Долгих лет вам, товарищ Долгих!
Тут из-за скандала по поводу вывески шашлычной, многие возбудились: кто такой Долгих?
Не ввязываясь в этот диспут - там и так хватает оборзевателей - скажу про Долгих. Кажется, им просто заслонились, попросту - использовали. Лично я его не знаю, но помогал готовить к печати беседу с ним известного писателя Карпова. Известный писатель Карпов поговорил с соседом - они оба живут в брежневско-андроповском доме на Кутузовском - и отдал нам кассету... И вот чиво тогда вышло:



"Человек-эпоха

Долгих лет вам, товарищ Долгих!

Двадцатый век озарен в истории нашей страны деяниями многих выдающихся россиян, оставивших заметный след во многих сферах человеческой деятельности, будь то наука или литература, транспорт, живопись или производство… И пусть в летопись истории страны вписано и немало страниц трагических, много было и созидательного, светлого, чарующего… Тем достойнее судьбы тех людей, которые невзирая на невзгоды и тяготы жизни, можно сказать из мрака преисподней несли людям радость побед. И несли свой крест так, что этому могли позавидовать другие. Они не кичились своим геройством, больше того – они вовсе не считали самих себя героями. И отрадно, что многие из них еще благополучно здравствуют, находятся в гуще событий, и мы счастливы, что опыт жизни этих выдающихся людей служит нам и окрыляет на новые дела и поступки. Таким вот государственным деятелем огромного масштаба был и остается Владимир Иванович Долгих.
Наша русская земля очень богата талантливыми людьми. Вот, к примеру, Алексашка Меншиков - торговал пирогами. Вот так он всю жизнь пирогами и торговал бы… Но потом, смотрите, пошел продвигаться в государственном масштабе человек, стал, можно сказать, вторым лицом в государстве. Ломоносов, долго был вообще неграмотным, а потом – человек-академия! А взять поближе к нашему времени – советских маршалов. Все маршалы наши из мужиков, все из деревни, все, как говорится, лапотники. И смотрите, в каких великолепных полководцев выросли. Вот и Владимир Иванович Долгих - из таких же людей.
Да ведь и в самом деле – схожая судьба!
- Родился я в поселке Иланском, - рассказывает Владимир Иванович. - Это железнодорожный поселок на пути между Тайшетом и станцией Клюквенной. Отец в депо ремонтировал паровозы, причем слесарем был неплохим, он занимался ремонтом золотников. А это тонкая вещь – сердцевина сложнейшей машины. А мать типичная крестьянка. Семья восемь человек была.
Я самый младший. Причем появился на свет, можно сказать, по счастливой случайности. И так уже семь человек, да двое еще умерло. Ну и снова она в положении, пошла… Словом, избавляться от меня, еще неродившегося, собралась. Не дошла еще до больницы, ее встретила соседка. Куда идешь? Да вот так и так. Решила вот… Но та ее уговорила. Да ты что, да знаешь, он у тебя останется последним, и, быть может, самым счастливым.
И она как в воду смотрела, и, так или иначе, увела ее. Так и появился я, самый последний. Было нас четыре брата и две сестры. Восемь ртов надо кормить.
Навсегда запомнилось хозяйство, огород, заготовки сена, квашеной капусты… Огород кормил, но в основном мать да дети им занимались. Отец-то был железнодорожник такой заядлый, да и выпить мог, и покурить мог, и поиграть мог… До сих пор в квартире Владимира Ивановича стоит шахматный столик, так в 1902 году его отец выиграл его… в карты. И вот, представьте себе до сих пор. К сожалению, вещи живут дольше людей. Такая вот многоуважаемая реликвия…
…Война. Он учился в девятом классе. В декабре вызвали в райком комсомола: сколько у вас ребят 1923 года рождения? Оказалось их 18 человек. Привел всех. «Ну что, ребята, боитесь на фронт идти?». И все записались. И он, Володя Долгих, записался, сам себе прибавил год. После недели учебы направили их в школу истребителей танков.
Их уже в начале декабря сформировали в маршевую роту и прямо под Москву в шестую гвардейскую дивизию под Ефремов.
- Иногда жизнь по-другому выглядит, чем на картине. И нас уже в начале декабря сформировали в маршевую роту и прямо под Москву в шестую гвардейскую дивизию под Ефремов. Тут уже наши наступали, в декабре месяце, мы подключились, только-только был взят Ефремов и дальше мы пошли уже туда, в сторону Брянска, на Брянский фронт. Под Ефремовым мы еще кое-какие бои захватили.
