|
|
Пишет bruno_westev (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} bruno_westev)@ 2014-07-03 16:06:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Основание города Одессы
История зарождения Одессы связана с борьбой за освобождение северного Причерноморья от османских завоевателей. В конце XVIII века в ходе русско-турецкой войны корпус генерала Ивана Гудовича и отряды черноморских атаманов Антона Головатого и Захария Чапиги штурмом взяли крепость Ени-Дунью и близлежащее селение Хаджибей. Это, казалось бы, скромное военное достижение предшествовало целой цепи побед российской армии, которая под водительством Суворова одну за другой брала турецкие цитадели — Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил. Тянувшаяся четыре года война закончилась заключенным в 1791 году Ясским мирным договором. Отошли снова к России Крым, земли в междуречье Днестра и Южного Буга. Потянулись на новообживаемые места переселенцы. Один за другим вставали новые города: Херсон (1778), Николаев (1789), Тирасполь (1793).
В 1793 году для защиты побережья от возможных набегов янычар была сооружена Суворовым еще одна крепость на берегу Хаджибейского залива: пять бастионов, сто двадцать пушек да гарнизон — две тысячи солдат. С этого укрепления и началась Одесса. Тогда еще никто не пророчил ей будущей известности, но удачное местоположение становилось все более очевидным. 27 мая 1794 года Екатериной II издан указ: «Уважая выгодное положение Хаджибея при Черном море и сопряженные с оным пользы, признали мы нужным устроить тамо военную гавань купно с купеческой пристанью... Работы же производить под надзиранием генерала графа Суворова-Рымникского, коему поручены от нас строения укреплений и военных заведений в той стране».
В стороне от нынешнего Приморского бульвара, где в ту пору высились руины янычарской цитадели, по плану, составленному инженерами Деволаном и Карповым, суворовские солдаты сооружают новую крепость. Грозные бастионы утратили военное значение уже в 1812 году: по Бухарестскому мирному договору с Турцией граница резко отодвигалась на запад. Крепость упразднили, ее строения приспособили под медицинский карантин. А в 1875 году прокладывали дорогу к морю и снесли большинство сооружений карантина. Остатки укреплений — семь горбатых арок и дозорную башню — можно и сегодня видеть в парке имени Шевченко.
После взятия Хаджибея долго велись споры, где лучше всего соорудить порт. Франц Деволан настаивал: на месте Хаджибея. И Суворов это предложение одобрил — ведь здесь все удобства для кораблей: и фарватер глубок, и рейд зимой почти не замерзает. И то, что выжженная, каменистая, плешивая без леса земля вроде бы и мало пригодна для житья горожан — это не обескураживало полководца. Сумел же Петр поднять столицу из болота! Еще ничто не предвещало появления будущей жемчужины у моря. Это было как мираж. Рассказывал же Александр Дерибас в книге «Старая Одесса» о том тягостном впечатлении, которое производили эти места:
«Трудно представить себе первоначальную Одессу в сравнении с нынешней. Ведь это была неприглядная скалистая местность, круто обрывающаяся к морю, без малейшей растительности (если не считать оставшихся от Хаджибея трех старых груш), окруженная со стороны Пересыпи песчаной пустыней и со стороны Дальника такой степью, что в ней волков ловили. И на этой местности строилась Одесса из дикаря и глины, не защищенная от зноя и пыли ни одним деревцем...»
Первоначально строительные работы велись под непосредственным руководством Суворова. Первые портовые сооружения спроектировал адмирал русского флота и первый градоначальник Одессы Осип Михайлович Дерибас.
Одесса строилась по заранее составленному плану, автором которого являлся инженер-полковник русской армии Франц Деволан. Он предусматривал геометрически правильную застройку улиц, отличался стремлением ориентировать городские магистрали от моря к центру города по кратчайшим путям. На протяжении XIX века план этот не раз пересматривался — дополнялся и уточнялся, но его основополагающая идея оставалась незыблемой.
Новый город рос и заселялся невиданными темпами. Значительную часть строителей Одессы и ее населения в первые годы существования города составляли солдаты гарнизона. Пробивался сюда и разный беглый люд — крестьяне, не мирящиеся с помещичьим произволом, запорожские сечевики. Все они и их дети и были настоящими творцами Одессы, благодаря им город рос и развивался. А над ними уже возвышалась местная знать. Дворянство в Одессе не было особенно многочисленным, в основном на вершину социальной пирамиды пробились купцы, богатеющие на выгодных внешне-торговых сделках, банкиры. Это для них строились роскошные особняки лучшими архитекторами, а в стороне от фешенебельного центра в жалких хибарах ютилась беднота.
