Лифт Якеменко
Создатели прокремлевских молодежных движений равняются на Африку и Латинскую Америку
России растят новую элиту. Ее представители — уже в Думе, в Общественной палате, в Федеральном агентстве по делам молодежи… “Наши”, “Сталь”, “Молодая гвардия “Единой России” — кузница кадров, которым, вероятно, в будущем предстоит определять лицо российской политики. Дай бог ошибиться в этом предположении, но, если оно верно, тогда не верны благие теории о том, что племя младое, незнакомое окажется лучше нынешних правителей. О том, по какому принципу строятся прокремлевские молодежные движения, что за взгляды исповедуют их активисты и кто финансирует самых радикальных из них, — в исследовании “МК”.
Рисунок Алексея Меринова
</div> “И не видно этому конца”
Оппозиционные организации с завидной периодичностью проводят акции за отставку главы Росмолодежи г-на Якеменко. Недавно его офис с этой целью пикетировало молодежное “Яблоко” (поводом стали оскорбления в адрес избитого журналиста Кашина, которые Якеменко написал в своем блоге). Организатор акции Кирилл Гончаров заявил “МК”: “Один из декларируемых приоритетов деятельности Росмолодежи — “воспитание молодого поколения в духе нравственности, патриотизма и толерантности”. Но о какой толерантности может идти речь, если никто с уверенностью не может исключить причастность боевых дружин прокремлевских организаций к нападениям на оппозиционных активистов, если некоторые из этих организаций специально созданы для провокаций?”.
Касаясь “боевых дружин”, Гончаров вспомнил, что налет на штаб НБП 5 марта 2005 года возглавлял Василий Степанов, который состоял в движении “Наши”. “А 10 апреля того же года двое избили металлическими прутами Якова Горбунова, который обвинил “нашистов” в налете на штаб НБП. Были и другие случаи”. При этом Кирилл признал, что ни один из этих случаев не расследован и причастность “Наших” к избиениям судом не доказана.
“Я прекрасно помню съезд, на котором была создана организация “Наши”, — сказал “МК” Эдуард Лимонов. — И сразу после этого начались налеты боевых группировок на нас. 29 января 2005 года, потом 5 марта... Я уверен, что эти события связаны, хотя никто не наказан, а если кого-то обвиняют, то только нас. Так, в апреле 2006-го был массовый налет: на нас напали 40 человек у Таганского суда. Вначале мы были потерпевшими, а через месяц все свалили на нас и 7 человек осудили. В 2008 году Юру Червочкина забили бейсбольными битами, потом скончался от побоев Антон Страдымов. В этом году мне пришлось отменять свои презентации из-за того, что “Наши” захватывали залы, где я их должен был проводить, и провоцировали побоище с моими соратниками. И не видно этому конца”.
Во время пикета молодежное “Яблоко” также хотело спросить: на какую работу Росмолодежь тратит бюджетные деньги? Якеменко, впрочем, как и обычно, на встречу не вышел и на вопросы не обратил никакого внимания.
Подмени чиновника
Если на вопросы оппозиции он реагировать не обязан, то на вопросы прессы — должен. “Какое финансирование вы получаете и на какие дела эти деньги тратите?” — этот вопрос “МК” передал в пресс-службу Росмолодежи. Нам предложили ждать письменного ответа, который, впрочем, так и не пришел. Что ж, попробуем разобраться сами с помощью сайта Росмолодежи. Этот ресурс дает понять, что федеральное агентство осуществляет 8 проектов.
Один из них: “Ты — предприниматель”. Итогом четырехлетней работы (проект длится с 2007 года) стало то, что молодыми людьми открыто 150 новых малых предприятий. Итогом другого проекта — “Изобретай и продавай” — стало создание еще 48 малых инновационных предприятий. В рамках проекта “Траектория карьеры” 20 тысячам выпускников на семинарах был преподан “Антикризисный план выпускника”. Кому этот план помог — не сообщается.
 Акция движения “Сталь” на Селигере. Организаторы продолжают признавать ее правильной.
Проект “Шаг навстречу” отобрал из отбывающих заключение трудных подростков 20 счастливчиков, которые получили возможность дистанционно продолжать образование. В российских колониях сейчас содержится около 4,5 тысяч несовершенолетних, т. е. проект охватил лишь полпроцента из них.
В разделе “Технология добра” неожиданно раскрывается стоимость одноименного проекта — 30 миллионов рублей. Эти деньги пошли на 418 упоминаний о проекте в СМИ и 150 благотворительных акций, связанных с уборкой и благоустройством городов и профилактикой инфекционных заболеваний. Вообще-то профилактикой заболеваний должны заниматься врачи, а благоустройством — муниципалитеты. Должны, кажется, быть чиновники, которые за это отвечают, и, если они не справляются, с ними нужно бороться. Забавно, когда на борьбу с неэффективным государством поднимается прокремлевская молодежь за государственные же деньги.