-Ну, пришлось вам бросать бутылки? «Коктейли Молотова»?
-Нет, бутылки мне не пришлось бросать, потому, что я потом стал заместителем. Ну активный. Стал замполитом, потом политруком роты.
А в феврале сорок третьего в бою за железнодорожную станцию Змеевка на Орловской земле замполит роты Долгих оказался рядом с разорвавшейся миной. Его уж и не числили в живых. Кто-то даже сорвал с его головы ушанку: мертвым не больно! Но санитары дотащили-таки его в эвакогоспиталь, оказалось – еще дышит…
- Когда я в госпитале был, то о гражданской жизни не думал, - вспоминает Владимир Иванович сегодня. - Считал, что вылечусь и - снова в строй. Но… Девять месяцев по госпиталям, пять операций. Словом, признали нестроевым. И приехал в Иланск - что делать? Сначала сестра меня в Тайшет звала: будешь историком, у нас нужны такие. Ты обучишься. А брат работал начальником распорядительного отдела Восточно-Сибирской дороги, очень такой оперативный отдел. Ну он боевой был – только ко мне! И я приехал в Иркутск, у них там в одной комнате жена, маленький ребенок, и меня приняли все равно, независимо ни от чего.
Металлургом высшей пробы он, конечно же, стал не сразу. Однако предпосылки к этому обнаружились рано. Впервые он приехал на Красноярский завод цветных металлов на практику будучи студентом Иркутского горно-металлургического института. Это было летом 1948 года. А уже на следующий год, получив диплом, стал мастером в цехе. В институте он мало что знал про Красноярский завод цветных металлов, а о Норильском комбинате даже и не слыхал. Немудрено, ведь то были секретные предприятия, находившиеся в ведении МВД.
После получения первой в своей жизни должности начальника смены на Красноярском заводе цветных металлов, Долгих через короткий срок еще совсем молодым специалистом стал главным инженером завода. Это было ровно полвека назад… На заводе перерабатывались бедные шламы электролизного производства, содержащие платину, палладий, родий, иридий, рутений, осмий, золото, серебро, селен, теллур и другие металлы.
К главному инженеру завода, который не раз бывал в Норильске, откуда поступало для переработки сырье, на горно-металлургическом комбинате присматривались недолго.
Норильский горно-металлургический комбинат – предприятие особое. Не будь его, вошедшего в строй в канун Великой Отечественной войны, советская военная промышленность не имела бы танковой брони.
В 1958 году Владимиру Ивановичу предложили должность главного инженера Норильского комбината. А затем он стал директором гигантского предприятия.
Он стал хозяином Таймыра.
- Я, - рассказывает Владимир Иванович, - изумился, когда увидел, что такое есть Норильский комбинат – тридцать восемь крупных предприятий, причем такие, как рудники открытые, подземные, шахты, десять тысяч шахтеров добывали уголь, плюс к тому обогатительная фабрика, два металлургических завода, а еще - строительные материалы, цементные, кирпичные, железобетонные заводы… Строили, расширяли комбинат. Город на комбинате!

Таймыр - это целая страна в Заполярье, самый северный на планете край. Четыреста тысяч километров от Енисейского залива до моря Лаптевых и до мыса Челюскина, за которым простираются острова Северной Земли. Много трагических событий связано с открытием, изучением и освоением этого края. Первые русские землепроходцы появились на Таймыре четыреста лет назад. На суденышках-скорлупках они шли по Ледовитому океану за "мягкой рухлядью" - пушниной, открывали неведомую сушу, строили поселения. В 1667 году близ устья Енисея заложена Дудинка – главный город Таймыра. А уже в двадцатом веке возник Норильск – заполярный чудо-город в кровавом, словно сияние севера, ореоле. Несметные богатства угля и медно-никелевых руд были известны еще во времена Ивана IV, но только в 1919 году, когда в Дудинке еще было только тринадцать изб, экспедиция Николая Урванцева близ реки Норилки отыскала угольные пласты. Искали уголь и плюс к тому нашли месторождение цветных металлов. И как раз близ кладовой угля – руда, так это же мечта создателей любого металлургического комплекса. В ста километрах от Ионессо – большой реки Енисея, который вливается в океан. Дешевая транспортная артерия вкупе с природной сокровищницей предопределили зарождение невиданного города.
