Все знают из школы еще, как Некрасов потерял роман Чернышевского. Я еще, помню, сокрушался – и зачем только его нашли! Кому мешало жить спокойно? И не потому, что эта книжка, по словам Ленина, его «перепахала» - просто занудство какое-то, а мы должны писать сочинения по нему…



Короче: Некрасов жил на Литейном, 36, бумаги – рукопись - он выронил из пролетки возле Мариинской больницы – дом 56, а в доме 58 была типография, где эту книжку-таки напечатали, какой-то офицерик отличился - поднял манускрипт и воротил Некрасову…

И потом мириады школяров и студиозов мучались в конвульсиях и корчах – отыскивали в этой мякине из мертвых догм зёрнышки здравомыслия…

Но странным делом повторяются порой сюжетные извивы.

Андрей Тарковский писал в дневниках («Мартиролог», 6 апреля 1973), как он в такси подъехал к «Националю», отпустил машину и вдруг обнаружил, что оставил в такси сценарий фильма «Андрей Рублев»! (Это случилось до начала съёмок – и не было черновика).

Андрей Арсеньевич с горя тут же напился и через час побрёл к ресторану ВТО, который тогда еще не сгорел… Столбняк! И потом – еще через два часа - когда он снова вышел на улицу и пошел вниз к тому же углу напротив «Националя» – остановилась перед ним машина – такси! – шофёр опустил стекло и протянул ему… его рукопись сценария!

Такая вот лаконичная запись… подобна по степени воздействия той крохотной детальке из Мериме, которая характеризовала дон Жуана как вконец деградирующую личность. Кажется, дело было в Венеции. Наш потаскун брёл по берегу канала, достал сигару и попросил прохожего прикурить. Прохожий возжёг спичку и протянул ее – но через канал! – ибо он шел по другому берегу. И дон наш Жуан нисколько этому не удивился – и в этом, по мысли Мериме, и содержалась крайняя грань его падения…

Случайности разной полярности – но ведь провидение стало быть существует…