Остальные проекты посвящены творчеству и заключаются в организации отдыха на Селигере для идейно близких молодых дизайнеров, художников и танцоров. Эффект неизвестен. Итак, подытожим: за 4 года Росмолодежь реально помогла 198 молодым людям, находящимся на свободе, и 20 осужденным.
Между тем невооруженным глазом видно, где ответственная за молодежь госструктура была бы не просто полезна — необходима. Предоставим слово советнику председателя Национального антитеррористического комитета Андрею Пржездомскому: “В Дагестане семимильными шагами идет героизация бандитов в глазах молодежи. В лес уходят уже не только дети из бедных семей, которые не могут устроиться в жизни, но и отпрыски вполне состоятельных родителей. Уходят не только под зеленым знаменем ислама, но под знаменами социальной справедливости. Молодежь видит коррупцию, а у нее обостренное чувство справедливости, и это чувство эксплуатируется бандитами. Они выигрывают в пропагандистской войне. Одна девушка мне сказала, что все теракты заказывает власть в политических целях, а осуществляют их милиционеры. Кто-то же ей это внушил! Да все дело в том, что сайты террористов лучше и убедительнее, чем наши, антитеррористические. Молодежь не доверяет нашим СМИ, а изучает агитационные материалы боевиков. Они ведут плотную работу с молодыми, а наши общественные и государственные организации незаметны”.
Что же сделала Росмолодежь в этом регионе? На этот вопрос за старших товарищей ответила комиссар “Наших” Кристина Потупчик: “В этом году прошел первый форум “Машук” — кавказский аналог “Селигера”, на котором собрались 2000 молодых людей со всего Кавказа, 400 из них — из Дагестана”. Увы, это не густо. Кстати, участники форума “Машук-2010” отбирались на конкурсной основе. Требовалось отправить на сайт форума заявку с проектом, требующим господдержки. Понятно, что не у каждого рядового дагестанского подростка есть такой проект или хотя бы просто доступ в Интернет, чтобы получить информацию о “Машуке”. То есть лагерь был ориентирован на элитарную часть молодежи, у которой все и так хорошо. В итоге фотоотчет форума пестрит лицами, хорошо знакомыми по “Селигеру”.
Инвестиции в шельмование
В реестре организаций, официально финансируемых Росмолодежью, значатся 8 молодежных и детских организаций, одна из которых — “Молодая гвардия “Единой России” (МГЕР). Размер финансирования не указан, а о делах организации, увы, чаще приходится судить по скандалам. Напомним, летом молодогвардейцы объявили, что участвуют в тушении лесных пожаров, и разместили на сайте подтверждающие это снимки юных героев в дыму и пламени, которые оказались фотомонтажом. Мгеровцы воевали с журналистом Олегом Кашиным, и незадолго до покушения на него на сайте организации появилось сообщение: “он будет наказан”. Это совпадение породило версию, что покушение организовали именно молодогвардейцы. Сразу после трагедии угрозу стерли, а член политсовета МГЕР Андрей Татаринов потребовал от органов внутренних дел объективного расследования, но пятно на репутации осталось. Однако это ничему не научило молодогвардейцев. Уже в конце ноября на их сайте была размещена статья “Навальному обещают навалять”, а в качестве иллюстрации разместили фотографию оппозиционного блогера с разбитым лицом. И только когда общественность испугалась за жизнь Алексея Навального, который критикует кремлевскую молодежь и известную нефтяную компанию, молодогвардейцы подредактировали статью. Теперь она называется “Навальный ответит за клевету в суде”, фото с кровью заменено на обычный снимок с сайта блогера…
 Глава Росмолодежи Василий Якеменко, несмотря на массу скандалов, связанных с его именем, продолжает наращивать аппаратные мускулы. фото: РИА-новости
“Наши” в числе финансируемых Росмолодежью организаций не значатся, однако многие комиссары движения одновременно занимают должности в агентстве. Например, Кристина Потупчик работает пресс-секретарем и там, и там. По данным газеты “Ведомости”, за последние 4 года “Наши” и другие организации, созданные комиссарами этого движения, получили 467 млн. рублей государственных грантов.
“Выпрашивают и делят”
Что ж, если Росмолодежь не хочет рассказывать о своей работе сама, попросим это сделать аналитика, руководителя интернет-библиотеки “Антикомпромат” Владимира Прибыловского.