Пока геологи трудились на Таймыре, петроградские ученые исследовали образцы найденных Урванцевым руд и нашли в них элементы платиновой группы. Представьте: разруха, бурили вручную, и летом 1924 года добыли страшной ценой первую тысячу тонн руды.
В том году родился Владимир Иванович Долгих…
…Сырья навалом – а на добычу и прочее денег нет. Только через одиннадцать лет после первой выдачи руды на-гора заложен город Норильск. Мы преклоняемся перед памятью мучеников, которые открыли и освоили эту богатейшую землю, проложили по ней транспортные пути - самую северную на земном шаре железнодорожную ветку и судоходный фарватер. Истерики лондонских брокеров как раз и возникают из-за того, что туда-сюда прыгают цены на никель и прочие сокровища, вырываемых в этом сумрачном царстве полярной ночи. А восемьдесят лет назад никто и предвидеть не мог склок из-за "Норильского никеля", акций, залоговых аукционов, никто не мог и представить, что отверзтые недра станут тем, из-за чего можно драться, нанимать убийц, делить прибыль и считать дивиденды и все это присваивать и объявлять своей частной собственностью, топя в реке забвения даже тени тех, кто это ценою жизни создавал...
Авраамий Завенягин в годину ГУЛАГа и войны верховодил в кладовой недр, откуда лился металл, из которого ковали танки и трактора, станки и самолеты.
- Этот комбинат начал строиться в 1935 году, - рассказывает Владимир Иванович, - и задача ставилась такой, чтобы к 1940-му году пустить комбинат, ведь обстановка складывалась такая, что Сталин предвидел: так или иначе эта фашистская машина двинется против нас . А для того, чтобы получить хорошие моторы, броню нужны были обязательно никель, кобальт, другие легирующие элементы. А у нас тогда только на Кольском полуострове были никелевые предприятия, на Южном Урале, но они не обеспечивали потребности. И случилось так, что Норильское строительство, геологическое изучение о том, оно находилось в ведении Главсевморпути и, как ни странно, Отто Юльевич Шмидт начал заниматься этим делом. Он первый сумел организовать, ну, он крупный ученый, с ним считались. Я проанализировал состояние минерально-сырьевой базы, наличие угля, цветных металлов, благородные металлы, наличие воды, строительные материалы и он написал Куйбышеву записку на этот счет. Тот дал поручение подготовить ему обстоятельный материал. Этот материал был подготовлен, доложен Молотову и в короткий срок было принято решение: причем решение принимал уже Сталин, о том, чтобы передать этот завод из Главсевморпути строительство в НКВД, забросить туда рабочую силу невозможно, поэтому строилось это все на заключенных, практически, ну а потом уже был такой Зингер, потом Матвеев, потом уж Завенягин и пошла череда…
- Вы в какие годы были там директором?
- Я приехал туда в 1958 году и проработал одиннадцать лет. Эта махина к тому времени, когда я приехал на комбинат, производила 23 тысячи тонн никеля и 48 тысяч тонн меди, а до войны ставилась задача 3 тысячи, но в перспективе 20 тысяч. Комбинат работал, но база рудная была бедная… Мы перерабатывали 11 миллионов тонн руды для получения этого количества меди, никеля, кобальта и платиновых металлов. Я считаю Норильск главным делом своей жизни. Когда я приехал,только бедные руды остались. И встал вопрос чуть ли не о консервации комбината! Во всяком случае, держать не больше, не меньше на этом уровне, ищите, ищите, что тут можно было. И комбинат находился в тяжелейшем положении, а ведь работало на нем 120 тысяч человек. Были развернуты очень большие геологоразведочные изыскательские работы. Все светила вообще говорили о том, что искать нечего, все обыскали, но народ практичный, в конечном счете, в 61-м году открыли-таки богатые руды на другом берегу реки Норилки, и вот тут мощь комбината, конечно, сказалась. Я уже был директором комбината, и мы бросили туда независимо ни от чего - для геологов построили и поселок, и дали линию электропередач, и мост через Норилку, и дорогу туда сделали. Гигантская стройка. Так вот считайте, собственно говоря, начато это в 62-м году, в конце, а в 64-м мы уже начали получать отдачу от этого. А положение было такое - пока Комиссия по государственным запасам не утвердит положение и не согласует все с Госпланом, то там ничего строить нельзя было. Нам удалось у Микояна подписать распоряжение о строительстве разведочно-эксплуатационной шахты. Эту шахту мы спланировали на полтора-два миллиона тонн руды, а руда богатая, причем содержание руды если там десятые доли процента, то здесь меди было 11 процентов, 4 процента никеля, и мы с проходки стволов стали уже окупать все. Ну а к моменту, когда я сдавал комбинат, в 69 году, мы уже в разы увеличили производство. Ну а сейчас на базе этих месторождений, да собственно говоря, к 70-ым годам, он уже на порядок увеличил производство цветных и других….
