://magazines.russ.ru/interpoezia/20 |
|||||||||||||