| |
[Oct. 28th, 2021|11:51 am] |
Привезли мне теплые тапочки из овчины, с вложенным
письмом от Овечки Марты. Она мне будет еще писать.
По-моему, это блестящий маркетинговый ход. Купил
колбасу -- тебе будет писать, допустим, корова Мурка,
а иногда и являться в виде кровавого призрака.
Это сделает покупателей счастливыми -- теперь только
веганам будет одиноко. Но они смогут там, я не знаю,
завести семью. То еще зверство, конечно.
Тапочки некрасивые, но легкие, может быть, не из шкуры,
а только из шерсти, и тогда Овечка Марта осталась жива.
Не знаю, вежливо ли ее спрашивать об этом в ответном
письме. Что, вообще, написать? |
|
|
| |
[Oct. 28th, 2021|09:45 pm] |
Колян поглаживает деревянную лошадь,
Оскорбляя память ветеранов Троянской войны,
И двуглавая тень ложится на площадь,
Обрывая зубцы ее зубчатой стены.
Когда дремлет мозг и сердце стоит на страже,
То путями любви может проникнуть враг,
Так что Колян, он отвернулся даже,
Горлышко бутылки он сжал в кулак,
Колян! Колян! Каменный ты орешек,
Но рептилоиду и не такой по зубам,
Хитрость его и коварство его безбрежны,
Сколько ни пей, ты все тот же, тот же Адам.
Ева, как море в одном из своих обличий,
Полное неги круглых и скользких рыб,
Обволакивает барьер гемато-энцефалический,
Вспрял тетивой крутого бедра изгиб.
После рожденный нам на погибель гендер
Рапортует рептилиям: "Кэп, как слышно, прием,
Когда Нибиру войдет в Двенадцатый Дом,
Наш Колян проснется инопланетным агентом."
Ничего не зная, ощущая в сердце патриотизм,
Колян предъявляет пропуск, и честь отдают чекисты,
Голова холодна, кровь горячая, руки чисты,
Но внутри пожирает их плоть рептилоидный глист,
И осталось недолго, осталась лишь самая малость,
Только выкрикнуть слово, и гневом взорвутся зрачки,
Брызнет солью вино, из бокалов полезут рачки,
Треск ослепших зеркал -- и уже ничего не осталось. |
|
|