- А сейчас там кто хозяйничает? Олигархи?
-То же самое. Там же Потанин купил, и сейчас это частное предприятие. ООО. Но, в общем и целом ребята так ведут саму технологию, на достаточно неплохом уровне с привлечением иностранной техники.
- А почему вы оттуда ушли и оставили комбинат такой прекрасный?
- Оставил комбинат с огромной неохотой. Вдруг первого секретаря крайкома забрали в Москву, ну и получилось так, что вдруг меня вызывают прямо в ЦК к Капитонову Ивану Васильевичу. Вот есть такое мнение. Я говорю, я же производственник, я никогда на партийной работе (первым секретарем крайкома), я же завалю дело. Здесь у меня все идет, я на подъеме, у меня были предложения и заместителем министра среднего машиностроения, и заместителем министра (уже и под Ломако хотели подставить понимаете ли), ну а тут такая картина. И в 12 часов ночи меня принял Брежнев. Я ему тоже: «Леонид Ильич, я понимаю, я коммунист, вступил в партию на фронте в 42 году, понимаю свою ответственность, но я же не работал в партийных организациях». Он так посмотрел на меня и говорит: «Подожди, подожди, ты что считаешь, что ты один такой, а я, я ж тоже с производства». Он стал перечислять один, другой, третий и так далее и тоже прошли производственную школу. Да нам такие нужны, потому что посмотри какой край: энергетика. Край металлургии, цветная, лесная промышленность. Могучий край. Миллионы квадратных километров. Целое государство. Ты ж пойми. В конце концов, он давай прекращать разговор и вот так я стал первым секретарем Красноярского края. Надо сказать, что я пробыл там три с половиной года, но за это время мы выдвинули идею, которая стала доминирующей. Это с 69 по 72, конец 72 года. Мы поставили вопрос о комплексном развитии производительных сил Красноярского края, учитывая, что это край мощной энергетики, край цветной металлургии, край строительных материалов и строительства, лесодобычи и так далее, причем идея очень разумная. Система, которая в то время существовала, она ведь какая была: приезжает министр, ему понравилась вот какая-то территория, вода, наличие рабочей силы, электроэнергетики, скажем, давайте будем строить. Соглашались, строили, а как это в общем контексте выглядело, это, к сожалению, не всегда шло в унисон. И вот мы поставили такую задачу. Вот мы добываем нефелины. Нефелины перерабатываются на Ачинском глиноземном комбинате. Получается содопродукты, цемент, глинозем. Глинозем перерабатывается на Красноярском алюминиевом заводе. Получается металлический алюминий. Этот металлический алюминий перерабатывается здесь же на металлургическом уже заводе – механическом – в изделия для оборонной промышленность и для гражданки. Таким образом, на одной территории без больших перевозок, с учетом мощной энергетики мы создавали вот такой узел. Точно также, скажем, лес. Добывали 25 миллионов кубометров леса. Это сейчас 4 миллиона, а тогда 25 перерабатывали в древесину, отправляли на экспорт часть, а часть перерабатывалась в целлюлозу, спирты, в резинотехнические изделия и целый комплекс других продуктов, которые получаются из леса. Опять-таки вот комплекс производств. Завод синтетического волокна построен был на этой базе и т.п. Цветная металлургия – то же самое. И так все отрасли. Вот КАТЭК. Мы начали строить КАТЭК не только потому чтобы добыть уголь. Там речь шла о создании такого комплекса, который бы добывал уголь, обеспечивал производство электроэнергии и из этого угля получали полукоксик и мы уже получали опытные образцы нефтепродуктов из этого. Вот это масштаб. Речь шла с таким подходом. В связи с развитием горной промышленности мы стали строить завод, который должен обеспечивать горным оборудованием всю Восточную Сибирь. Так был построен экскаваторный завод в Красноярске и т.д. Но параллельно с этим развивалась и всякая инфраструктура. Поэтому в этот период времени Красноярский край на этой базе очень здорово вырос. И мы не только пятилетки, но и сделали Красноярские десятилетки. И после меня Павел Стефанович Федирко был, он был в течение 15 лет после меня, эта линия продолжалась по комплексному развитию производительных сил. Тогда были построены и Саяно-Шушенские станция и Саянский алюминиевый завод и Красноярская ГЭС, начала строиться Богучанская ГЭС, намечена была Курейская ГЭС. Мы в Норильске построили Хантайку и т.д. Поэтому за этот период времени удалось двинуть эту очень важную линию и она получила в свое время большое одобрение у Брежнева, у Косыгина и собственно говоря, на съезде прозвучала.
