ГАЗИАТЧИНА
1. Путин – это Ниязов сегодня

Вот уж не думал, что когда-нибудь Туркменбаши Ниязов станет героем моих писаний. И без него на «великом евразийском пространстве» хватает знаковых фигур. Однако неожиданная кончина «отца всех туркмен» стала явлением, которое невозможно оставить без внимания.

Итак, мое видение ситуации. Путин получил шикарный новогодний подарок. Не секрет, что в наступившем году Россию ожидали большие проблемы в связи с выполнением своих обязательств по поставкам газа в Европу, что, естественно, немедленно отразилось бы на российской экономике и социальной сфере, поскольку часть «газовых» денег идет на закупку продовольствия на Западе и выплату пенсий. В этом смысле путинская Россия и ниязовская Туркмения, чье существование целиком и полностью зависит от газодобычи – сестры-близняшки. Между тем, Ниязов в последнее время проявлял все большую несговорчивость в отношениях с «Газпромом», явно тяготясь своей зависимостью от этой базовой государственно-политической структуры России. Заговорили даже о его наметившемся дрейфе в сторону Запада. И тут он умер. Теперь туркменский газ весьма поможет Кремлю выполнить свои обязательства по экспортным поставкам «голубого золота». И, соответственно, устоять политически.

На Западе, разумеется, уже появились комментарии, выстраивающие конспирологическую цепочку смертей Политковская-Литвиненко-Ниязов. Тем более, что с кончиной Турменбаши от «острой сердечной недостаточности» чуть ли не день в день совпала публикация в «Московском комсомольце», подробно повествующая об истории разработок Лубянкой спецядов, вызывающих смерть с вышеупомянутым диагнозом (МК, «Смертельный укус Ленина», 26. 12. 06). Такой вот курьез…

Но я сейчас хочу сказать не об этом. Можно было бы, конечно, лишний раз подивиться тому, насколько органично первый секретарь компартии трансформировался в утрированного восточного деспота, что ярко иллюстрирует тезис об азиатской природе коммунизма. Однако эта трансформация вряд ли более удивительна, чем чудесное преображение штатного сотрудника советской госбезопастности в президента «демократической России».

Поток публикаций о Туркменбаши и Туркмении заставил меня вновь задуматься о Путине и России. Некоторые, сравнивая РФ с гротескной ниязовской азиатчиной, радостно обнаруживают, что, мол, в государстве российском все же преобладают европейские качества. Мне же, однако, видится, что Россия далеко обогнала Туркмению по части одиозной «восточности».

Можно, конечно, иронизировать над шеститомной ниязовской «Рахнамой» (так, кажется), поэмой, в честь которой в Туркмении воздвигались памятники (да-да, не автору, а именно произведению). Стоит в центре Ашхабада огромная каменная Суперкнига – воплощенное азиатское преклонение перед текстом как таковым, перед толщиной тома и великолепием переплета. Однако давно ли миновали времена, когда весь Советский Союз молился на другое литературное произведение, написанное другим государственным лидером – Л.И. Брежневым? Я говорю о его автобиографической эпопее. Ниязову, в те времена только начинавшему восхождение по лестнице партийно-государственной иерархии, было у кого учиться. И не только этому. По его собственным словам, более изощренное восточное коварство, чем то, на которое он насмотрелся в верхах КПСС, и представить себе невозможно. Скорее всего, он сказал это, думая о правомочном наследнике этого восточного коварства – нынешнем Кремле.

Кстати, явно по наводке Кремля, пытающегося внедрить в массовое сознание усыпляющие образы стабильности, в декабре шумно отмечалось столетие Брежнева. Странно, что к юбилею генсека не переиздали бессмертные брежневские мемуары, предложив их, наряду с основами православной культуры, для факультативного изучения в школе. Прошло бы на ура.

А теперь о памятниках автору «Рахнамы». Больше всего писали об огромной позолоченной статуе, поворачивающейся вслед за солнцем. Кто-то метко заметил: так сделано для того, чтобы туркмены думали, что это солнце вращается вслед за статуей. И они, наверное, именно так и думают. Но мне почему-то думается не о туркменах, а о тех несметных тысячах москвичей, которые, давясь и проваливаясь в канализационные люки, ломились к гробу товарища Сталина, всерьез полагая, что завтра солнце не то что по небу не пойдет, но и вообще не встанет.