Одесса начала XIX века — словно архипелаг из двух обитаемых островов. Первый — Греческий форштадт. Ориентировочно он располагался между нынешним Приморским бульваром и улицей Карла Либкнехта. Сюда стремилась знать, здесь баснословно дорого стоил каждый клочок земли: ведь здесь, на Дерибасовской, устроил свою резиденцию сам генерал-губернатор Новороссийский. А между современными улицей Советской Армии и Новым базаром располагался второй форштадт — Военный, Кузнечный, Рыбный, Дегтярный, Садовый ряды заселяли преимущественно мелкие негоцианты и ремесленники. За пределами этих жилых оазисов располагались разбросанные без видимого порядка хутора, поселки, усадьбы — все они потом вошли в черту города. Приморского бульвара тогда еще не существовало, но уже сломали остатки турецких укреплений, готовились к застройке этой эспланады.
Город поначалу был довольно неказист. Состоял в основном из крестьянских мазанок. Но мало-помалу стали появляться ценные в архитектурном отношении постройки. Первый одесский театр, например. (Он сгорел в ночь на Новый 1873 год). Но дошло до наших дней первое монументальное сооружение Одессы. Это возведенный по проекту петербургского зодчего Тома де Томона госпиталь. В начале улицы Пастера стоит это классическое, строгое двухэтажное здание. Центральный корпус возведен в 1806—07 годах, и к нему впоследствии — через четырнадцать лет — присоединили плавно изогнутые крылья. Мощный шестиколонный портик, завершенный треугольным фронтоном, четко выверенная соразмерность пропорций и членений, аскетический отказ зодчего от какого бы то ни было украшательства, верность античным образцам — все это выдвигает вроде бы и небольшое по объёму здание в ряд выдающихся произведений архитектуры.
К той же поре относится и возведенный неподалеку от томоновского здания и стилистически с ним перекликающийся бывший дворец польского магната С. Потоцкого (ныне Художественный музей на улице Короленко, 5). К сожалению, автор проекта неизвестен. Здесь тот же изгиб линии фасада, классическая колоннада, тот же тип дворянской усадьбы: парадный вход в глубине двора.
Сохранились пышные особняки, доживают век общественные сооружения, но и о том, как выглядели дома торговцев, ремесленников, простых людей, мы тоже можем узнать сегодня. В Красном переулке можно, к примеру, найти старейшие строения Одессы. Вот, скажем, дома 6 и 8. Это очевидно, что возводились они под влиянием архитектуры старого Крыма: балконы-лоджии опоясывают здание по всей длине фасада. И в этом же переулке столь же старые дома — 18—24 — несут отпечаток классических приемов...
Одесса совсем еще юный город, однако и к ней безжалостно быстротекущее время. Немало достопримечательностей уже отошло в область преданий. Почти полностью исчезли, например, ансамбли Греческого и Старого базаров (находились они в районах нынешних площади Мартыновского и сквера имени Кирова). Не стало и старинного гостиного двора, именовавшегося жителями Пале-Роялем. Лишь в архивах и в устных преданиях сохранились воспоминания и о первом торговом ряде Одессы, сооруженном Ф. Фраполи в начале 1810-х годов. Правда, одно из зданий этого ряда уцелело. На улице Чижикова, 88 и сегодня можно рассмотреть двухэтажный дом, оформленный открытой колоннадой, создающей глубокую тень. Здание неброское, скромное, привлекательное. Архитектор предусмотрел и весьма удобную его планировку. На первом этаже — торговые места, наверху — жилье.
В 1820 году по плану инженера-подполковника Потье застраивается Приморский бульвар. Это, бесспорно, один из лучших уголков Одессы. Но и на многих других улицах сохранилось не меньше примечательных зданий. Вот, например, массивный дом на улице Свердлова, № 23. Монументальное суровое здание похоже на таинственный дворец. Оказывается, это вовсе не чертог, а... хлебный амбар. Неизвестный зодчий мастерски решил сложную задачу — сохранить утилитарное назначение здания и в то же время не обезобразить его. Вот и поднялись на тихой улочке три высоких этажа, скрыв под собой огромные подвалы — хранилища зерна. Построен склад-дворец в 1827 году.
