стать лузером, чтоб выиграть
Случайно выскочил на краткую биографию Толстого гуглом - и понял, зачитавшись, что Толстой был неудачник, "лузер". По внешним обстоятельствам. Что за жизнь - осиротел, переехал к родственникам в Казань, поступил учиться восточным языкам, не смог сдать экзамены (загулял), перевелся по протекции на юридический, но бросил и его. Поехал в деревню заниматься хозяйством, неудача. Вернулся, сдал экзамен, но все равно бросил. Пошел в канцелярию служить, бросил. Уехал на Кавказ к брату, там служившему - никем, "добровольцем". Перевелся потом в Дунайскую Армию прапорщиком. После Севастополя - поехал в Петербург, там подружился-поругался с "Современником". Уехал за границу, искал там ответов, вернулся в Ясную, школу организовал никому не нужную...
Бросался из стороны в сторону, и нигде не мог найти себя, точку опоры, смысла. И в литературе - не нашел себя, а только оставил ее как стенограмму этих своих поисков.
Можно тут похвалить Толстого за неуспокоенность и на том и закончить - - -
...но ведь как отвратителен мир! Из него нет выхода. И то нечто, что ценно в нем, явно находится где-то вовне. Идет сладкий звон, а откуда - невесть. Сколько ни ищи, не найдешь! Можно только прижаться ухом к той стене, из-за которой он яснее всего раздается.
Честный человек обязан в этой раскладке быть лузером. Любой успех - забытье этих странных звонов извне, занятие приятными делами. Поэтому нет ничего печальнее успеха.
И как можно быть всерьез занятым чем-либо, кроме бесконечного ощупывания рисочек астролябии, и подозрительного взгляда на солнце - так ли? то ли? солнце ли это? мои ли то пальцы? не сплю ли я? не провалюсь ли сейчас сквозь доски палубы, как только задумаюсь достаточно глубоко?
...Чем можно заняться в Москве, в этом образе мира? Отрыгивать нажеванное на мелованную страницу, откуда птенчики в розовом будут сглатывать, еще теплое, под удовлетворенное пощелкивание счётами хозяина инкубатора? Обходить с чемоданчиком и букетом роз кабинеты на Тверсокй 13, возвращаться в офис, к бутылке Джонни Уокера, злословить с начальством, слать на хер туркменскую бригаду, пририсовывать на плане землевладения нужные колышки, быть застреленным в Сандуновских банях? Обучать рудиментам культуры молодежь в чистом-модном-рваном, обоснованно нагло глядящую на тебя из-за обшарпанного стола, как на придаток облупившихся стен российского образования? Издавать книжки, полные чужих черненьких буковок, которые пролежат стиснутые всю свою насекомую жизнь, пока не спекутся вживую на полках очередной "Билингвы"?
Устроиться в жизни невозможно - - я не могу. Причем - забавно - чем больше упираешься, тем больше обкладывают тебя красными флажками, и иная дура чуть ли не с завистью глядит на атрибуты успеха: "о, часы за две штуки!", не понимая, что это жернова, которым Водяной Царь притягивает тебя к себе, в свой сладкий сон. Мое занятие никому, по большому счету, не нужно. Деньги, да. Но ведь это не признание потребности людей в твоем труде, а стыдные незаметные всовывания в карманчик, подкормка статисту Большой Разводки. Известные ощущенья, от того не менее верные - "миллиарды журналистов не могут ошибаться".
А что "остается", о чем в предсмертную минуту думал Державин? Какое-то похлопывание по спинам, шутки с отцом или племянником, подмаргивание, смех. Воспоминание о том, как обливался слезами - - - ну, неважно где, с кем и почему. Позавчерашнее чувство, когда вложил ключ в скважину и понял вдруг, что всё, время прошло, что-то закончилось, дальнейшее вкладывание этого ключа в эту скважину будет навсегда просто затянувшимся анахронизмом, как жизнь с человеком, с которым вы параллельно поставили друг другу на лбах жирные кресты... Все, что ценно, рудиментарно, как копчик. Древнее, ненужное, как волосы в ноздрях. Совершенно неприменимое в "общественной жизни".
...Брошу беличье колесо и переименуюсь в bars_off.

http://www.hrono.ru/biograf/bio_t/tolstye_all.html