А потом он всячески поддерживал комбинат, работая секретарем ЦК.
- А как вы стали секретарем ЦК?
- Брежнев мне как- то говорил, я тебя заметил, еще тогда, когда ты докладывал вопрос о развитии Норильского комбината. Вот так получилось, что с Норильска меня взяли на крайком. Прошло три с половиной года Брежнев зачислил меня в состав делегации, а он возглавлял делегацию, в Польшу. Но потом я понял, что должен присмотреться как, что, чего. А затем он прилетел в Красноярск. Во время заготовок, это летом было, тут осенью уже побыл, провели мы вместе актив Красноярского края, он задачи тут поставил и т.д. Улетел. А потом перестановка получилась, потом я улетел с ним в Польшу. Это было в конце ноября, я уже был членом ЦК, как секретарь крайкома. На Пленуме вносится предложение – избрать секретарем ЦК.
- А кто?
- Сам Брежнев.
- Присмотрелся?
- Присмотрелся! Он был внимательным. И я должен сказать, что в первый период времени, на моей памяти, до 76-го года это деятельный, работоспособный. Если бы он после 76-го года, после инсульта ушел, он бы остался в истории, потому что в этот период истории, что бы о нем не говорили, но 19 лет , начиная с 64 года по 83 , представляете, в этот период времени выросла вся экономика. И построена была масса гидроэлектрических станций, и атомная станция, и спецдоговора, и в космос улетели, и оборонный комплекс, и сельское хозяйство. Восьмая пятилетка была самой лучшей по всем показателям. Поэтому нельзя говорить о каком-то застое, я не согласен. Ни с Горбачевым, ни с Рыжковым. Ну, получили вроде наследство, давайте что-то скажем, что было плохо. Ведь ни одна промышленность, ни одна экономика не развивается по прямой лини. Обязательно по синусоиде. Это закон перелива капитала.
-Как секретарю ЦК, вам поручили курировать промышленность? Так говорили, вы были куратором всей промышленности?
- Нет, сначала тяжелая промышленность у меня была. Это уголь, это металлургия, черная, металлургия цветная, геология, газовая промышленность, нефтяная промышленность…. Все, что связано с тяжелыми отраслями. Затем мне добавляли. Скажем, я занимался электроэнергетикой всей, транспорт весь у меня был, строительство…
- А что значит. Владимир Иванович, курировать? Что под этим подразумевается?
- Курирование – это, в первую очередь, кадровое обеспечение. Сначала развенчали номенклатуру, как номенклатуру, а потом вернулись к этому, потому что другого-то нет. Министры все проходили через политбюро. Заместители – через секретариат, мы подбирали людей на должность директоров, главных инженеров крупных предприятий И курс был такой, что у каждого директора должна быть пара-тройка людей, на которых можно ориентироваться и мы их направляли изучать опыт других предприятий, в комиссии различные включали, за рубеж отправляли. Шла целенаправленная подготовка кадров. С тем, чтобы предприятие не оказалось в тяжелом положении.

В период работы Долгих на Норильском комбинате (1962-1969) предприятие в результате освоения богатейшего Талнахского месторождения значительно повысило выплавку никеля и меди. Именно он в ту пору рискнул – не дожидаясь результата экспертизы Госкомиссии по запасам – направить усилия строителей в прорыв на необжитый берег Норилки, именно при нем сформировался и принялся быстро развиваться промышленный регион – гидроэнергетика, газодобыча, транспортные узлы, продление морской навигации, стройиндустрия, учреждения культуры… Целая страна! За время «дежурства» Долгих по Таймыру индустриальная карта полуострова пополнилась ныне всемирно известными именами, сверкающими как алмазы и звучащими, словно песня – Талнах, Снежногорск, Мессояха, Соленое, Тухард… В 1965 году за выдающиеся заслуги в увеличении производства цветных металлов Владимиру Долгих присвоено звание Героя Социалистического Труда.
