И ещё о терроре
В продолжении этого поста о п***расах из британской прессы.

Помимо того, что они пытаются проявить сочувствие к тем, кто его ни разу не заслуживает, они ещё и серьёзно передёргивают. "Мстительницы" составляют лишь малую часть женщин, принимающих участие в исламском терроре (речь пойдёт именно о нём, поскольку тут важную роль играют сами установки традиционного общества, характерного для многих народов, исповедующих ислам - хочу подчеркнуть, что решающую роль играет именно традиционное общество, а не сама религия, которую порой грубо обтёсывали для удовлетворения потребностей такого социума).

И вот почему. Месть в традиционном обществе является уделом мужчин, а тёткам, по его представлениям, положено варить воинам обед, рожать от них ушастых (желательно, мальчиков) и растить их. Рассказам про Юдифь и её аналогов, исповедующих иную веру, находится место лишь в эпосе, а не в реальной жизни. Даже чтобы стать просто литератором, надо быть, по крайней мере, дочерью Аурангзеба (Зебунисса) или карабахского хана (Хуршидбану Натаван), или иного большого бая-бабая, на которую распространяется лишь часть требований к женщине в обществе такого типа.

Так что, в террор чаще всего идут те женщины, кто по тем или иным причинам выломался из традиционного общества, по своей вине или в силу обстоятельств.

Первая категория - это те, чей психологический тип не соответствует требованиям этого общества. Будь они, скажем, русскими, то могли бы стать политическими или общественными активистками в диапазоне от кипучей Шурочки из "Служебного романа" до функционерш серьёзных общественных организаций - от комсомола в СССР до "Наших" или "Солидарности" в РСФСР (конкретная направленность движения - дело десятое, главное - быть в центре событий). Но в традиционном обществе подобное поведение представляется нескромным - даже если отношения с коллегами-мужчинами сугубо товарищеские - и неподобающим для женщины. Террор, испытывающий порой дефицит кадров, особенно женских - в ряде случаев женщину выгоднее использовать, она может сопротивляться досмотру, мотивируя это "скромностью" - даёт им единственную лазейку в большой мир, уход от мирка Kinder-Küche (извините, но в кирху мусульманки не ходят, в мечеть - тоже с ограничениями, замужней должен разрешить муж, а незамужней лучше намазывать салат совершать салат, он же намаз, дома). В общем, мотивация такая же, как и у особо кровожадных местечковых революционерок времён Гражданской войны в России - установки традиционного общества у религиозных евреев не сильно отличаются от мусульманских, правда, enforcement осуществляется посредством применения не физического, а психологического насилия. Возможно, одна из соратниц Степана Разина - "старица" Алёна - из той же оперы, хотя и православная.

Вторая категория - это те, кто нарушили запреты традиционного общества, и им угрожает за это смерть, порой очень мучительная (закапывание в землю, побиение камнями, сожжение заживо и т.п.) от руки членов собственного семейного клана. Порой достаточно даже не совершить предосудительный, с точки зрения правил, поступок, а лишь быть в этом заподозренной. Террористическая организация предлагает такой женщине искупить вину делом либо - в случае теракта-самоубийства - лёгкую смерть с сохранением доброго имени. Приходилось читать, что в 90-е годы и начале 2000-х эмиссары чеченского террора отыскивали в Москве мусульманок (не только чеченок), оказавшихся в силу тех или иных обстоятельств замешанных в проституции или просто в "фривольном" поведении, и угрозами расправы или просто огласки на малой родине принуждали их к участию в совершении терактов.

Третья категория - это женщины, которые в силу не зависящих от них обстоятельств не в состоянии оправдать ожиданий традиционного общества. Например, выйти замуж в установленные сроки (быть старой девой в таком социуме - полный позор, а не просто проблема "недо**ита").

Поясню примером. В конце 70-х в секторе Газы случился пожар. Обычный "бытовой" пожар, никак не связанный с палестино-израильским конфликтом. Маленькая арабская девочка, жившая в сгоревшем доме, получила сильные ожоги лица и тела. Её отвезли в израильскую больницу "Сорока", где врачам удалось её откачать, и она осталась в живых. Но у неё образовались грубые послеожоговые келоидные рубцы. Поскольку они со временем приводили к затруднениям с дыханием, то она регулярно ездила в ту же больницу (получив разрешение от израильских властей на въезд в страну по гуманитарным соображениям), где получала терапию ферментами, а по мере необходимости - хирургическое лечение. Естественно, замуж её никто не брал, поскольку она имела приобретённое тяжёлое физическое уродство.