«Ну теперь-то времена культовых монументов миновали!» - возразят мне. Не скажите. Трудно забыть, как в первые годы путинского правления многие видели в римских бюстах Цезаря точный портрет Путина. Но это так, цветочки. Нынешняя Россия воздвигает монументы Путину такие, перед которыми самые циклопические сталинские статуи выглядят жалкими карликами. Я имею в виду 400-метровый небоскреб «Газпрома» ценой в ТРИ МИЛЛИАРДА долларов, который планируют возвести на родине президента, в Питере. Это вам не ниязовские «статуэтки».

Небоскреб «Газпрома» в Питере – это памятник не только Путину, но и всей имперско-бюрократической, фискально-палочной российской государственности – порождению и продолжению Золотой Орды. Это, по сути, циклопический ханский шатер, который намереваются демонстративно, с вызовом поставить перед лицом газозависимой Европы. И где? В центре города, который является символом русского европеизма, и который именно в этом своем качестве стал своего рода «реинкарнацией» ганзейского Новгорода. Питер – это трагическая и, в общем, несостоявшаяся попытка преодоления ордынско-имперской кармы, навязанной русским. Ему изначально суждена была роль зыбкого европейского фасада бескрайней восточной деспотии. Отсюда его двусмысленность, порождающая с одной стороны Блоков и Бродских, а с другой – поручиков Киже, майоров Ковалевых и подполковников Путиных. Но даже такой Питер, два века пугливо жмущийся к желанной Европе, ненавистен напирающей ордынской махине, тупо и нагло заявляющей всему миру о своем абсолютном всевластии. Она возводит полукилометровый знак своего присутствия, немало не смущаясь, что эта «вертикаль власти» просто раздавит исторический Питер, как жуткий исполинский демон постоянно маяча перед глазами горожан. Особое издевательство состоит в том, что сей ханский шатер намереваются исполнить в стилистике новейшего западного архитектурного авангарда. Что ж, и позолоченный Ниязов-памятник одет во вполне европейский костюм с галстуком…

Подобно простодушным туркменам, многие «россияне» свято верят, что без «Газпрома», воплощение которого они видят в фигуре Путина, солнце завтра не встанет. А для европейского уха эти два слова – «ГАЗ» и «АЗИЯ», наверняка уже стали синонимами.

И наконец, главное, в чем Путин заведомо обогнал покойного Ниязова. Тот, как известно, очистил Туркмению от «пришлых» русских. Путин же успешно, по миллиону в год, очищает от русских саму Россию.

2. Две Башни

Если газпромовский небоскреб в Питере возводить только собираются, то в Москве уже полным ходом идет строительство примерно такого же по высоте сооружения. Я имею в виду известный супернебоскреб с явно смысловым названием «Федерация». Таким образом, «Газпром» и «Федерация» - две башни одной власти в главных городах России вновь вынуждают нас погрузиться в конспирологию и символизм великой эпопеи Дж. Р.Р. Толкина, со дня рождения которого в январе исполнилось 115 лет.

Как известно, сам Толкин категорически возражал против попыток «привязать» его книгу к какой-либо актуальной политической конкретике, справедливо видя в них вульгаризацию той высокой задачи, которую он ставил перед собой: ретрансляция европейского Мифа с целью пробуждения и легитимации его в современности. Однако вне зависимости от воли самого автора, эпопея «Властелин колец», несомненно, содержит в себе ключи к прочтению реалий наших дней – просто потому, что адекватно воплощенные архетипы и их смыслы не могут не проецироваться на вполне конкретный исторический и даже бытовой уровень.

