О слонах, так о слонах, нельзя же всегда отрываться от народа
Вечно живые идут смотреть животных. Робко вступают они в огражденные пределы райского сада - уплочено, всё по форме, чин чинарем. Нас ведет сурок, знаменитый педагог, он на скрипочке играет - звери песенку поют: тирли-тирли-тирли, тирлим-пом-пом. Серия вторая - "Возвращение бессмертных". Они вроде как затерялись в макрокосме, а в нужный момент... - бац, бац - приходят на помощь попавшему в переплет автору-исполнителю, вечные спутники, невымирающие, как носатые мамонты в вечной сибирской мерзлоте, на изломе которой мы и расстались с ними. Помнится, я что-то нес тогда про слоняющихся во времени и пространстве. Хороший слон - мертвый слон, это - для тех, кто понимает, как сказано: "Имеющий большие уши да услышит глас трубный", труп его, трупешник, выставлен в стеклянном гробу, под колпаком - вход по билетам, говорят, ему моська какая-то половину мороженого хобота отъела при эксгумации. Это, впрочем, о другом, о березовском мамонте, сидящем, скрючившись, как младенец во чреве, как иудей кающийся, как зародыш перед страшным судом другой всемирной истории в городе святого камня, и глаза его березовые строги и стеклянны. Их же мамонт иной, имеет форму скелета, стоит гордо, в полный рост средь музея краеугольного ведения, опора для всякого, кто вырос на этой мерзлой почве. Если вы, скажем, приятель, талмудист и поднаторели в учении, и ознакомлены были, среди иного, с трактатом о шалаше, то доподлинно известно вам, что были среди мудрых такие, кто советовал шалаш сей ставить с упором на мертвого слона, ибо не убежит, не скроется автоматически, смело можно прислониться к нему, положиться на него, вымерший слон - хороший слон. А в саду сем пытались на истоке времен держать живого слона, и страдал он много, и видом своим угнетал взирающих, и хворал, и не хватило во всем городе лекарства ему, и умер, и погружен был в мерзлоту вечную, и стал ископаемым, и ископали его, слона вымершего - хорошего слона, и радовались скелету его, на который можно уповать и не бояться, ибо добро, как мы видим на этом примере, всегда торжествует в мире, и возвращается все на круги своя.

Из второй части романа