ирвин шоу
Позволил себе взять, завалиться и прочитать роман (Ирвин Шоу, Вечер в Византии). Вне зависимости от самой книжки, это удовольствие из самых почти нестерпимых - переворачивать страницы, то диагонально их проглядывать, то останавливаться, вперевшись в одну точку и переходя в застраничные области, то кивать внезапной остроте, явно прибереженной для романа, то внезапной мудрости, тоже из записной книжки, и поэтому более плотной по структуре, которая со временем выветривается из основной породы. Так бывает с книжками - через сто лет мелкие находки становятся выпуклее, а соединительная ткань незаметнее. Романы превращаются в барельефы вроде пергамских алтарей, рассказы в браслеты с малахитовыми глазами и т.п.

Про саму книжку надо бы не писать, приберечь для комментов (мне вот неловко писать главное в постинг, а в комментах у себя самого ты вроде как не скован приличиями общества, можешь бродить в трусах и в полотенце), но напишу только, что удивительно, сколько такого исходно-сексуального в этом поведении рассказчика - неужели и вправду так? "Крейг отметил ее небольшие круглые груди, упруго выпиравшие под тканью" - ну, конечно, таких вещей нельзя не отметить, и многих еще, но когда вот так написано, то как-то и коробишься, будто твой взгляд истолковали унизительным образом. Интересно, что когда К. с Гейл, он вспоминает среди прочего безвкусно раскрашенную толстуху, загоравшую на пляже. Если эти флуктуации фиксировать, можно, к слову говоря, спятить от сознания, плюющими на все единства, особенно стиля.

Еще: надо издать словарик слов, существующих только в переводах: "смазливая" явно из их числа, как и "поди ж ты", "алчность" и еще тысяча.

Апдейт: Еще этот Шоу показался куда ближе Ремарку, чем Х-ю.