Говоря о строительстве величественных палаццо и заурядных обывательских домов, нельзя не рассказать и о том, что собой представляло городское хозяйство Одессы полтора с лишним века назад. Благоустройство было скверное. Достаточно сказать, что в непогоду в городе повсюду была непролазная грязь. Экипажи выволакивали из нее волами. Об этом же и пушкинские строки:
«В году недель пять-шесть Одесса,
По воле бурного Зевеса,
Потоплена, запружена,
В густой грязи погружена...»
В ненастные дни проезд, к примеру, по Почтовой, которая круто спускалась вниз, был попросту чреват гибельными последствиями. И все это отнюдь не потому, что одесситы, мол, ленились и не желали якобы гнуть спины, сооружая мостовые. В округе просто-напросто не было подходящего материала. Местный ракушечник крошился, рассыпался в прах. Лишь только Херсонский и Карантинный спуски – самые жизненно необходимые – укрепили гранитным камнем, ценившимся буквально чуть ли не на вес золота — ведь его везли из-за моря, на кораблях. Со временем улицы стали кое-где покрывать темно-синими плитами вулканической лавы — сей экзотический материал доставался уже по более сходной цене, его итальянские моряки использовали как балласт, когда шли в порт Одессу за хлебом. Эту лаву и сегодня можно отыскать на мостовых приморского города.
Страдали одесситы и от недостатка воды. Пресной, конечно. Вот, скажем, в 1808 году бьет челом беднота, просит магистрат провести водопровод от источника Большого Фонтана: «От Фонтана почерпнут люди прохладную воду, усталый старец оживит засохшие уста свои, жители изобильно воспользуются к своему насыщению, способствуя на потушение и пламени огненному...»
Только через семьдесят лет одесситы облегченно вздохнули: пришла вода из Днестра по трубам.
Все эти трудности тем не менее компенсировались благодатным южным солнцем, бирюзовым морем, да и самим впечатлением от прекрасного города, рожденного трудом и упорством множества людей среди безжизненной пустыни. Журнал «Отечественные записки» как-то поместил очерк П. Свиньина «Взгляд на Одессу (из живописного путешествия по России 1825 г.)». Там приводились любопытные факты из жизни молодого города:
«По длинному покатому спуску входишь на широкую, великолепную улицу и с первым шагом видишь себя посреди богатого многолюдного города. Удостоверение сие увеличивается по мере приближения Ришельевской улицы к центру города; по обеим сторонам оной встречаешь огромные домы в 2 и 3 этажа, магазейны, блестящие сокровищами Европы и Азии, и роскошные казины, полные посетителей... С балкона на Ришельевскую и Дерибасовскую ул. я в первый раз удовольствовался наблюдением оттуда беспрерывного движения, продолжавшегося на улицах далее полуночи. Прекрасные кареты, коляски, кабриолеты, верховые, возы с товарами, разносчики, разноцветные, разнообразные группы гуляющих по тротуарам сменяли попеременно сцены...»
А рядом, ближе к порту — трущобы. Поодаль — окраины. Плоть от плоти крепостнической России, Одесса, как и все иные города, развивалась на фоне резких социальных контрастов.
В середине XIX века Одесса шагнула вширь. Заселялись пустыри, вставали на улицах шеренги «доходных» домов. Как правило, в большинстве своем они были безлики — аляповаты, перегружены громоздкими деталями, либо напротив, были настолько подчинены официальному стандарту, что начисто лишались какой бы то ни было индивидуальности. Но, к счастью, находились исключения. Строились и такие дома, которые имели исключительную архитектурную ценность. Неповторимый колорит старой Одессы сохраняется прежде всего в этих сооружениях. Новый оперный театр, здание филармонии, банки...
Одессу строили многие талантливые зодчие. Немало, скажем, выдающихся творений принадлежит Александру Иосифовичу Бернардацци. Выходец из семьи швейцарских архитекторов, уроженец Пятигорска, он свыше полувека жил и работал в Одессе. Это им построено здание новой биржи (ныне филармония), банк (теперь там административное здание) на Пушкинской улице, многие другие замечательные сооружения. Вот одно из них — гостиница «Красная» (бывший «Бристоль») на Пушкинской улице — постройка 1899 года. На месте бывшего громадного хлебного магазина Бернардацци возводит на пересечении двух улиц пятиэтажный дом, решая и сложную инженерную задачу: ведь одна из улиц идет резко под уклон. Все здесь удалось талантливому мастеру — и конструкция, и отделка интерьеров, и оригинальный вход, где из роскошного вестибюля вы попадаете на широкую мраморную лестницу с покрытой позолотой кованой решеткой...