— “Наши” — чисто российское явление или такие движения есть в других странах?
— В странах третьего мира. В Африке. В Мексике больше 50 лет была у власти партия PRI, и была “прийская молодежь”, благодаря которой мексиканцы знали не только то, кто у них будет следующим президентом, но и кто займет это место через срок (там быть президентом можно только один раз). Так вот руководитель этого PRI-комсомола через срок становился президентом. Но однажды партия все-таки не смогла сфальсифицировать выборы и проиграла. Молодежь от нее сразу же сбежала.
А в цивилизованных странах по-другому. Там могут быть министры молодежи, но они решают социальные, а не политические задачи. Не выводят никого на улицы, не несут в массы какую-то государственную линию, а обеспечивают молодежи возможность учиться, трудоустраиваться. А молодежные организации, если они есть, создаются не сверху, а по инициативе самой молодежи.
— Чем занимается Росмолодежь?
— Эта структура выпрашивает бюджетные деньги, а потом делит их между своими. Вот и вся деятельность. Идея, которую в свое время втюхали властям, для того чтобы дали денег, была такой: нас может ждать “оранжевая революция”, поэтому нужны молодежные бригады, которые по команде выйдут на улицы и создадут противовес. Когда же стало ясно, что режим в России крепок как никогда, начальство стали потчевать идеей патриотического воспитания.
— Росмолодежь направляет “Наших” и МГЕР. Чем они отличаются?
— Разница есть, и очень существенная. “Наши” — это лифт для подростков без связей, из бедных семей, тех, которые хотят сделать карьеру при власти. Склонные к холуяжу постепенно могут стать “нашистскими” начальниками и повысить свой социальный статус. А МГЕР для тех, у кого с социальным статусом изначально все в порядке. Таких раньше называли “золотой молодежью” или мажорами. Типичный представитель “Молодой гвардии” — губернатор Андрей Турчак… Абсолютно нормальная ситуация, когда политсовет регионального “Едра” возглавляет папа, а МГЕР — его сын. Помните, при советской власти по комсомольской линии часто росли дети партийных начальников, даже независимо от их желания. Может быть, этому парню по барабану комсомольская должность, он больше интересуется коньячком, девочками или даже чем-то хорошим — наукой... Но папа сказал: “Садись в комсомольское кресло, хватит груши околачивать”. И они садятся и продвигаются потому, что папа так захотел.
— Вы считаете, что у этих молодежных организаций только две задачи: выходить на митинги в поддержку власти и мочить оппозицию? А как же работа с ветеранами, которую они ведут, или рейды по магазинам, чтобы детям спиртное не продавали?
— Это все формализм, хотя иногда элементы благотворительности просматриваются. Но я вас уверяю: из той спонсорской помощи, которая на благотворительность выделяется, до адресата доходят считанные проценты. На мой взгляд, цель такой работы — легализовать своего рода мягкий рэкет. Акции кремлевской молодежи финансируются не только из бюджета, деньги которого проще проверить. В основном для их организации накладывается дань на бизнесменов. Звонят деловому человеку и говорят: нужно помочь, оплатить патриотическое мероприятие. Все, в общем, соглашаются. Но на проведение акции тратится процентов двадцать от собранной под нее дани. Поэтому, например, за участие в митинге платят очень мало, провинциалам вообще не платят, только снабжают бутербродами. Но для них это шанс увидеть Москву. Я лично знаю двух провинциальных парней, которые состояли в молодежном “Яблоке”, но так как им захотелось на халяву прокатиться в Москву на три дня, то они записались на время в “Наши” и добросовестно проскандировали лозунги идеологического противника…
— Вы лично знакомы с предпринимателями, которые бы жаловались, что от них потребовали дань на молодежную акцию?
— Никто не жалуется. Есть те, кто гордится и радуется, что им оказана такая честь: получить звонок из Кремля (если крупная акция) или из Росмолодежи. Они оплачивают охотно. Таких я знаю. Есть и те, кто сам бегает по губернаторам и предлагает дать денег передовой молодежи. А кто платил без охоты — сидят тихо и не жалуются.
— Эксперты, знакомые с ситуацией на Кавказе, бьют тревогу: тамошняя молодежь вербуется боевиками, происходит героизация бандитов, их популярность у молодых растет. А куда смотрят провластные молодежные вожаки?
