| |
[Aug. 1st, 2021|06:08 pm] |
Пишут, что умер Олег Гриценко. Где-то с начала нулевых
он работал в 179 школе (он из учеников Константинова),
завел там изобретательский класс. Дети нердов ходили
с ним в _настоящие_ экспедиции, охотились и жили охотой
порой и т. д. -- веганов такое привело бы в ужас, но,
надо думать, есть люди, которых это из ужаса выводило.
Мы, бабушка Сима, дети и я, столкнулись с ним немного
раньше: старшие дети поступили к нему в шестой класс.
Он тогда формально числился со своей учительской командой
в 169 школе, а уроки вел в мансарде дома пионеров,
кажется, или дома культуры, недалеко от м. Белорусская.
Точнее, дети поступили в маткласс второй школы и к нему,
а больше шестых матклассов никто тогда не набирал.
Я склонялась к тому, чтобы их отдать во вторую школу,
но бабушка Сима все-таки отвела их на собеседование к
Грицу. Дети вернулись оттуда и сказали: "Это сказка".
Во второй школе была очаровательная учительница
математики, им обоим очень понравилась, но они выбрали
мансарду дома культуры. Там -- играли в игры все
собеседование. Преподаватели были с учениками на "ты".
Я пришла на родительское собрание, после этого каким-то
образом осталась и беседовать с Грицом (не по своей
инициативе: хотя многое из услышанного мне показалось
по меньшей мере странным, детский выбор я поддержала,
им ведь учиться) и -- не вполне понимаю, как это вышло --
оказалась зачислена в учительскую команду преподавателем
английского языка. Это был первый и единственный опыт
для меня в данной должности. Преподавателей английского
им не хватало. Ну, платить было особо нечем, и при этом
работала система отвода. Ученики имели право дать отвод
преподавателю английского (не знаю насчет других
дисциплин) и этим правом пользовались из раза в раз.
Все это значило, например, что младенец Машка будет
проводить существенно больше времени у бабушек. Я ушла
из дома культуры поздним вечером в изрядной растерянности.
Главных особенностей было две. (1) Система пакетного
обучения: если проходят утку, то ее проходят по всем
дисциплинам, за возможным исключением математики.
(2) Параллельно с занятиями маткласса в соседних
кабинетах ведутся занятия с беспризорными детьми.
Иногда они присоединяются к походам и эксперициям.
Все учителя работают и у тех, и у других классов.
Все, кроме меня: я и была готова, но там дети в пятнадцать
лет спасибо если умеют читать по складам, им не до
английского.
Гриц не одобрял Хэллоувинов и прочих нововведений: вплоть
до расцвета путинизма он предпочитал советские праздники.
Я сказала, что без этого нельзя изучать английский, и
после тяжелого, но короткого спора получила полную
автономию с выходом из пакетного обучения и освобождением
от шестичасовых собраний команды (кроме тех случаев,
когда захочу присутствовать, с правом уйти в любом
момент). Если я присутствовала, по врожденной сварливости
всегда вступала в спор с Грицом (кроме Кати, которая
заведовала историей, лингвистикой и старославянским,
ему практически никто не возражал, а Катя, будучи
чрезвычайно практичной молодой леди, имела редкие возражения
административного характера, которые всегда были по делу
и всегда принимались). Несколько юных красавиц
преподавательниц всегда становились на его сторону,
их особенно восхищала идея, что, собираясь нечто изучать,
всегда нужно ставить вопрос "зачем", "почему нельзя без
этого обойтись в жизни" -- важная часть идеологии.
Я предложила привести пример из их собственной
выработанной программы -- пример знания, без которого
заведомо нельзя обойтись в жизни. Они стали сыпать
примерами наперебой, а Гриц и Катя вместе с учителем
физики очень развеселились. Аргумент был принят, факт
расхождений установлен; вот так я и получила автономию.
Прочие споры кончались по-разному, но это совершенно
ничему не мешало, мы дружили, и мне, в общем, нравилось
то, что они делают: по крайней мере, нравился результат.
Жена у Грица была очень милая, крошечная, звали Юлей.
Оба они были геологи. Она не преподавала, но вела вместе
с мужем геологический кружок (Алеша увлекся тогда
минералами до потери пульса практически) и участвовала
во всех экспедициях. Девушка на вид чрезвычайной
хрупкости, а по факту могучая, тоже как в сказке.
Меня, вообще, трудно умилить подобными картинами,
но нельзя не признать, что смотреть на них вдвоем
было как-то очень приятно. Вот, теперь он умер,
а она осталась.
Через год дети все же ушли от них: поступили
в 57 школу к Альтшулеру. Учитель математики -- ужасно,
что я забыла, как его звали -- немолодой уже человек,
немного в маразме, но действующий математик (когда им
это мешало?), логик по профессии, вызвал меня для
разговора. Он сказал, что сам пробовал устроиться
в 57 школу, и Давидович для начала предложил ему
гуманитарный класс ("там посмотрим"), при этом
предупредил: матшкольники решают задачи, а гуманитарии
читают толстые книжки, и эти занятия-де нельзя смешивать.
Там что лучше не стараться гуманитариев чему-нибудь
научить. Это возмутило аппликанта, и он отозвал
заявление. (Мне жаль, но про Давидовича в такое легко
поверить: на родительском собрании в маткласс 57 школы
тогда было явно произнесено, что матшкольникам книжки
читать не нужно, "мы их сами всему научим". Это очень
мало было похоже на наше время и сильно расстраивало.)
Второе, что сказал логик: 57 школа выпускает математиков
с чрезвычайно узким кругозором. Недавно он читал
проект программы для обучения современной математике,
написанный выпускником этой школы. Там вообще не было
раздела, посвященного логике! Я должна видеть сама,
что в такой школе ни в коем случае не следует учиться.
Я вежливо ответила, что автор этой программы и я вместе
ходили в восьмом классе на семинар по логике для студентов,
который вел наш учитель математики из 57 школы, так что
этот огрех у него не от недостатка образования или
интереса к предмету, и что в общем-то детям, о которых
мы говорим, он как раз приходится отцом, и мне очень
жаль, что все это так получилось. На это он чрезвычайно
рассердился. Прекратил разговор, а потом стал мне
мстить: например, зачем-то являлся на уроки английского
и принимался там объявлять оценки за контрольные работы.
Но так-то учил он вполне неплохо, лучше многих.
Дети ездили в великолепные экспедиции с переворотом
грузовика на льду и прочими поразительными приключениями.
До сих пор любят рассказывать.
Я ушла из команды вместе с детьми и с тех пор Грица
ни разу не видела. Часто думала зайти к нему, но всякий
раз это откладывалось. Ну и теперь отложилось
окончательно. Такие люди -- штучный товар, в жизни мне
уже, наверное, второго такого не встретить. Здесь
тот случай, когда -- спасибо, что он был. |
|
|