Совсем иначе выглядит также построенный Бернардацци дом на улице Мечникова, 51, решенный в так называемом псевдорусском стиле, стилизованный под терем. Здесь обращает на себя внимание типичная для одесских зодчих манера обработки наружных стен. Фасады не оштукатурены — из тесаного ракушечника.
Удачно складывалось для Одессы и то, что в городе в позапрошлом столетии одновременно трудилось немало даровитых зодчих. Они и соперничали друг с другом, но и учились друг у друга, взаимно друг друга обогащали. Строил, скажем, Бернардацци свой «Бристоль». А в то же время на Приморском бульваре Ю. М. Дмитренко сооружал «Лондонскую» гостиницу (сейчас она называется «Одессой»), У зодчего была тоже сложная задача. Архитектурный облик бульвара к той поре уже сложился. Надо было тактично увязать с имеющимися постройками новое здание. Дмитренко блестяще с этим справился. Одесса обогатилась еще одним архитектурным шедевром. Решенная в лучших образцах итальянского Возрождения, гостиница не входит в противоречие и с находящимися поодаль домами классического стиля.
«Застывшей музыкой» назвал Гегель архитектуру. Вот и Ю. М. Дмитренко «сыграл» в той же тональности, что и его предшественники.
А в двух шагах отсюда — частица старой доброй Англии — возведенный по чертежам Г. Торичелли бывший Английский клуб, в нем сейчас музей морского флота. Оценивая мастерство зодчего, искусствовед А. Т. Ушаков проницательно указал и на причину успеха: «Воссоздавая дух Англии, Торичелли придал клубу бело-голубую гамму — расцветку всемирно известного фарфора фирмы Веджвуд, национальной гордости англичан».
И — вот чудеса! — такие все разные дарования, всевозможные стили и направления, порой даже просто эклектика, а все-таки неповторимый и своеобразный облик города соз¬дается — цельный и оригинальный.
Тогда же, во второй половине прошлого века, архитектор А. Шашин строит в начале улицы Петра Великого новое здание Ришельевского лицея — величественное, монументальное. Сейчас это главный корпус Одесского университета имени Мечникова. Представляет интерес и сооружение бывшего института благородных девиц (в нем сейчас обосновались будущие инженеры морского флота). А на улице Пушкинской в ту же пору — начало пятидесятых годов —- строится по проекту Оттона роскошный дворец Абазы. (В нем теперь музей западного и восточного искусства.) Да, многие улицы Одессы отличаются яркой, выразительной, запоминающейся застройкой. Скажем, очень красива улица Гоголя. Один дом лучше другого. Но почему так привлекает всех дом народного творчества в самом начале улицы? А он и впрямь необычен. Возведенное над крутым обрывом здание удачно стилизовано под средневековый британский замок — те же башни, стрельчатые арки. Интересна и его история. Дворец когда-то принадлежал крупному польскому латифундисту Бржозовскому. В начале прошлого века — перешел в городскую собственность. А когда в 1909 году в Персии произошла революция, шах сбежал в Одессу и ему в аренду был сдан сей «неприступный» замок. Его с тех пор и называют не иначе как Шахский дворец.
Первые десятилетия двадцатого столетия мало что изменили в привычном облике Одессы. Этому есть и закономерное объяснение. Когда заговорили пушки — война империалистическая, война гражданская, да еще и интервенция — тут уже не до сооружения дворцов с витражами и пышными орнаментами.
Выдающиеся мастера архитектуры и век спустя продолжали чтить генеральный план развития Одессы от лета 1794-го. Коррективы вносились, но основы оставались. Удачная планировка, великолепные ансамбли — все это сделало Одессу одним из красивейших городов в Одесской области.
Набирало обороты промышленное развитие города. Железная дорога дала новый импульс торговому развитию Одессы, город превратился в один из крупнейших транспортных узлов страны.
Во второй половине XIX века с ростом промышленного производства все шире расправляет плечи новый класс трудящихся — рабочие. На основе рабочих кружков и благотворительных касс взаимопомощи создается в 1875 году «Южнороссийский союз рабочих» — один из предвестников действенной организации революционеров всей страны.
Рабочие Одессы сыграли значительную роль и в годы первой российской революции. На заводах Фалька, Беллино-Фендериха, Гулье-Бланшарда, в Главных железнодорожных мастерских начались волнения рабочих. В историю вошли имена не бывших фабрикантов, а тех, кто готовил почву революции — Виктора Обнорского, Евгения Заславского, Ивана Загубанского, кровавой Розалии Землячки, Павла Мизикевича...
