Оранжевое небо, оранжевое солнце, оранжевая лампа, оранжевые мы,
или как мы были дядюшкой Поджером


Наконец мы починили торшер и лампу на потолке. Не прошло и года, с тех пор, как singolare@lj махнул рукой и что-то такое сказал, после чего в верхнем абажуре из оранжевой рисовой бумаги, сделанном вот этими (демонстрирует) руками, появилась зияющая дыра. Допустим, оранжевым этот абажур был уже года четыре тому назад, спорить не стану, с тех пор он порядком повыцвел и повыгорел, но всё же. Всё же он мог бы повисеть и ещё, если не год, то хотя бы полгода, шесть месяцев, приблизительно 180 дней с копейками. А так ему пришлось висеть год, двенадцать месяцев по европейскому календарю, тринадцать - по еврейскому, а дни я и не пытаюсь сосчитать, на это никаких пальцев не хватит. Всё потому, что я старательно отводила от него взгляд, я его, можно сказать, в упор не замечала. Не замечала бы и дальше, когда бы в один непрекрасный день не перегорел торшер. Прошло не больше недели, пока мы с singolare@lj собрались с мыслями и купили новую лампочку. Ещё дня два прошло, пока singolare@lj собрался с духом её ввернуть. К месту ввёрнутая лампочка, назовём её условно, лампочкой Ильича, способна кардинальным образом изменить вашу жизнь. Особенно, если короткое замыкание, произошедшее при вворачивании оной, поставит вас перед тем нелицеприятным фактом, что дело не столько в лампочке, сколько в патроне. А патрон был последним и приказал долго жить.
Тут-то мне и пришлось взглянуть на абажур, как на проблему. Я имею в виду и тот, что на потолке, и тот, что на торшере. Но если о потолочном нам уже всё понятно, то о торшеровом, сделанном, извините за однообразие, вот этими (демонстрирует) руками, из какой-то старой блузки абрикосового цвета и расшитого крупными апельсиновыми пуговицами, следует заметить, что мухи о нём неплохо позаботились. С ним всё было просто, его следовало заменить. Заменить его я смогла лишь на газовый платок цвета толчёного кирпича, некоторое время выполнявший неприхотливые обязанности скатёрки, однако и это удовлетворило бы наши с singolare@lj незамысловатые вкусы. Дней десять новоиспечённый абажур радовал наши взоры, пока наконец не загорелась под ним новая лампа накаливания. За это время singolare@lj трижды сходил в магазин электротоваров, дважды в гордом одиночестве, единожды в паре со мной. Мы трижды поменяли патрон, однажды - шнур и штепсель и дважды разбили по лампочке.
Параллельно с этим мы искали свежий лист рисовой бумаги нужного колера. Его не было ни в "Графусе", ни в "Моране", ни в "Арте", ни в "Кравице". Я уже начала сдавать позиции, готовясь к мысли о каком-нибудь инородном теле, висящем под нашим потолком, как в "АртСете" нашлась оранжевая бумага ручной выделки. singolare@lj, проявив пугающую предусмотрительность, купил два листа. "Пригодится, - сказал он веско, - вдруг придётся переделывать". "С чего бы это", - возмутилась я, на что он дипломатично предположил, что года через четыре, абажурчик можно будет и обновить.
С дрожью в членах я приступила к работе. Первый абажур был плодом чистого вдохновения, потому никакой памяти о его создании я сохранить не смогла. Прежде всего, следовало раскроить лист, обведя лопасти проволочного абажура карандашиком, что я и сделала, не сообразив при этом перевернуть бумагу изнаночной стороной вверх. Далее всё шло как по писанному. Выкройка не совпадала, рисовая бумага пузырилась по вполне понятной причине, клей клеил всё что ни попадя, кроме того, что было предназначено ему клеить мной и судьбою, а singolare@lj успокаивал crivelli@lj: "Зачем ты так волнуешься, есть ведь ещё один лист бумаги!"
crivelli@lj, однако, успокоению не поддавалась и нервно поносила светочей мысли, извозчиков просвещения и художников слова. Жертв не было. Их не было даже после того, как singolare@lj залез на стул и простоял на нём без малого долго. Нет, он не читал с высоты своего положения мне нотаций, он даже стихов не читал, он только периодически задавался риторическим, в общем-то, вопросом: "Отчего человечество, придумавшее столько никому не нужных дивайсов, не придумало до сих пор какого-нибудь мало-мальски приличного патрона?"
И ведь никто из нас не собирался стреляться...