…Как-то в Норильске побывал глава правительства Косыгин, и нет сомнений, что Алексей Николаевич, что называется, заприметил Владимира Ивановича. Крепкие хозяйственники нужды всюду – особенно в масштабах страны. Косыгин считал, что Долгих вполне готов быть его заместителем, но Брежнев воспротивился: нет опыта партийной работы. Тогда считалось – и, может быть, по тем временам справедливо – что любой талантливый руководитель обязан и пройти школу партийной работы, потому-то и возглавил на три года Владимир Иванович Красноярскую краевую парторганизацию, а в 1972 году после перевода в Москву стал секретарем ЦК КПСС, а вскоре и кандидатом в члены политбюро ЦК партии. Под его началом оказалась не только вся энергетика страны, но ведущие отрасли индустрии.
Вроде бы типичный продукт эпохи, Владимир Иванович тем не менее не только интеллектом и обширными знаниями превосходил многих номенклатурных бонз, но и нравственными достоинствами. Далекий от чванства, он оставался во всем демократом, мудрым и скромным подвижником, у которого прежде всего во главе угла было государственное служение. Вот и звезды героя Социалистического труда получены им не к каким-то юбилейным годовщинам, что сплошь и рядом практиковалось среди небожителей политбюро, а по конкретным заслугам. Не менее примечателен и такой факт: Владимир Иванович категорически воспротивился, чтобы на его родине – в крохотном сибирском городке Иланске был установлен при жизни его бронзовый бюст, что полагалось по статусу героев, дважды удостоенных медали «Золотая звезда». Он отказывался «бронзоветь», что, кстати, говоря, было совсем не свойственным для понятий того времени и даже в некоторой степени рискованным вызывающим актом. Все равно что отказаться от награды – так это могло быть истолковано.
На Крайнем Севере многие известные люди получали уроки, которые запомнили на всю жизнь. И примером для многих был руководитель государственного уровня директор Норильского горно-металлургического комбината Владимир Иванович Долгих. Для таких людей не существует понятия "свой - чужой". Впрочем, и после того, как Долгих ушел на высшие ступени власти, на его место приходили люди с такой же выучкой и принципами. Что бы они ни делали, какие бы решения ни принимали, интересы государства всегда ставились превыше всего.
Таким, к примеру, был и нынешний президент ОАО «РЖД» Геннадий Матвеевич Фадеев.
Давным давно в школе на таежной станции Тайшет директорствовала сестра Владимира Ивановича Долгих. А учительницей в той же школе была Любовь Евгеньевна - жена Геннадия Фадеева. Судьба не раз сводила их и на производственном поприще, а особенно сблизил их Красноярский края. Именно начальником Красноярской дороги стал Фадеев в далеком уже 1979 году. И Владимир Иванович Долгих, хотя и работал уже в Москве, связи с земляками не терял. Долгих не мог не заметить, как успешно «разруливает» Фадеев годами скапливавшиеся узлы на Красноярской дороге. Затем Геннадия Матвеевича направили вытаскивать из прорыва Октябрьскую магистраль. И в именно Долгих настоял впоследствии потом, чтобы Фадеев был направлен на укрепление штаба отрасли – вначале заместителем министра путей сообщения. А дальнейшее – уже известно.
И сейчас впору только удивляться прозорливости Владимира Ивановича Долгих, который не только сам кропотливо пестовал кадры, но и умел разглядеть истинные самородке во множестве управленцев, окружавших его в разные времена карьеры. Ведь когда Геннадий Матвеевич Фадеев занимал пост министра МПС (в 1992–1996 годах), Владимир Иванович Долгих уже не влиял активно на политическую жизнь страны. Но именно его, можно сказать, «крестник» Геннадий Фадеев уберег государствообразующую отрасль от «перестроечного» развала. Так что и потом, когда Фадеев вновь возглавил российские железные дороги, все транспортники вздохнули с облегчением, ибо справедливо ожидали от кадрового решения Президента страны только самых положительных перспектив...
Сплелись судьбы сибиряков - Фадеев родился в Амурской области, окончил Хабаровский институт инженеров железнодорожного транспорта, работал дежурным по станции Тайшет Восточно-Сибирской дороги, маневровым диспетчером, дежурным и старшим помощником начальника этой станции. Тут-то и повстречался он впервые с семейством Долгих. Многому посчастливилось поучиться Фадееву у старшего и более в ту пору опытного товарища.
