Греки и шовинизм
- Плохо Гитлер  поработал. Оставил еврейское семя на земле...
 
Эту фразу я  услышал на греческом пароме от миловидной салоникской бабушки, с которой мы до того часа два мирно болтали о том, о сем. Антисемитизм обладает редким качеством — он живет и после того, как умерли все евреи. Конкретно греческие евреи почти все были истреблены во Вторую мировую, лишь несколько тысяч живут сейчас в Греции, да пришлые ультраортодоксы из «Хабад Любавич» заглядывают.
 
Знаете, почему в Салониках заколочено громадное  число домов в центре города? Потому, что Гитлер как раз «хорошо» там поработал. Если в начале ХХ века до 70% населения стотысячных Салоник были евреями, то сейчас их присутствие в полуторамиллионном городе скорее номинальное – несколько сотен человек, из которых в синагогу ходит лишь небольшая часть, а на ладино и вовсе не говорит никто. Кстати, российские власти выразили желание вернуть Греции архив еврейской общины Салоник, но Греция неофициально выступает против этого. Догадайтесь, почему.

Вот еще хороший  пример: женщина привела на пляж, где купаются маленькие дети (в  том числе и моя дочка) собаку, которая немедленно начала рыть себе ямку для туалета в мягком песочке возле детского лягушатника. Я спросил хозяйку, знает ли она, что греческий береговой кодекс запрещает собак на пляже. Характерной была реакция:

- И что мне,  утопить собачку?
- Нет, просто  не должна она быть рядом  с детьми.
- А вы откуда?
- Из России.
- Если вам  в Греции не нравится, езжайте  к себе в Россию!
 
Пара других собачников на пляже тетку поддержала, я же ограничился тем, что несколько раз повторил: «Стыдно!» (Отметим, что  представление, будто законы написаны для кого-то другого, объединяет почти всех греков, в отличие от шовинизма в теткиных словах).
 
К сожалению, этот шовинизм находит выражение в  официальной политике. Гражданином  Греции может быть только грек по национальности, никаких других национальностей  на территории страны правительство не признает ни в каком виде. В Греции, видите ли, нет (и никогда не было) цыган, евреев, славян, албанцев, влахов, каракачанов и, в первую очередь, турок. Нет их и не было, а потому и проблемы нет.
 
Иностранец теоретически имеет право на получение гражданства через 13, что ли, лет законопослушного проживания в Греции, но на практике это почти невозможно, если у него нет члена семьи-грека. У моей знакомой англичанки процедура получения гражданства заняла 17 лет, притом что муж – грек. Точно так же не получит в Греции гражданства ребенок иммигранта, родившийся здесь, окончивший греческую школу и университет, думающий и говорящий по-гречески, не знавший иной родины, кроме Греции. А вместе с гражданством он не получит работу во всесильном госсекторе и будет сталкиваться с унизительной необходимостью испрашивать временный вид на жительство у своей родины каждые два года. (В будущем правительство планирует давать автоматическое гражданство «детям мигрантов», но закон пока не принят).
 
Когда я говорю с греками об этом и привожу  в пример США, богатство которых прирастает иммиграцией и терпимостью к разным культурам, мне часто отвечают с искренним удивлением: «Но ведь американцы ублюдки». Или, как сказал мне один грек-профессор, сам полжизни проведший в эмиграции: «Я бы Америку огородил бетонной стеной высотой в километр и залил все, что внутри».
 
Есть в Греции люди, которые не считают иммигрантов  или собственных соотечественников (как евреев, которые в Греции жили 2300 лет) врагами. Но почти все они принадлежат к левакам, а у леваков много своих, гм, недостатков. Иммигранты – наши братья, пойдем вместе, братья, подожжем банк или какое-нибудь учреждение.
 
Греческое общество такое положение вещей в большинстве своем оправдывает  и поддерживает. Если ты не грек –  нечего тебе делать в Греции, или  уж во всяком случае, гражданином ее ты не станешь никогда. Мне это представляется недальновидным. Делать государственную идентичность равной национальной – значит, связать судьбу греческого народа с нынешними границами Греции. А ведь национальное государство – это неудачное изобретение XIX века, которое, кстати, уже отжило свой век. Греческая нация никогда до 1821 года не имела своего национального государства; так благоразумно ли связывать судьбу нации с границами, которые устоялись лишь после Второй мировой? А как же греческая диаспора, почти столь же вездесущая, как когда-то, до создания Израиля, еврейская диаспора?
 
Разве дальновидно в стране, которая испытывает острый демографический кризис, лишать гражданских прав сотни тысяч родившихся здесь детей иммигрантов? Детей, которые говорят и часто думают по-гречески, учатся в школах, не знают иной родины, кроме Греции, и составляют часть ее будущего?

Обратное мнение тоже порой можно понять — Греция не в состоянии принять сотни тысяч нелегальных мигрантов, которые рвутся на утлых лодчонках к ее островам, бегут через минные поля на границах с Турцией... И гетто, в которое превратился центр Афин, отданный на откуп нелегальным мигрантам, оставляет ужасное впечатление. Многие греки помогают мигрантам или даже просто нейтрально к ним настроены — это уже большое дело. Но тут опять опасность смешения доброты с расизмом. Как мне сказала одна знакомая: «Ты должен остаться в Греции, здесь так красиво и хорошо!» На мое возражение, что иммигрантам тут трудно, она парировала: «Но ты же белый, тебе легче будет».

Греция еще совсем недавно была страной, жители которой покидали родину в поисках лучшей жизни за границей. Опустели многие острова и целые области материковой Греции после голодных 50-х. Зато расцвела диаспора в США, Австралии, Южной Африке, да мало ли где еще. В начале 80-х Дионисис Саввопулос еще пел: «Стада, стада стекаются в министерства — подают прошения в Германию». В Германии до сих пор сотни тысяч греков — бывшие гастарбайтерв и их потомки. Все без исключения с германским гражданством. Какие-то 25 лет благоденствия под крылом ЕС, превратившие Грецию из страны-поставщика дешевой рабочей силы в общество рантье, начисто вымыли память о том, что и греки были «пришельцами в земле Египетской». А ведь современном мире, где Греции так сложно сохранять конкурентоспособность, исключенность из общества мигрантов и растущий шовинизм бьет по экономическим интересам каждого гражданина.

Но давайте  посмотрим, что у нас в России. Иностранец может получить гражданство, целый ряд национальностей имеет политическую автономию, а уж автономия культурная имеется у всех. Только вот убийства на межнациональной почве — обычное явление, в Греции это немыслимо. И в то время как государство довольно либерально раздает паспорта иностранцам, демонстрирующим минимальную лояльность, тысячи наших соотечественников полагают, что иной цвет кожи человека – достаточный повод для его убийства. Мы гораздо хуже греков. Хотя и Греции, и России грозит одна беда – ксенофобия. И той тетке на пляже мне в какой-то момент захотелось сказать: «Я не хочу в Россию, мне больше нравится здесь, на этом пляже, хоть и загаженном вашей собакой».