Настроение:	tired
Музыка:	Хелависа -- Бродяга
Entry tags:	лытдыбр

Дональдсон и ёлки
Сегодня снился какой-то обобщённый университет в Германии, может быть, в реальности сна это был Freie Universitaet. Кампус был очень новый и весь отполированный, в зелени и тени ив, с проложенными между них тропками. Проходя по одной из них, я увидал открытую дверь подсобки, и что-то дёрнуло меня туда заглянуть. Она была замызганная, постсоветского вида, с крашеной до определённой высоты в серо-буро-малиновый цвет штукатуркой. Изнутри раздавалось пение. Я обошёл стену, закрывавшую обзор, и оказался в очень узкой, в два с половиной человека шириной, но глубокой подсобке. Это была церковь, и я, видимо, пришёл минут через 15 после начала службы. Все были в бежевых ризах и пели по книгам что-то на немецком языке. Как я понял, это были псалмы. Однако, вслушвавшись тщательнее, я понял, что они поют по-русски песню 'Бродяга' группы 'Мельница'. 'Да это же про меня', -- подумал я, осознав, что это перекликается с моим предыдущим сном. Осознавая с каждой новой строчкой, что это про меня, всё в большей и большей степени, то ли к третьему, то ли к четвёртому куплету я проснулся. Текст, как ни странно, был правильный, только вместо 'твой порог' пели 'свой порог' (что мне подходит куда больше).

Когда я проснулся, то песенка привязалась с такой силой, что я до сих пор не могу выбросить её из головы. С нею в голове я и поехал на Пенсильванский вокзал, а оттуда в Принстон слушать Дональдсона. Поезд очень сильно опоздал -- на станции Метачене он остановился только первым вагоном, и долго стоял, чтоб китайцы с колясками и негры с велосипедами смогли пройти в первый вагон (а когда идёшь между вагонами по таким двухэтажным поездам, всё время приходится подыматься то вверх, то вниз, потому что первый этаж ниже уровня входа, а второй выше). На станциях Эдисоне и Новом Брауншвейге поезд даже не останавливался из-за того, что там работали полицейские, а зато потом остановился к югу от полустанка Джерси-авеню в чистом поле, и долго так стоял без какой-либо причины. Когда я приехал, немного накрапывало, но тучи и деревья были очень красивые, и я решил пойти пешком от Принстонского разъезда. Когда я миновал первую же рощицу, дождь ливанул с такой силой, что я моментом промок до нитки. Потом, впрочем, он поутих, и я даже успевал фотографировать по дороге, и пришёл за пару минут до начала. Я думал прийти заранее и что-нибудь перекусить, но поесть там было негде, так что я ничего не потерял.

Дональдсон похож на очень добрую версию патриотического русского математика Б. Про коассоциативные торы сказал, что ничего не знает. Может, и правда нужно их изучить.

IAS в очень красивом месте находится: сильнейший запах сосен, почти всё как в ЛМШ или в Берендеевых полянах, а то и в новосибирском Академгородке. Белки прыгают, какие-то птицы везде в принстонских университетских цевтах -- с тёмным задом и рыжим пузом, то ли заблики, то ли американские дрозды (а может и те и те, они разных были размеров). Ну и ещё ветер сегодня был, вообще чудесно.

Обратно к разъезду я тоже пошёл пешком. Но идучи, как положено, по левой обочине, я наткнулся на мост через канал между реками Делавэром и Раританом, у которого обочина была только с правой стороны. Мост такого же свойства имеется через реку Раритан по дороги от Ратгерсского университета в Новый Брауншвейг, видимо, в Нью-Джерси всё как-то так. Перебежать трассу на месте было невозможно (я прозевал момент, а ждать не хотелось), так что я пошёл обратно, а потом вовсе решил пойти посмотреть сам Принстон, и сфотографировать тигров перед входом в их главный, увитый плющом, корпус, о чём меня накануне попросила мама (я думал сделать это в пятницу, когда поеду слушать третью часть Дональдсона -- но мало ли как повернётся, лучше сразу). Принстон выглядит как Долгопрудный, конечно, как и все студенческие города -- хотя и отчаянно пытается косить под английский Кембридж.

Подустав, я сел в поезд от станции Принстон до Принстонского разъезда. Он состоит всего из двух вагонов, и обит так, как будто 60-е и не думают кончаться, так что я и об этом не пожалел.

Когда я приехал в Нью-Йорк, первым, во что я врезался, был банковский служащий в своём пиджаке, державший в руках бумажную тарелку с очень невкусной на вид пиццей. Учитывая, что дело было на чудовищно убогом Пенсильванском вокзале, чувство разочарования, которое я испытал в тот момент, было подобно тому, что я испытал, когда возвращался из Бостона, где был красивейший снегопад, на автобусе, который остановился в малоснежном Нью-Йорке и в очень дрянном месте Чайна-тауна. Я уж думал было поненавидеть Нью-Йорк, но потом подумал, что это всё весьма точно отражает мою историю: сроду всегда хочется претендовать на что-то изящное, подобное зябликам, снегу, ёлкам или соснам -- а сам-то я при этом подобен большому чёрному мешку для мусора, в котором роются крысы. Надо с этим сжиться, и ценить крыс, потому что крысы будут всегда, а зяблики максимум раз в полгода (если не случится каких-то радикальных перемен).