Отупев от обжорства, Петросий стоит на кухне с опущенной в миску мордой. Сверху сыпется сухой корм, который застревает у Петросия в шерсти, проваливается в уши, запутывается в усах, совсем чуть-чуть попадет в миску. Сквозь хруст корма на зубах Петросий слышит удивительную историю преображения Сурковского.

Книжный магазин вынужден переехать из-за ремонта Политехнического музея, в здании которого расположился. Если не поторопиться, скоро лавчонку выставят на улицу со всеми пыльными полками. Продавцы назойливыми мухами суетятся вокруг Сурковского (директора), ожидая заявления. И наконец, Сурковский объявляет о своем решении.

- Нет ни одного заведения в Москве, которое бы нас приютило, - констатирует он. – У магазина появился влиятельный соперник, жаждущий нашей погибели. Это он закрывает Политех на ремонт и изгоняет нас на улицу. Но мы продолжим даже под открытым небом. Распределим районы города, поставим каждый свой столик и как ни в чем не бывало возобновим торговлю. Наша миссия не оборвется на полуслове.

Сам Сурковский (директор) выбирает арку Куприянстера. Интимный полумрак, приятная прохлада и удачное расположение. Посетители знаменитого магазина на втором этаже останавливаются у столика Сурковского, рассматривают букинистические издания по рядам Фурье и выщипываю седых волос из носа.

Бывшему директору Сурковского (магазина) нравится на новом месте, чего не скажешь об его подчиненных, мотающихся с места на место, всюду гонимых. Стоит поставить где-нибудь столик, разложить книжки, как появляются конкуренты, развязные чебуречницы и крикливые мороженщицы, мешающие торговле.

Почти неделю длится это мучение, после чего продавцы слетаются к арке Куприянстера и признаются шефу в полной недееспособности – они не продали ни одной книжки, даже самой крохотной. Петросий дергает усами и слегка поворачивает морду: поток сухого корма иссяк.

Петросий унимает возмущение, слишком интересно продолжение. Так вот. Продавцы Сурковского застывают со склоненными головами и ждут, что скажет хозяин. В арку заходит сам Куприянстер (директор). Проводит ногтем по корешкам сурковского старья и ради смеха покупает номер "Опустошителя" о векторных расслоениях сознания.

- Ну что, Макс, выгнали тебя из музея? – иронично интересуется Куприянстер (директор), демонстрируя студенческий билет для десятипроцентной скидки.

- Изгнали, - соглашается Сурковский (директор).

- Ну ничего, ничего, - успокаивает бывший коллега. – Найдешь еще место. – И юркает на второй этаж в свой знаменитый магазин.

Сурковский окидывает подчиненных полным страдания взглядом, справляется с подступившим к горлу комком и начинает:

- Со следующего дня, - говорит он, - переместимся в трамвай. Мы приличные книготорговцы, хватит шататься по подворотням, терпя унижения от мороженщиц и пироженщиц. Долой тиранов и чебуречниц! Отныне будем торговать элитарной букинистикой в трамвае "Чистые пруды - Университет". Весь интеллектуальный срез от университетской профессуры до богемных художников, от нетрезвых студентов до буйных бездомных.

Продавцы внимают словам директора, словно во сне, не смея пошевельнуться. Из магазина на втором этаже доносятся вопли рассерженного Куприянстера. Кажется, поймали мерзавца, который обсыпал книжки сахарной пудрой.

Директор Куприянстера (магазина) так расходится, что разговаривать становится невозможно. Сурковский распускает подчиненных, раскладывает книги по карманам и отправляется домой. А на следующий день… Петросий нервно дергает ухом, из которого сыпется сухой корм. Что дальше?

Да, да, да… На следующий день новенький багрово-красный трамвай с прицепом для уличного оркестра отправляется с Университета, прямо с пятнадцатого этажа Главного здания МГУ, к Чистым прудам. Внутри потряхивают стеллажи и столики с аккуратно разложенными книжками.

Над крышей трамвая развевается длинный флаг с надписью "Сурковский" и красивым логотипом – длинными черными усами. Посетители попадают в магазин на любой остановке. Никаких кондукторов, контролеров, турникетов и карманников – только улыбчивые продавцы, готовые рассказать о самых свежих новинках и самой дряхлой, разваливающейся в руках, букинистике.

Таким предстает новый… преображенный Сурковский, трамвай, магазин и книгопродавец на громыхающих колесах.