Настроение:

complacent

Культпоход на Коровина


Этот сарай на Крымском валу под кодовым названием Центральный дом художника собирались снести сразу же после постройки. «Советская культура» извергала смачные инвективы: пора, мой друг, пора, достойны лучшей участи работники кисти и мастихина…
Потом Елена Николавна вознамерилась соорудить тут «Апельсин». Не дали. Так ведь и не Дали же тут, а всякие вучетичи и клеверы…

И вот Коровина дают. Последний день. Такое ощущение, что сегодня отгул во всех домах престарелых. Очередь растянулась до Садового кольца. Стояли больше часа...

По случаю праздника я с тёщей пришел. Под предлогом помыва рук она уединилась в lady`s room.

Воспользовавшись ея чистоплотностью продавальщица билетов товарищ Абросова отказалась поверить на слово, что у товарища тёщи имеется полагающийся ей старческий сертификат. Его у нас ни в Лувре, ни в Прадо (правда, я там не был), ни в музее Ватикана не спрашивали, а тут…
Пошли искать тёщу…



Меж ледийным сортиром и мужеской омочивальней водружена сия гранитная скульптупра.
Зовётся «Колыбельная» - ваятель Кремнева Л.Л. (род. 1926) изваяна в 1975. К какому-нибудь юбилею её, пожалуй, переместят ближе к буфету.

Конечно, в lady`s room я пойти не сумел = это ж тут почти што как храм, но и в чоловичной уборной чувствуешь себя как во время первой мировой на реке Ипр. У них тут еще и аммиачное производство?

Я б на месте дяденьки Капкова не заморачивался по поводу ремонта в театре Гоголя – лучше б ликвидировал разруху в сортире Третьяковки! Сюда ведь больше народу ходит.
И тикетопродавцы типа товарища Абросовой, наварив на обмане нашей сущности двести карбованцев, торжествуют, а ведь, если капковские не были полными идиотами – они бы не запрещали людям фотографировать в музее, тогда б и публики бы приходило намного больше. И это при том, что нигде в других странах в музеях фотографировать не запрещено, только, скажем, в Сикстинской капелле на вас зашикают сисястые секьюрити: ”No flash! No flash!”

А тут – сидит одутловатая баба-яга – ей бы, судя по габаритам – метать ядро от Токио до Сочей! - и время от времени вещает: «Женщина! Вам же сказано – фотографировать запрещено!» Это – какой-то бонтонной тетеньке, вдруг вытащившей из рыдикюля телефон… А фиг ли – учреждение культуры, не какая-нибудь прачешная…



А их билеты – так просто умора. По примеру развитых стран они также стали клепать иллюстрации шедевров. Но если там картинке посвящено все пространство билета – как правило, одна из сторон – тыльная или фас, то тут выделили огрызок пространства в уголке. Из наших четырех билетов на трех красовались вот эти черные пятна, сперва подумал – брак. Оказалось – шедёвр! Кандинский пошел на ширпотреб. Он, конечно, в историю искусства вошел, но чтоб до такой степени…



Гардероб привлекает устрашающими надписями: «За деформацию (!) верхней одежды, сданной в гардероб без вешалки-петельки гардероб ответственности не несет!»

Эх, вешалки-петелечки… Да это ведь уже начальная строка городского романса! А вообще – видать сюда одни склочники, вроде меня, ходят – раз они из-за малюсенькой, в принципе ничтожной деформации верхнего готового платья способны учинить скандал.



На улице – толпа страждущих, а в этом сарае столько пустого пространства!

Рояль зачем-то покрасили красненьким – как тонко…



Константин Коровин. Пристань в Гурзуфе. 1914. Х.м., 89х121. ГРМ СПб,



Выставка – кстати, очень хорошая, и впечатляющая – открывается прекрасным портретом Коровина работы не менее выдающегося Валентина Серова. Шедевр!

И – закрывается автопортретом работы, естественно, самого Константина Алексеевича – за год до смерти (1938). Этот портрет я увидел впервые. Не ожидал. Господи, что же делает с людьми окаянное безжалостное время! Где стол был яств – там гроб стоит. Ну тут я воздержусь от дальнейших ассоциаций…



И кстати – запрет на фотографирование тут вовсе смешон – но пришлось взять картинки из тырнета, и что?

Кому от этого стало лучше?

Но Константин Алексеич, конечно, один из лучших наших художников, самобытный, громадного таланта, гармоничный и универсальный… Первый русский импрессионист. Очень хорошо. Но организовано – худо.

Вот аннотации, составленные прилежными выпускницами факультетов искусствоведения - так у них и мадам Кокшенёва аж цельный дохтур!

У этих щитов стояли больше и дольше всего салопницы в туальденоровых платьях.

Первый раз увидели.

Речь о Коровине.

Такой то год.

Пишут примерно так: ПРИВЛЕКАЕТСЯ (??) П.П. Кончаловским совместно с такими-то и сякими-то к написанию того-то и сего-то…

Чуется, папы-мамы сих усердных девиц в синих чулках фильдепёрсовых состояли в урлиховских тройках и сохранили лексику вышинских ягод…

Но художник-то хороший, даже больше чем…