— Там опасно, поэтому смотреть в ту сторону никто не хочет. В Чечне, правда, есть молодежное движение “Рамзан”. Они вслух объявляют себя “пехотинцами Путина” и сторонниками “ЕР”. Но при этом преданы лично Рамзану Кадырову и, когда нет камеры или диктофона, спокойно объясняют: “Русское владычество — временное явление”. Финансирует их Росмолодежь. В Дагестане формально есть и МГЕР, и “Наши”, но они сидят тихо, а реально над умами молодых господствуют исламисты и националисты…
“Фашня, вали отседова”
“Наши” позиционируют себя как антифашистское движение. Тем удивительнее, что недавно на одном из сайтов появились “заповеди чести “Наших” — полностью скалькированные с написанных Геббельсом заповедей национал-социалиста, только слово “Германия” было заменено словом “Россия”, а “Бей негодяя всякий раз!” поменяли на “Верши, что нужно, без стыда!”. Некоторые “нашисты” испугались и открестились от фашистских лозунгов, другие бросились их защищать. “Давайте их разберем и посмотрим, что же там плохого”, — призывал комиссар Руслан Маслов, а его коллега Артем Козлов добавлял: “Дороги в нацистской Германии хорошие строили, но это не значит, что их надо разрушать. Что-то хорошее надо оставить”. Так совпало, что в момент дискуссии в рядах “Наших” произошел раскол. Те, кто хочет “более действенного патриотизма”, объединились в движение “Сталь”.
 Скриншоты с сайта МГЕР. Сперва молодогвардейцы угрожали журналисту Кашину, затем — в похожей форме глумились над блогером Навальным.
Программы у “Стали” пока нет — обещают, что она появится вместе с официальным сайтом в течение недели. Пока же можно процитировать два документа. Один — размещенный на региональной страничке движения — называется “Почему я “Сталь” и состоит из ответов наподобие (орфография и пунктуация сохранены): “Потому что на заявление подруги “Я беременна” здесь отреагируют бурными овациями и поздравлениями, а не предложением одолжить на аборт”, “Потому что здесь человек может чего-то добиться и в 18 лет, а не ждать окончания вуза”, или “Потому что здесь любой согласиться пойти зимой, в праздник, ночью, пешком, туда, куда ты его позовешь и скажешь “потом объясню”. Надо — значит надо”. Другое “священное писание” “Стали” — манифест, который размещен на сайте “Наших”. Там геббельсовских заповедей уже нет, зато говорится: “Идеей проекта “Сталь” стал призыв к действию — активному, эффективному, жесткому — если это нужно России”. Напомним, представители именно этого движения на последнем “Селигере” насадили на колья “чучела врагов народа” с фашистской символикой, среди которых были правозащитница Людмила Алексеева и журналист Николай Сванидзе.
Руководят “Сталью” Олег Соколов и Антон Смирнов. Антон — активный блогер и антифашист в том смысле, что называет фашистами всех, кто ему не нравится. В обсуждении послания Якеменко главреду “Коммерсанта” (где госчиновник утверждает, что газета стала главным выгодоприобретателем в трагедии с Кашиным) всем несогласным с вождем Смирнов отвечал так: “Слышь, фашня, иди в тубзике майн кампф читай”, “Фашня, вали отседова”, “Ну тогда ты фашня, и разговор с тобой короткий, ублюдок”. Мы попросили г-на Смирнова дать интервью “МК” и рассказать, кто же такие, с его точки зрения, фашисты. Но он испугался. Олег Соколов оказался смелее. Правда, несмотря на то что движение “Сталь” формально уже независимо от “Наших” и Росмолодежи, он не сразу согласился дать интервью, а сделал запрос в агентство. И только с позволения старших товарищей вышел на связь. Мы постарались максимально сохранить стиль речи комиссара.
Прямое действие
— Олег, как вы собираетесь, цитирую по манифесту, “противодействовать государствам-конкурентам, которые пытаются усилить влияние на Россию”?
— Куча соседних стран, и не совсем соседних, не хотели бы видеть сильной нашу с вами страну и всячески пытаются противостоять всему этому: начиная со шпионских скандалов и заканчивая Курильскими островами. Наш ответ — различные массовые акции прямого действия.
— А что вы понимаете под “акцией прямого действия”?
— Проявление гражданской инициативы: закрытие магазинов, продающих алкоголь несовершеннолетним, закрытие казино, борделя, если в нем происходит нарушение закона, продается самогон либо наркотики. Прямое действие — это то, что дает результат.
— Я не понял, где вы собираетесь пресекать самогоноварение — в России или в странах-конкурентах? И какие страны вы считаете конкурентами?
— Это сложный вопрос, и я не могу на него ответить сейчас по телефону, потому что я не один. Перезвоните позже...
Олег сбрасывал дальнейшие звонки “МК” трое суток. Видимо, тщательно готовился к ответу. Наконец взял трубку.
