Король русской прессы
Эта книга у меня на почетном месте всегда - за стеклом, повернутая ликом в мир, прямо-таки икона книжного мира. Блистательное издание «Незавимой газеты» - с достойным справочным аппаратом и комментариями. Страдающая, мятущаяся душа того, кого всю жизнь привыкли мы считать в ряду реакционеров – через запятую с Катковым и проч.



Эта книга из вечных – ее все время хочется перечитывать.
И ведь какая драматическая биография – едва ли не Шекспир понадобится, чтобы адекватно отразить ее в образах и действии, чтобы попытаться материализовать хоть крохотку поры, из которой выкристаллизовалось нынешнее убогое наше бытие.

Несколько лет назад стосемидесятая годовщина издателя и литератора, просветителя и театрального предпринимателя Алексея Суворина была отмечена выставкой «Ломоносов книжного дела» - в Российской национальной библиотеке Заслуги Алексея Сергеевича на этой ниве огромны – он по сути дела явился реформатором отечественного издательского дела, ведь он первым в стране начал издание книг, доступных абсолютно всем. Предпринятые им серии книг вроде «Дешевой библиотеки» донесли в любые уголки России мысли и чувства самых достойных мастеров словесности. Одновременно с открытием выставки была представлена выпущенная под эгидой Союза писателей России книга избранных работ Суворина «Труды и дни».
Тогда вспоминали заслуги подвижника книжного дела – прежде всего изданное им стотысячным тиражом собрание сочинений Пушкина, произведения других русских классиков.
Впечатляет широта интересов Суворина – книги по истории России и роскошные художественные альбомы, справочники «Весь Петербург», «Вся Москва» и проч.
Особая статья - газетная деятельность Суворина. Он был не только успешным журналистом, но и талантливым предпринимателем, издателем влиятельных газет, покровителем талантов. Достаточно сказать, что без Суворина по сути дела не состоялся бы Чехов, что в суворинской газете «Новое время» окрепли перья Михаила Меньшикова и Василия Розанова.



Вспоминают о неоднозначной оценке деятельности Алексея Сергеевича в советские времена, но даже и тогда ему не могли отказать в заслугах в книгоиздании. А что сейчас? Если по количеству выпускаемой литературы мы выбиваемся чуть ли не в мировые лидеры, то в книготорговле полный швах. В России осталось всего примерно две тысячи книжных магазинов. А совсем еще недавно их было в сто двадцать (!) раз больше! К тому же все издаваемые книги расходились еще и по библиотекам. Сейчас дело запущено настолько, что хоть караул кричи. И как остро не хватает сегодня нам новых Сувориных, Сытиных, Плавильщиковых…
«Старик Суворин», как назвал его Анатолий Кони, это не одно только «Новое время», но и Литературно-художественное общество с театром. Это книгоиздательство, и основанный им журнал "Исторический вестник", и выходившие больше двух десятков лет великолепные справочники "Весь Петербург"... Это широкая книготорговая сеть - кстати, ведь именно Суворин придумал и ввел продажу газет в железнодорожных поездах... Он признавался, что только вот этой многообразной работой он и жил, она была его любовью. Семейным счастьем.
Суворин и впрямь подобно Ломоносову шел напролом к цели - из учителя провинциальной гимназии стал журналистом. Примечательно, что первая его публикация состоялась в воронежской «Беседе», которую редактировал Иван Саввич Никитин! Суворин – словно мост между веками и поколениями, прошел со своею хваткой и целеустремленностью сквозь все тяготы житейского моря. Но при этом важно подчеркнуть его разборчивость при определении недругов России – он, словно зверь, чуял их издали! Ведь если даже Сытин позволял себе публиковать нигилистические книжонки, то Суворин таких авторов к своим изданиям и на пушечный выстрел не подпускал. При этом он буквально дневал и ночевал в своей газете, которая заменяла ему все. Известна такая умилительная деталь: однажды, придя вечером в редакцию, Алексей Сергеевич увидел, что нахмуренный субредактор исправляет какую-то заметку. Суворин наклонился посмотреть и вдруг на всю редакцию раздается: «Послушайте, голубчик Россаловский, вы лучше бросьте. Ведь Лев Толстой, ей-Богу, лучше нас пишет!»
По уровню профессионализма и качества полиграфии, по влиятельности и авторитетности "Новое время" превосходило едва ли не все петербургские газеты. Технология выпуска, система продажи, реклама, условия работы журналистов - все это выводило это шестнадцатиполосное чудо далеко за пределы конца XIX века. Круглую ночь пылали окна огромного дома в Эртелевом переулке (сейчас это улица Чехова в Петербурге, я по ней в баню на Бассейной, сейчас улица Некрасова, ходил), стальные мастодонты выплевывали к утру пятидесятитысячный тираж – и вот уже извозчик, дворник, звонарь, курсистка, коллежский асессор и модистка – люди всех возрастов, образования и профессий расхватывали эти листки, и каждый находил в них что-либо любезное его душе, будь то незатейливый рассказ или биржевая справка. Cуворин гордо утверждал, что его газета – «литературный парламент» - самые крайние позиции там скрещивались, высекая искры негодования или любопытства.
…Траурный номер газеты посвящен прощанию с ее основателем и вдохновителем. От Царскосельского вокзала (Суворин умер на даче) до дома Суворина в Эртелевом переулке гроб несли на руках. То и дело сюда прибывали депутации с серебряными венками и венками из живых цветов. Последний путь Суворина впечатлил всех - процессия заполонила весь Невский...