© BW «Планета», 1990.
История зарождения Одессы связана с борьбой за освобождение северного Причерноморья от османских завоевателей. В конце XVIII века в ходе русско-турецкой войны корпус генерала Ивана Гудовича и отряды черноморских атаманов Антона Головатого и Захария Чапиги штурмом взяли крепость Ени-Дунью и близлежащее селение Хаджибей. Это, казалось бы, скромное военное достижение предшествовало целой цепи побед российской армии, которая под водительством Суворова одну за другой брала турецкие цитадели — Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил. Тянувшаяся четыре года война закончилась заключенным в 1791 году Ясским мирным договором. Отошли снова к России Крым, земли в междуречье Днестра и Южного Буга. Потянулись на новообживаемые места переселенцы. Один за другим вставали новые города: Херсон (1778), Николаев (1789), Тирасполь (1793).
В 1793 году для защиты побережья от возможных набегов янычар была сооружена Суворовым еще одна крепость на берегу Хаджибейского залива: пять бастионов, сто двадцать пушек да гарнизон — две тысячи солдат. С этого укрепления и началась Одесса. Тогда еще никто не пророчил ей будущей известности, но удачное местоположение становилось все более очевидным. 27 мая 1794 года Екатериной II издан указ: «Уважая выгодное положение Хаджибея при Черном море и сопряженные с оным пользы, признали мы нужным устроить тамо военную гавань купно с купеческой пристанью... Работы же производить под надзиранием генерала графа Суворова-Рымникского, коему поручены от нас строения укреплений и военных заведений в той стране».
В стороне от нынешнего Приморского бульвара, где в ту пору высились руины янычарской цитадели, по плану, составленному инженерами Деволаном и Карповым, суворовские солдаты сооружают новую крепость. Грозные бастионы утратили военное значение уже в 1812 году: по Бухарестскому мирному договору с Турцией граница резко отодвигалась на запад. Крепость упразднили, ее строения приспособили под медицинский карантин. А в 1875 году прокладывали дорогу к морю и снесли большинство сооружений карантина. Остатки укреплений — семь горбатых арок и дозорную башню — можно и сегодня видеть в парке имени Шевченко.
После взятия Хаджибея долго велись споры, где лучше всего соорудить порт. Франц Деволан настаивал: на месте Хаджибея. И Суворов это предложение одобрил — ведь здесь все удобства для кораблей: и фарватер глубок, и рейд зимой почти не замерзает. И то, что выжженная, каменистая, плешивая без леса земля вроде бы и мало пригодна для житья горожан — это не обескураживало полководца. Сумел же Петр поднять столицу из болота! Еще ничто не предвещало появления будущей жемчужины у моря. Это было как мираж. Рассказывал же Александр Дерибас в книге «Старая Одесса» о том тягостном впечатлении, которое производили эти места:
«Трудно представить себе первоначальную Одессу в сравнении с нынешней. Ведь это была неприглядная скалистая местность, круто обрывающаяся к морю, без малейшей растительности (если не считать оставшихся от Хаджибея трех старых груш), окруженная со стороны Пересыпи песчаной пустыней и со стороны Дальника такой степью, что в ней волков ловили. И на этой местности строилась Одесса из дикаря и глины, не защищенная от зноя и пыли ни одним деревцем...»
Первоначально строительные работы велись под непосредственным руководством Суворова. Первые портовые сооружения спроектировал адмирал русского флота и первый градоначальник Одессы Осип Михайлович Дерибас.
Одесса строилась по заранее составленному плану, автором которого являлся инженер-полковник русской армии Франц Деволан. Он предусматривал геометрически правильную застройку улиц, отличался стремлением ориентировать городские магистрали от моря к центру города по кратчайшим путям. На протяжении XIX века план этот не раз пересматривался — дополнялся и уточнялся, но его основополагающая идея оставалась незыблемой.
Новый город рос и заселялся невиданными темпами. Значительную часть строителей Одессы и ее населения в первые годы существования города составляли солдаты гарнизона. Пробивался сюда и разный беглый люд — крестьяне, не мирящиеся с помещичьим произволом, запорожские сечевики. Все они и их дети и были настоящими творцами Одессы, благодаря им город рос и развивался. А над ними уже возвышалась местная знать. Дворянство в Одессе не было особенно многочисленным, в основном на вершину социальной пирамиды пробились купцы, богатеющие на выгодных внешне-торговых сделках, банкиры. Это для них строились роскошные особняки лучшими архитекторами, а в стороне от фешенебельного центра в жалких хибарах ютилась беднота.