Особенно это стало ощущаться, когда Фадеев возглавил вновь образованную Красноярскую дорогу. В те годы на Красноярской дороге сфокусировались все проблемы интенсивного экономического роста одного из крупных регионов страны. Объем перевозок возрастал, а подвижной состав поступал по остаточному принципу, борьба шла за каждый вагон. Станции были буквально забиты составами, по магистральным линиям поезда ходили каждые 3-5 минут. В короткие сроки на дороге развились мощности станций, были созданы строительные организации, введены в строй новые пути на участках Ачинск – Красная Сопка, Междуреченск – Абакан, Абакан – Тайшет. Основная часть грузопотока руды и угля пошла по хорошо оснащенным современным железнодорожным путям. С выделением дороги в самостоятельную хозяйственную единицу улучшилось оперативное руководство и организация перевозок, вырос грузооборот, резко увеличилось отправление грузов. В то время по Транссибу размеры грузовых перевозок достигали 100-110 пар поездов, не считая пассажирских. На Красноярской дороге стало нормой введение новых жилых комплексов, объектов социального назначения. Были введены новые школы, детские сады, реконструированы больницы. Памятным стал жилой дом на Стрелке, санаторий-профилакторий Красноярского отделения, больничный комплекс.
И всегда во всех своих начинаниях Фадеев находил поддержку в Москве: Владимир Иванович Долгих никогда не оставлял пожелания и предложения земляков без внимания.
Его авторитет был очень высок. Он не обрел тех свойств, которые отличали высокопоставленных чинуш. Главное для него – интересы государства. Многим было ясно – это наилучшая кандидатура на пост главы правительства после ухода Косыгина. Но возобладали интересы днепропетровского клана – председателем Совмина сделали блеклого и малодееспособного Николая Тихонова. Но и тот прекрасно понимал, что без помощи, мнения, советов Владимира Ивановича ему не обойтись – постоянно приглашал Долгих на заседания правительства. Это злило Горбачева, которого устраивали только тусклые посредственности в окружении. «Вождя хотят из него сделать», - раздражался свежеиспеченный генсек.
А Долгих понимал, что время экономических перемен назрело. Но не тех, за которые ратовали недоучившиеся демагоги, не шоковая терапия была нужна. На заседания Политбюро Долгих не вступал в перепалки, лишь высказывал взвешенные продуманные предложения.
И именно такой человек оказался лишним в слаженной команде «перестройщиков». В 1988-м куратора тяжелой индустрии и топливно-энергетического комплекса, полезнейшего в Кремле специалиста спровадили на «заслуженный отдых». И это в расцвете творческих сил!
Разрушителям державы созидатель был не нужен.
И когда Долгих передавал на имя Горбачева письма с просьбой разрешить ему хоть что-то делать, дать какую-нибудь работу, тот отпускал сквозь зубы реплику: «Ишь, чего захотел. Пусть отдыхает…».
Да, созидатели не были нужны «реформаторам». Так же не нужен оказался в разгар повальной приватизации и Фадеев. Впрочем, Геннадию Матвеевичу удалось главное – не допустить развала сети железных дорог, не разбазарить их по частным компаниям. Слава Богу, у пришедших на смену Ельцину руководителей страны хватило мудрости поставить все на свои места – и Фадеев снова возглавил отрасль.
Кстати, когда в свое время на Политбюро обсуждали вопрос об утверждении Ельцина секретарем ЦК, Долгих высказался против, ссылаясь на недостатки Ельцина и его болезнь. Самого Ельцина на заседании не было. Конечно, доброжелатели посуетились, и Борис Николаевич при встрече с Долгих захотел услышать его мнение не в пересказе. И каково же было удивление Ельцина, когда Владимир Иванович в сущности пересказал ему все то же самое, посоветовав сдерживать эмоции. «Как ни странно, этот не слишком приятный для меня эпизод не отдалил нас, а, наоборот, сблизил. Проявился особый человеческий контакт, доверительность – вещи совершенно дефицитные в стенах здания ЦК КПСС», - впоследствии признавался Ельцин.
…Сейчас Владимир Долгих возглавляет обширное землячество красноярцев, которые волею судеб сделались москвичами. Цель этого общества – объединение всех здравомыслящих сил в Москве и Красноярском крае для противодействия тенденциям сепаратизма, для сохранения единства территории края. "Очень важно, - считает Владимир Иванович, - использовать потенциал южных районов Красноярского края, чтобы обеспечить потребности Севера. Это и дополнительные рабочие места на юге, и в то же время дешевая сельскохозяйственная и другая продукция для северян".
