суточные щи -

Мне пишут здесь, что во-первых, чего бы это я такую ненависть к русскому языку испытываю, а во-вторых, что русский язык - это язык Есенина и Достоевского.

Отвечаю, что первое - это ошибочное впечатление, никакой ненависти к языку я не испытываю, и испытывать не могу. Язык - это среда обитания мысли и культуры, русский - это моя привычная среда, и её, как и природу с травушкой-муравушкой и лесочком с грибочками под горькую настоечку, я нежно люблю. Вместе с тем я не могу не заметить, что эта среда непоправимо и думаю необратимо загажена, - то, что творится внутри русского языка, на нем и под соусом русской мысли, напоминает не лесочки-грибочки, а свалку радиоактивных отходов внутри официального скотомогильника под скалистым обрывом, с монастырским сортиром наверху.

Ненавидите ли вы рвоту, кровавый понос и вылезшие из орбит от мучительного кашля глаза? Думаю, если вы разумный человек, то нет. Это интересно наблюдать со стороны. Но для себя лично стараетесь избежать. Думаю, и детей постараетесь держать подальше. Российские высшие чиновники во всяком случае выглядят вполне разумными тварями, в этом смысле.

Во-вторых, о Пушкине.

Да, русский язык поэтичен, вообще литературен постольку, поскольку сделан поэтами для своего внутрицехового употребления. Он прекрасен для передачи тонких оттенков настроения. Я вот вам сейчас передам.
Когда говорят о русском - языке Пушкина, имеют в виду обыкновенно наслаждение от чтения избранных мест Войны и Мира и изысканном удовольствии, возникающем при ярком осознании внутренного мира Платона Каратаева.

Я вам скажу теперь - а дальше-то что?

Ну насладились вы, детей насладили.

А как жить дальше-то?

Значительная часть ограниченного времени вашей жизни ушла на изучение этих тонкостей и наслаждение нетленным страсбургским пирогом ископаемой литературы, аккуратно извлеченным из текущей помойки современного русского языка. Вы отерли жестянку рукавом. Вы открыли. Понюхали. Убедились, что пирог по-прежнему не знает тлена. Вы чувствуете себя уникумом-гастрономом.
Что дальше делать-то?

Бегать с этим ощущением особенного удовольствия, предлагать отведать Каратаева другим людям?

На вас посмотрят, как на бомжа, который выкопал из свалки банку с затертой этикеткой и странным запахом, и тычет ею под нос прохожим.
Как минимум, это чудачество. Как максимум - житейская глупость.

Еще ужаснее, если вам самому захочется что-то нетленное написать на русском же языке. Если вы математик-физик, такое не придет вам в голову, но вдруг вы поэт, вкусивший русской сладости, и муза принуждает?

Хорошо. Сделаете вы отличный пирог. Или скверный. Отнесете на помойку. И закопаете там. Авось, найдут и оценят. Археологи. Или бомжи. Или не найдут.

Додумывайте свои же мысли. Вам же полезнее.