Курьер работал инверсивным курьером в культурологическом журнале, который все обожали. Вернее, иллюзия всеобщего обожания родилась в голове Курьера. Он приносил журнал заказчикам и слышал одну и ту же льстивую песню о необыкновенности уникального издания.

Со временем Курьер перенес обожание на себя и превратился в самовлюбленного сноба, которому все позволено. Стал грубым, заносчивым и нетерпимым к критике.

Однажды он пришел на вечер писателя-некрофила Юрия Мамлеева, отказавшегося от публичной некрофилии в пользу православия. Писатель долго рассказывал о своем творческом пути и последней книге, о том, что именно хотел ею сказать.

Скучающий Курьер забрался на сцену, подкрался сзади к выступающему и, улучив момент, выхватил микрофон. Юрий Мамлеев обмяк на пол и скончался. А Курьер обратился к переключившейся на него аудитории.

- Здравствуйте, - сказал он. – Меня зовут Вадим Климов, я работаю в журнале Опустошитель. Хотел бы высказать поддержку некрофилии от лица иррационалистов и поговорить о путях ее преодоления.

Мертвый писатель покоился у Курьера в ногах, изредка покусывая его за ботинки.

- Мы, иррационалисты, желаем создать новую метафизику, метафизику материализма, одинаково нетерпимую к человеку, утилитарности, морализму и потустороннему. Мы…

На сцене появилась Натэлла Сперанская в красно-синей балетной пачке.

- Пожар! – торжественно объявила она. – Дорогие друзья, мы вынуждены прерваться из-за пожара. Здание охвачено пламенем, которое с секунды на секунду ворвется и сюда. Спасайтесь, кто может!

Поклонники писателя-некрофила бросились врассыпную. В опустевший зал зашли санитары. Они уложили Курьера на носилки, сверху придавили трупом Юрия Мамлеева и отнесли в подвал. Курьер пытался выбраться, но труп крепко удерживал его на месте.

В подсобке, напоминающей раковину театрального суфлера, Мамлеев ожил и поднялся на ноги. Курьер обрадовался вновь обретенной свободе. Он не ожидал, что в следующее мгновение санитары крепко схватят его за руки, а Мамлеев воткнет в его вену иглу, соединенную эластичной трубочкой с авторучкой.

Некрофил сел за стол, раскрыл чистую тетрадь и начал писать кроваво-красный роман о православии. Раковина суфлера развернулась на 180 градусов. Зрители… невероятное количество зрителей наблюдало за рождением литературного шедевра.

Финальная точка совпала с последней каплей крови инверсивного курьера. Юрий Мамлеев поднял тетрадь над головой. Зрители бешено аплодировали. Санитары отпустили молочно-белого Курьера, который сразу же рухнул на пол, и тоже аплодировали.

Все переживали таинство появления книги, экстаз православного возрождения.