| |
[Nov. 6th, 2022|11:05 pm] |
Поэт К., поэт К. и еще К., наверное, поэт, во всяком
случае, похож, пригласили любезно послушать Аню и Тахира.
(Три К, разумеется, выражают признательность автора.)
Я обычно из трусости избегаю мест, где набирается критическая
масса поэтов, но там были не страшные. Были коты, наверное,
два. Был хороший ребенок.
Аня и Тахир, наверное, когда-нибудь переедут сюда,
и нужно им сразу открыть передвижной театр, набрать
труппу, потому что неподвижные эти театры стоят себе,
как гора Мохаммеда, и никто их не ждет. Немиров тоже
где-то в том же ключе представлял собою стихи, да помер,
но есть еще Герман Лукомников.
Аню Русс все знают, в мирное время чаще всего говорили
"это которая про кота" или "это которая про девку и
битое стекло". Первое про кота, второе про то, что
делать, если девку огорчил ее парень и она сильно
переживает от этого, и тогда "надо это стихтворенье
ей почаще повторять". Дальше нужно повторить
стихтворенье, приплясывая, притопывая и прихлопывая.
Завершается комментарием к инструкции:
Если это стихтворенье
Девке мало помогло,
Надо милому в варенье
Всыпать битое стекло.
Ну а сейчас там, понятно, другие тексты. Все это поэзия
прямого действия, рассчитанная на разговор с публикой,
и все это хорошо, местами даже, может быть, лучше и некуда.
Она менялась с Тахиром, который примерно той же авторской
конфессии, наверное, под влиянием ее немного; в общем,
они молодцы.
Не знаю, почему нужно мне это сказать: они происходят
из Казани. Казань -- это страшный город. В физтеховском
общежитии студентка, оттуда происходившая -- крошечного
роста и курила, не прерываясь на дыхание кислородом --
рассказывала, как у них идут двор на двор и стенка на стенку,
как делают кастеты из подходящих монет стопкой и т. д.
Это все были счастливые воспоминания детства, разумеется,
у нее был хороший кастет. Я потом много слышала таких
историй, думала, что это в прошлом, пока Вадвад Гущин,
вернувшись в родной город, не перешел по забывчивости
границу между районами и не получил за это таких пиздюлей,
от которых до конца жизни уже не оправился. В Казани
учился мой отец, пока не перевелся в Новосибирск.
Чуть больше десяти лет назад я встречалась с его соучеником,
физиком-экспериментатором, включившимся в какой-то стремный
бизнес -- то ли он стал большим чиновником республиканского
значения, то ли ректором Казанского университета, уже не
помню. У него на руках не хватало довольно многих пальцев,
он сказал -- неудачный эксперимент. Ну в принципе да,
разные бывают эксперименты. Город жесткий, стремный,
кроме как для туристов; подходящее место для хорошо забытого
старого -- точнее, было таким до войны. Однако, куда-то
меня занесло в неведомые степи, не отчет о поэтическом
вечере, а поток уходящего на хуй сознания. На хуй
и дальше.
Тахир, узнав, что в публике много москвичей, сказал, что
прочтет для них стихотворение о Москве. Искал его в телефоне:
"Оно, -- говорит, -- так и называется: МОСКВА". Нашел и
извинился за ошибку: оказалось, на самом деле оно
называется ГЕМОРРОЙ.
Аня делает кольца, научилась у Татьяны Трубниковой. Красивые.
К. и К., вообще-то очевидно живущие дружно, из-за одного ее
кольца на наших глазах чуть не подрались. Мне как-то ужасно
неудобно, что у меня нету всяческих миллионов, чтобы купить
все эти кольца и подарить красоткам, и вообще чтобы всем все
купить. Но если у вас есть, вы знаете, что нужно делать. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}