— Так кто же такие государства-конкуренты?
— Мы не говорим о конкретных названиях, потому что они повсюду и их столько, что, если мы хотим их сдержать, каждому из нас нужно работать за тридцатерых.
— У вас в манифесте провозглашается и такая цель: взять под контроль уличную политику...
— Сейчас все, что происходит в нашей стране, так или иначе происходит на улице. Человек или организация, которая контролирует улицу, влияет на определенные решения, принимаемые в нашей стране. Здесь, по-моему, безальтернативно. То есть человек, который контролирует улицу, контролирует все. Контроль над улицей — это возможность и способность проводить качественные и массовые акции прямого действия. (Напомню, речь об акциях по выдворению самогонщиков из борделей. — М.З.) На сегодняшний момент на это способны только движение “Наши” и движение “Сталь”. Всё остальное не больше, чем профанация, а иногда даже провокация.
— Чем вы будете отличаться от “Наших”?
— Мы можем себе позволить действовать, что называется, на грани, но, продолжая действовать в рамках закона, позволить себе где-то более решительные методы, которые не могут себе позволить ребята из других наших дружественных движений.
— А что это за методы? Нарядить чучело Людмилы Алексеевой в нацистскую каску?
— Инсталляция действительно на “Селигере” такая была. Но тот общественный резонанс, который она вызвала, мне лично, например, непонятен. Это творение группы людей, которая приехала на “Селигер” вместе с нашей делегацией, это их личная инициатива. Но это мнение группы людей, с которым придется считаться, потому что они не из космоса, они живут в нашей стране и выражают свою точку зрения. Ничего противозаконного они не сделали, и с той позицией, которую они отстаивали на “Селигере”, я не могу не согласиться. Если человек, который называет себя правозащитником (Алексеева), позволяет себе ходить под руку с человеком, который называет себя фашистом, значит, он не заслуживает иного названия, чем пособник фашизма. (Под фашистом имеется в виду Лимонов. — М.З.)
— Кто еще ваши враги, кроме Лимонова и его “пособника” Алексеевой? Кстати, вы в курсе, что они поссорились?
— Списков врагов мы не составляем и на стену не вешаем. Про ссору Лимонова и Алексеевой мне неизвестно. Но это еще не значит, что мы ее автоматически вычеркнем из списка (которого, как сказано выше, не существует. — М.З.). Если она этого хочет, то должна выступить и публично признать свои ошибки.
— И где все-таки грань ваших решительных методов?
— Грань у нас одна — она прочерчена законами. Там написано, что твоя свобода заканчивается там, где начинается нос или другие части лица другого человека. Другое дело, если придется прибегать к необходимой самообороне, когда неадекватные люди из оппозиции нападают. Насилие возможно в ответ на насилие со стороны оппонентов.
— На вас часто нападала оппозиция?
— Мы приходим на многие мероприятия оппозиции и смотрим, что за люди туда пришли, какие лозунги звучат. И с этих мероприятий меня регулярно либо выносят, либо избивают, либо в какой-то другой форме осуществляют физическое насилие. (Ни одного заявления в милицию по этому поводу г-н Соколов не подавал. — М.З.)
— А зачем же вы идете на мероприятие, если знаете, что вас там будут бить?
— Я же не об этом говорю, а о том, что оппозиция ведет себя неадекватно, бывали и нападения на меня и моих людей. А мы ходим туда не драться, а чтобы понять, чего же они хотят. Наше движение по сути своей является правозащитным. Мы защищаем право людей, живущих в нашей стране, на достойную жизнь, на соблюдение законов нашей страны. А правозащитники наши законы нарушают. Это наше движение является правозащитным!
— Вы взаимодействуете с Росмолодежью?
— Да, конечно. Росмолодежь — это орган, который занимается тем же самым, что и мы. Естественно, мы получаем от Росмолодежи финансирование из бюджета за участие в мероприятиях, заказчиком которых выступает государство...
Мы оставляем интервью г-на Соколова без дополнительных комментариев — кредо этого человека говорит само за себя.
Одна из главных приманок прокремлевских молодежных организаций — это, вспомним слова Владимира Прибыловского, “лифт” для подростков из бедных семей, которые хотят сделать карьеру. Однако возможность “покататься в лифте” светит лишь тем, кто стоит на совершенно определенных позициях — это нетерпимость к инакомыслящим и слепое преклонение перед начальством. Почему в России, возглавляемой покровителями “Наших” и иже с ними, так мало других социальных лифтов? Этот вопрос себе юные последователи г-на Якеменко предпочитают не задавать.
http://www.mk.ru/politics/2010/11/30/548359-lift-yakemenko.html
|