Поэтому мы с полным правом можем задаться вопросом: где сейчас Мордор? Многие, обыгрывая символизм взорванных башен-близнецов в Нью-Йорке, делали нехитрый вывод, что сегодня Мордор – это США. Кстати, название второй части «Властелина колец» – «Две крепости» - часто переводится как «Две башни». Однако надо учитывать, что США – это, так сказать, предельный Запад, даже чисто географически, тогда как в схеме тотального противоборства, представленной в эпопее Толкина, мир Запада безусловно позитивен, это НАШИ. «Люди Запада!» - взывает Арагорн перед началом Последней битвы. Враг же – на востоке. Там расположен Мордор и его союзники. Там же нам нужно искать и его конкретно-историческую ретрансляцию. На мой, взгляд, обретающие плоть две башни – «Газпром» и «Федерация» - являются достаточно ясным указанием на этот счет.

В таком случае символизм книги Толкина проецируется на реальность пугающе буквально. Московская башня «Федерация» - это, понятное дело, Барад-Дур, крепость Темного Властелина Саурона. Соответственно, газпромовский небоскреб в Питере – это, конечно, Изенгард, цитадель мага Сарумана, предавшего Запад ради служения Саурону. Путин – это Саруман. Уроженец западнического Санкт-Петербурга, он сознательно пошел на службу Орде-Евразии, стал адептом черномагического Ордена Лубянки, получив взамен власть и благополучие.

А кто же тогда является Сауроном? Напомним, что этот, скажем так, персонаж у Толкина не имеет лица. Он более чем конкретен, но безлик. В российской действительности на данную роль более всего подходит корпорация «Газпром» как некое темное мистическое целое, можно даже сказать, сущность. «Газпром» - это Саурон в его конкретно-историческом проявлении демонизма имперской идеи, а символическая газпромовская горелка, день и ночь пламенеющая над Россией и миром – это всевидящее Око Саурона, орудие его всепроникающей тиранической власти (я уж не говорю о зловещем символизме подземного, газового пламени как проявления хтонической темной воли).

А что же является самим Кольцом Всевластия? Помнится, в одной из частных бесед, один из сотрудников «Газпрома» сказал, что скоро суммарная длина труб корпорации будет такова, что ими можно будет окольцевать земной шар. Кремль практически в отрытую рассматривает свои газопроводы как проводники политической воли и идеологического влияния (вспомним формулу «Православие потечет по трубам «Газпрома»). Чем не Кольцо Всевластия?

Еще один важный момент – назгулы, эти черные короли-призраки, «самые страшные из слуг Саурона». По Толкину, когда-то они были великими и свободными королями Запада, но Кольцо Всевластия поработило их души, и они стали слепыми орудиями Темного Властелина. Кто же у нас назгулы? Это, конечно же, русские патриоты, порабощенные ордынско-имперской идеей, вечные объекты кремлевско-лубяночных распасовок и провокаций. Когда-то, еще во времена татарщины, они отказались от своего европейского первородства и с тех пор верно служат Орде-Евразии, всякий раз по ее приказу яростно бросаясь на мать-Европу. Кольцо имперской идеи, сегодня явленное в виде столь обожаемой ими Трубы, сковало и умертвило их дух, заставив навсегда забыть вольную белокаменную Русь-Гардарику. Патриоты Орды, они превратились в ходячие сгущения небытия и зловонной «духовности». Кстати, характерно созвучие слов «Мордор» и «Орда»…

Итак, если русские патриоты – это назгулы, то сами русские, варясь в «плавильном котле» Империи, зримо превращаются в скопище «урук-хаев» и «орков». Толкин ясно дает понять, что население Мордора – это результат расовой деградации (неполиткорректность Толкина вообще вопиюща). Кстати, напомню, что выведением ударной «живой силы» для Саурона путем черной магии занимался маг Саруман – и это точно соответствует функции Путина, обеспечивающего новое духовно-генетическое качество биомассы для российского углеводородного Мордора, «Страны Мрака», которая в инверсиях патриотических идеологов предстает мессианской «империей света».

Однако не будем слишком уж нагнетать жуть. Одной из башен вообще пока нет, а полупостроенная «Федерация», по слухам, дала трещину в фундаменте. Правда, сие опровергали, но в данном случае важен сам факт появления слуха. Ведь, как мы помним, мало, кто верил в то, что от усилий крохотного хоббита рассыплется Барад-Дур. И, к тому же, ходит-бродит среди русских саруманова погибель – белый старик Гэндальф, напоминая им, что они – все-таки люди Запада. Во всяком случае, изначально.