Одесса начала XIX века — словно архипелаг из двух обитаемых островов. Первый — Греческий форштадт. Ориентировочно он располагался между нынешним Приморским бульваром и улицей Карла Либкнехта. Сюда стремилась знать, здесь баснословно дорого стоил каждый клочок земли: ведь здесь, на Дерибасовской, устроил свою резиденцию сам генерал-губернатор Новороссийский. А между современными улицей Советской Армии и Новым базаром располагался второй форштадт — Военный, Кузнечный, Рыбный, Дегтярный, Садовый ряды заселяли преимущественно мелкие негоцианты и ремесленники. За пределами этих жилых оазисов располагались разбросанные без видимого порядка хутора, поселки, усадьбы — все они потом вошли в черту города. Приморского бульвара тогда еще не существовало, но уже сломали остатки турецких укреплений, готовились к застройке этой эспланады.
Город поначалу был довольно неказист. Состоял в основном из крестьянских мазанок. Но мало-помалу стали появляться ценные в архитектурном отношении постройки. Первый одесский театр, например. (Он сгорел в ночь на Новый 1873 год). Но дошло до наших дней первое монументальное сооружение Одессы. Это возведенный по проекту петербургского зодчего Тома де Томона госпиталь. В начале улицы Пастера стоит это классическое, строгое двухэтажное здание. Центральный корпус возведен в 1806—07 годах, и к нему впоследствии — через четырнадцать лет — присоединили плавно изогнутые крылья. Мощный шестиколонный портик, завершенный треугольным фронтоном, четко выверенная соразмерность пропорций и членений, аскетический отказ зодчего от какого бы то ни было украшательства, верность античным образцам — все это выдвигает вроде бы и небольшое по объёму здание в ряд выдающихся произведений архитектуры.
К той же поре относится и возведенный неподалеку от томоновского здания и стилистически с ним перекликающийся бывший дворец польского магната С. Потоцкого (ныне Художественный музей на улице Короленко, 5). К сожалению, автор проекта неизвестен. Здесь тот же изгиб линии фасада, классическая колоннада, тот же тип дворянской усадьбы: парадный вход в глубине двора.
Сохранились пышные особняки, доживают век общественные сооружения, но и о том, как выглядели дома торговцев, ремесленников, простых людей, мы тоже можем узнать сегодня. В Красном переулке можно, к примеру, найти старейшие строения Одессы. Вот, скажем, дома 6 и 8. Это очевидно, что возводились они под влиянием архитектуры старого Крыма: балконы-лоджии опоясывают здание по всей длине фасада. И в этом же переулке столь же старые дома — 18—24 — несут отпечаток классических приемов...
Одесса совсем еще юный город, однако и к ней безжалостно быстротекущее время. Немало достопримечательностей уже отошло в область преданий. Почти полностью исчезли, например, ансамбли Греческого и Старого базаров (находились они в районах нынешних площади Мартыновского и сквера имени Кирова). Не стало и старинного гостиного двора, именовавшегося жителями Пале-Роялем. Лишь в архивах и в устных преданиях сохранились воспоминания и о первом торговом ряде Одессы, сооруженном Ф. Фраполи в начале 1810-х годов. Правда, одно из зданий этого ряда уцелело. На улице Чижикова, 88 и сегодня можно рассмотреть двухэтажный дом, оформленный открытой колоннадой, создающей глубокую тень. Здание неброское, скромное, привлекательное. Архитектор предусмотрел и весьма удобную его планировку. На первом этаже — торговые места, наверху — жилье.
В 1820 году по плану инженера-подполковника Потье застраивается Приморский бульвар. Это, бесспорно, один из лучших уголков Одессы. Но и на многих других улицах сохранилось не меньше примечательных зданий. Вот, например, массивный дом на улице Свердлова, № 23. Монументальное суровое здание похоже на таинственный дворец. Оказывается, это вовсе не чертог, а... хлебный амбар. Неизвестный зодчий мастерски решил сложную задачу — сохранить утилитарное назначение здания и в то же время не обезобразить его. Вот и поднялись на тихой улочке три высоких этажа, скрыв под собой огромные подвалы — хранилища зерна. Построен склад-дворец в 1827 году.
Говоря о строительстве величественных палаццо и заурядных обывательских домов, нельзя не рассказать и о том, что собой представляло городское хозяйство Одессы полтора с лишним века назад. Благоустройство было скверное. Достаточно сказать, что в непогоду в городе повсюду была непролазная грязь. Экипажи выволакивали из нее волами. Об этом же и пушкинские строки:
«В году недель пять-шесть Одесса,
По воле бурного Зевеса,
Потоплена, запружена,
В густой грязи погружена...»