Неслучайно в "Красноярском землячестве" Москвы был создан Совет содействия развитию производительных сил края. В него вошли многие десятки профессионалов в области управления производством, опытные экономисты, ученые.
И сейчас Владимир Иванович продолжает не просто оставаться в курсе дел и забот далекого, но так близкого ему Красноярского края, но и пользуется громадным авторитетом среди земляков, оказывает существенное влияние на его жизнь. Бесценен опыт государственного человека, который много знает, многое умеет, который душой болеет за огромную территорию, где прошло его профессиональное и политическое становление.
А вот еще один красноречивый пример постоянства нерасторжимой связи с норильчанами.
В 1968 году, во время приезда в Норильск председателя Совета Министров СССР Алексея Николаевича Косыгина, Владимир Иванович Долгих выступил одним из инициаторов строительства санаторного комплекса "Озеро Белое". И вот волею судьбы случилось так, что сегодня ему пришлось стать инициатором и другого решения - передачи на соответствующих условиях этого учреждения правительству Москвы. По словам Владимира Ивановича, причины, побудившие его к столь серьезному шагу, довольно веские.
- Дело в том, что в последние годы заполняемость норильчанами комплекса "Озеро Белое" все время снижается, - объясняет Владимир Иванович. - В итоге проблемы загрузки стали одной из важных причин нестабильного финансового положения санатория. Уже сегодня основная масса отдыхающих - москвичи, в зимнее время там бывает не более 20 процентов норильчан. В таких условиях интерес у горно-металлургической компании к развитию санатория, естественно, снизился, а к управлению его инфраструктурой упал практически до нуля. Да и дорого это комбинату обходится. Поэтому принято решение о передаче учреждения - на мой взгляд, вполне обоснованное. Как председатель Московского городского совета ветеранов, я выступил его инициатором. На базе санаторного комплекса будет создан центр по реабилитации ветеранов, инвалидов.
А работники "Норильского никеля", как и прежде, могут и будут получать соответствующее лечение в стенах санаторного комплекса, приобретая на льготных основаниях соответствующее количество путевок - столько, сколько им понадобится. При этом правительство Москвы берет на себя обязательства по достройке санатория и управлению его сложной инфраструктурой на высоком уровне, а также по совершенствованию, улучшению качества обслуживания отдыхающих. Именно эти пожелания чаще всего встречаются в их откликах. Кроме того, нет поводов для беспокойства и у персонала санатория - он будет сохранен.
Вырученные от этой сделки средства будут направлены компанией на осуществление новых социальных программ для норильчан. На этот счет у руководства ГМК имеются очень хорошие соображения, в частности, касающиеся улучшения медицинского обслуживания своих работников. Так что в конечном итоге речь идет об улучшении обслуживания именно норильского контингента отдыхающих.
Символично, что день рождения Долгих совпадает и с датой решающей битвы за Москву в 1941-м. Когда праздновали шестидесятилетие этого события 5 декабря 2001 года, то на 41-м километре Волоколамского шоссе, в деревне Ленино Истринского района, был торжественно открыт мемориал воинам-сибирякам защитникам Москвы в Великой Отечественной войне. Право открыть памятник было также и председателю попечительского совета Фонда "Мемориал сибирякам", дважды Герою Социалистического Труда Владимиру Долгих. И он был он среди защитников Москвы не только как председатель Московского городского Совета пенсионеров-ветеранов войны, труда и Вооруженных Сил, но и как защитник нашей столицы. Он воевал по Москвой семнадцатилетним пареньком в составе той самой Cибирской дивизии под командованием генерала Афанасия Белобородова. Эта дивизия сыграла решающую роль в разгроме врага в ходе битвы за Москву. Когда с монумента упало покрывало, перед собравшимися предстали три исполинских фигуры воинов, устремленных в атаку. Позади их Москва в виде символической Кремлевской стены. На лицах защитников решимость стоять до конца.
- Именно на этом историческом месте, где проходит митинг, - подчеркнул в своем выступлении Владимир Иванович Долгих, - и лежал тот самый рубеж, который враг не смог переступить. Он встретил мощное сопротивление солдат 78-й стрелковой дивизии полковника Афанасия Белобородова, других дивизий под командованием прославленных командиров...


Владимир КАРПОВ,
писатель, Герой Советского Союза