В ненастные дни проезд, к примеру, по Почтовой, которая круто спускалась вниз, был попросту чреват гибельными последствиями. И все это отнюдь не потому, что одесситы, мол, ленились и не желали якобы гнуть спины, сооружая мостовые. В округе просто-напросто не было подходящего материала. Местный ракушечник крошился, рассыпался в прах. Лишь только Херсонский и Карантинный спуски – самые жизненно необходимые – укрепили гранитным камнем, ценившимся буквально чуть ли не на вес золота — ведь его везли из-за моря, на кораблях. Со временем улицы стали кое-где покрывать темно-синими плитами вулканической лавы — сей экзотический материал доставался уже по более сходной цене, его итальянские моряки использовали как балласт, когда шли в порт Одессу за хлебом. Эту лаву и сегодня можно отыскать на мостовых приморского города.
Страдали одесситы и от недостатка воды. Пресной, конечно. Вот, скажем, в 1808 году бьет челом беднота, просит магистрат провести водопровод от источника Большого Фонтана: «От Фонтана почерпнут люди прохладную воду, усталый старец оживит засохшие уста свои, жители изобильно воспользуются к своему насыщению, способствуя на потушение и пламени огненному...»
Только через семьдесят лет одесситы облегченно вздохнули: пришла вода из Днестра по трубам.
Все эти трудности тем не менее компенсировались благодатным южным солнцем, бирюзовым морем, да и самим впечатлением от прекрасного города, рожденного трудом и упорством множества людей среди безжизненной пустыни. Журнал «Отечественные записки» как-то поместил очерк П. Свиньина «Взгляд на Одессу (из живописного путешествия по России 1825 г.)». Там приводились любопытные факты из жизни молодого города:
«По длинному покатому спуску входишь на широкую, великолепную улицу и с первым шагом видишь себя посреди богатого многолюдного города. Удостоверение сие увеличивается по мере приближения Ришельевской улицы к центру города; по обеим сторонам оной встречаешь огромные домы в 2 и 3 этажа, магазейны, блестящие сокровищами Европы и Азии, и роскошные казины, полные посетителей... С балкона на Ришельевскую и Дерибасовскую ул. я в первый раз удовольствовался наблюдением оттуда беспрерывного движения, продолжавшегося на улицах далее полуночи. Прекрасные кареты, коляски, кабриолеты, верховые, возы с товарами, разносчики, разноцветные, разнообразные группы гуляющих по тротуарам сменяли попеременно сцены...»
А рядом, ближе к порту — трущобы. Поодаль — окраины. Плоть от плоти крепостнической России, Одесса, как и все иные города, развивалась на фоне резких социальных контрастов.
В середине XIX века Одесса шагнула вширь. Заселялись пустыри, вставали на улицах шеренги «доходных» домов. Как правило, в большинстве своем они были безлики — аляповаты, перегружены громоздкими деталями, либо напротив, были настолько подчинены официальному стандарту, что начисто лишались какой бы то ни было индивидуальности. Но, к счастью, находились исключения. Строились и такие дома, которые имели исключительную архитектурную ценность. Неповторимый колорит старой Одессы сохраняется прежде всего в этих сооружениях. Новый оперный театр, здание филармонии, банки...
Одессу строили многие талантливые зодчие. Немало, скажем, выдающихся творений принадлежит Александру Иосифовичу Бернардацци. Выходец из семьи швейцарских архитекторов, уроженец Пятигорска, он свыше полувека жил и работал в Одессе. Это им построено здание новой биржи (ныне филармония), банк (теперь там административное здание) на Пушкинской улице, многие другие замечательные сооружения. Вот одно из них — гостиница «Красная» (бывший «Бристоль») на Пушкинской улице — постройка 1899 года. На месте бывшего громадного хлебного магазина Бернардацци возводит на пересечении двух улиц пятиэтажный дом, решая и сложную инженерную задачу: ведь одна из улиц идет резко под уклон. Все здесь удалось талантливому мастеру — и конструкция, и отделка интерьеров, и оригинальный вход, где из роскошного вестибюля вы попадаете на широкую мраморную лестницу с покрытой позолотой кованой решеткой...
Совсем иначе выглядит также построенный Бернардацци дом на улице Мечникова, 51, решенный в так называемом псевдорусском стиле, стилизованный под терем. Здесь обращает на себя внимание типичная для одесских зодчих манера обработки наружных стен. Фасады не оштукатурены — из тесаного ракушечника.
Удачно складывалось для Одессы и то, что в городе в позапрошлом столетии одновременно трудилось немало даровитых зодчих. Они и соперничали друг с другом, но и учились друг у друга, взаимно друг друга обогащали. Строил, скажем, Бернардацци свой «Бристоль». А в то же время на Приморском бульваре Ю. М. Дмитренко сооружал «Лондонскую» гостиницу (сейчас она называется «Одессой»), У зодчего была тоже сложная задача. Архитектурный облик бульвара к той поре уже сложился. Надо было тактично увязать с имеющимися постройками новое здание. Дмитренко блестяще с этим справился. Одесса обогатилась еще одним архитектурным шедевром. Решенная в лучших образцах итальянского Возрождения, гостиница не входит в противоречие и с находящимися поодаль домами классического стиля.
«Застывшей музыкой» назвал Гегель архитектуру. Вот и Ю. М. Дмитренко «сыграл» в той же тональности, что и его предшественники.
А в двух шагах отсюда — частица старой доброй Англии — возведенный по чертежам Г. Торичелли бывший Английский клуб, в нем сейчас музей морского флота. Оценивая мастерство зодчего, искусствовед А. Т. Ушаков проницательно указал и на причину успеха: «Воссоздавая дух Англии, Торичелли придал клубу бело-голубую гамму — расцветку всемирно известного фарфора фирмы Веджвуд, национальной гордости англичан».
И — вот чудеса! — такие все разные дарования, всевозможные стили и направления, порой даже просто эклектика, а все-таки неповторимый и своеобразный облик города соз¬дается — цельный и оригинальный.
Тогда же, во второй половине прошлого века, архитектор А. Шашин строит в начале улицы Петра Великого новое здание Ришельевского лицея — величественное, монументальное. Сейчас это главный корпус Одесского университета имени Мечникова. Представляет интерес и сооружение бывшего института благородных девиц (в нем сейчас обосновались будущие инженеры морского флота). А на улице Пушкинской в ту же пору — начало пятидесятых годов —- строится по проекту Оттона роскошный дворец Абазы. (В нем теперь музей западного и восточного искусства.) Да, многие улицы Одессы отличаются яркой, выразительной, запоминающейся застройкой. Скажем, очень красива улица Гоголя. Один дом лучше другого. Но почему так привлекает всех дом народного творчества в самом начале улицы? А он и впрямь необычен. Возведенное над крутым обрывом здание удачно стилизовано под средневековый британский замок — те же башни, стрельчатые арки. Интересна и его история. Дворец когда-то принадлежал крупному польскому латифундисту Бржозовскому. В начале прошлого века — перешел в городскую собственность. А когда в 1909 году в Персии произошла революция, шах сбежал в Одессу и ему в аренду был сдан сей «неприступный» замок. Его с тех пор и называют не иначе как Шахский дворец.
Первые десятилетия двадцатого столетия мало что изменили в привычном облике Одессы. Этому есть и закономерное объяснение. Когда заговорили пушки — война империалистическая, война гражданская, да еще и интервенция — тут уже не до сооружения дворцов с витражами и пышными орнаментами.
Выдающиеся мастера архитектуры и век спустя продолжали чтить генеральный план развития Одессы от лета 1794-го. Коррективы вносились, но основы оставались. Удачная планировка, великолепные ансамбли — все это сделало Одессу одним из красивейших городов в Одесской области.
Набирало обороты промышленное развитие города. Железная дорога дала новый импульс торговому развитию Одессы, город превратился в один из крупнейших транспортных узлов страны.
Во второй половине XIX века с ростом промышленного производства все шире расправляет плечи новый класс трудящихся — рабочие. На основе рабочих кружков и благотворительных касс взаимопомощи создается в 1875 году «Южнороссийский союз рабочих» — один из предвестников действенной организации революционеров всей страны.
Рабочие Одессы сыграли значительную роль и в годы первой российской революции. На заводах Фалька, Беллино-Фендериха, Гулье-Бланшарда, в Главных железнодорожных мастерских начались волнения рабочих. В историю вошли имена не бывших фабрикантов, а тех, кто готовил почву революции — Виктора Обнорского, Евгения Заславского, Ивана Загубанского, кровавой Розалии Землячки, Павла Мизикевича...
© BW «Планета», 1990.
Добавить комментарий:
