ОУН в Донбассе-3
2.4. Версия Евгения Стахива
Мы имеем возможность сопоставить вышеприведенные факты относительно ОУН в Донбассе со свидченнями Е.Стахива, который писал так: “можно сказать, что я руководил подпольем на Донбассе к приходу большевиков “ [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. Повість мого життя /Літ. Ред. В.Пащенко.- К.: Рада, 1995.- 317 с. - С.163]. Он пишет, что был направлен на Донбасс вместе с Иваном Климом. В Днепропетровске на встрече с оунивцями Тарасом Онишкевичем, Марусей, Екатериной Мешко, Петром Олийником он не смог получить какие-то адреса на Донбассе, потому и врознь двинулись на произвол судьбы. Сам Стахив вёз два чемодана пропагандистской литературы. Проехав Ясиноватую, очутились в Горловке, где местные жители оформили их агентами учительского потребительского кооператива. 19 марта [1942 г.] двинулись в первое путешествие за продуктами через Гришино, Новомосковск, Днепродзержинск (где имел контакт с ОУН), Кременчуг, Днепропетровск, Новомосковск.
Возвращение в Горловку было связано с первым сообщением о том, что ими заинтересовалось гестапо. Стахив выражает предположение, что это была измена со стороны «также украинцев» - Бориса и Студинского.
Проводник, с целью установить новые контакты, прибывает в г. Сталино, где встречает брата своего знакомого – Сочинского (члена ОУН). Но тот отказался помогать, ссылаясь на опасный для жизни риск. Найдя своего давнего знакомого переводчика Омельяна Ортинского («Юзе», «Ковжун»), получил от того 5.000 руб. и договорился встречаться раз в месяц.
Стахив называет Раису Богач и её мать с Седьмой улицы («линии» по местному), которые уже “немного знали о наших украинских делах” и были настоящими украинскими патриотами (раньше в Сталино встречались с галичанином Ярославом Сидором – членом ОУН) [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони.…- С. 111-112]. Т.е., если принимать во внимание слова Стахива: “итак, в Сталино мне уже было где прислониться”, можно считать, что была создана первая явка ОУН в областном центре, хотя никаких свидетельств о пароле и т.п. он не даёт.
Вышеприведённые данные свидетельствуют о том, что Е.Стахив не был первым оуновцем, что прибыл в областной центр Донбасса. Но никаких данных о деятельности его предшественников нет. Стахив признаёт, что не все из галичан-переводчиков помогали им. Так, в Горловке его прежний коллега по Перемышлянской гимназии Александр Масляник “ни денег, ни хлеба, ни консервов не дал”.
Ссылаясь на Романа Куцака (также переводчика из Галичины), “Евгений” пишет о некоем бывшем полковнике киевских Сечевых Стрелков Голубе, который появился среди эвакуированных в Горловке. Он объявил, что организует здесь ОУН. Немцы хотели его арестовать, но он на то время уже работал в итальянской военной разведке. Итальянцы и посоветовали ему бежать из Горловки, и он с какой-то молодой девушкой выехал на запад. Дальше Стахив сообщает, что того Голубя поймало УПА на Волыни и расстреляло как советского агента [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. …- С. 114].
В книге воспоминаний Е.Стахива дается перечень городов, где оуновцами было создано подполье, или действовали единичные стороники организации – Ворошиловград, Ворошиловск, Горловка, Константиновка, Краматорск, Красногоровка, Славянск, Сталино, Ясиноватая, поселок шахты “Мария”. Автор воспоминаний достаточно чётко говорит о месте и роли М.Кривошапки. Стахив называет его своим заместителем. Привёз он его в Донбасс 1 января 1943 г. Характеризует так: “Прекрасный оратор, организатор... Это был человек, преданный украинскому делу, опытный подпольщик, чрезвычайно активный, работящий, честный человек [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. …- С. 141-142].
Стахив пишет, что в Мариуполе переводчик-галичанин Иван Дубас создал ячейку ОУН из двадцати человек, среди которых называет главного редактора местной газеты Николая Стасюка, директора типографии Якова Жижуру, девушку Надежду Сташевскую, и школьников-десятиклассников Владимира Козельского и Бориса Кучинского, директора местного парка Гайдара [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони.…- С. 116, 119].
Согласно материалов архивно-следственной дела директора местного театра во времена оккупации Ирия-Авраменко А.В., который был членом “Просвиты” и ячейки ОУН в Мариуполе, в организацию входили заведующий типографии Я.И.Жижера, редактор газеты М.И.Стасюк, начальник украинской полиции города Й.И.Степаненко, управляющий сельхозуправы А.Я.Донец, главный бухгалтер сельхозуправы К.М.Семенюта, помощник начальника полиции В.М.Юхимец, журналист “Марюпильской газеты” А.И.Болгарский, техник радиоузла И.Т. Галушко, заведующий городским садом Ф.П.Гайдар, заведующий горземотделом Е.Мороз, помощник начальника комиссии В.Бондаренко, директор совхоза Жук, журналист “Мариюпольской газеты” Ф.В.Ляшинский [ДА СБУ-Д. – АСС 31692-пф. – Арк.62-63].
Таким образом, или Стахив действительно не знал значительную часть ведущих членов ОУН в Мариуполе (что может быть в условиях конспирации), или не вспомнил их, когда писались воспоминания.
По материалам архивно-следственного дела Фененко М.В., Бутковой Н.М. и Морозенко Р.А., представители центрального провода ОУН “кадровые оуновцы” Стахив, Личман, Нофенко (“Евмен”), Грыцив и связной областного провода “Тимофей” систематически прибывали в Мариуполь для инструктирования руководства местной организации, в которую входили Стасюк, Жижура, Фененко, Буткова, Морозенко, Синицин, Болдовский, Голобородько, Галушко, Болгарський [ДА СБУ-Д. – АСС 36824-пф. – Арк.215-218].
Стахив писал, что в Константиновке членами организации были россиянка С.П.Кутева, Д.Гиляка и другие, а также была связная Нюра (“Цыганка”) [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. …- С. 131, 137].
На следствии в 1944 г. Серафима Петровна Кутьева, жена бургомистра Константиновки, сообщила, что представитель ОУН из Львова «Евгений» трижды был у неё на квартире, где встречался с Остапом Майченко («Алексей»), нелегалом «Василием»; кроме того, у неё проживала связная-нелагалка Нюра Верчук. В местную организацию украинских националистов входили: инженер Д.М. Д.М.Гиляка, который работал председателем «Просвиты» и заведующим отделом агитации и пропаганды Краматорской городской управы; педагог-лектор П.М.Шинкар; учитель средней школы П.В.Зинченко; юрист завода им. Сталина во время оккупации И.И.Сердюк, секретарь городской управы О.С.Бобрицкая; заместитель бургомистра г. Старый Краматорск М.Ганзий, учительница из Днепропетровской области, связная-нелегал Анна Верчук [ДА СБУ-Д. – АСС 3664-пф. – Арк. 12, 12зв, 13].
В Красногоровскую сельскохозяйственную школу, по словам Е.Стахива, был направлен “Ворон” для привлечения молодежи к организации ОУН [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. …- С. 131].
По материалам архивно-следственной дела Зинченко О.М., Корецкого В.Й. и Петрусенко П.П., в Красногоровской сельскохозяйственной школе по заданию “Бориса” (Е.Стахив) в мае 1943 г. была создана ячейка ОУН. Руководитель организации – директор этой школы О.Зинченко был завербован в ОУН в декабре в 1941 г. националистом Булавским. Позже Зинченко О. был введён в областной провод ОУН. Он лично завербовал Мословатого, Гитирина, Бакуменко, Бондаренко, Харченко и других. Преподаватели сельскохозяйственной школы В.Корецкий и П.Петрусенко были активными членами организации [ДА СБУ-Д. – АСС 35152-пф. – Арк. 111].
В Ворошиловграде, как сообщает Е.Стахив, руководителем организации украинских националистов был бывший профессор пединститута Бернацкий, который работал редактором местной газеты, а членом ОУН – преподаватель Наконечный [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. …- С. 122, 123, 136].
По материалам архивно-следственного дела, которое хранится в Управлении Службы безопасности Украины в Луганской области, 2 марта 1945 г. военным трибуналом войск НКВД Ворошиловградской области был осуждён к расстрелу М.И.Бернацкий, редактор фашистской газеты “Новая жизнь” [ДА СБУ- Л. – АСС 5204. – Арк. 281-182].
Директор средней школы, как сообщает Е.Стахив, был руководителем подпольной группы украинских националистов в городе Ясиноватая. Он завербовал в неё фотографа, квартира которого была явочной [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С.141].
Согласно документов архивно-следственного дела №33720-пф, 8 февраля 1945 г. были осуждены за участие в ОУН жители г. Ясиноватая и г. Иловайск: Гербич А.А. – учитель железнодорожной школы, Волков В.Ф. – фотограф, Волкова Т.М. – учительница, Голуб И.С. – рабочий железной дороги, Гришко Я.К. – заведующий экспедицией железнодорожного агентства, Лимаренко В.Г. – рабочий карьера, Кулинич А.А.- начальник конторы на железной дороге, Злодей В.М. – начальник авторемонтной мастерской, Канивец О.Я. – стрелочника железной дороги, Веретенников О.С. – дежурный станции, Седов О.В. – инженера железной дороги, Синцов В.Д. – рабочий завода, Савчук К.Й. – мастер железной дороги, Ковалевский П.И. - служащий [ДА СБУ-Д. – АСС 33720-пф. – Арк. 392].
В Гришино, где Стахив пытался создать ячейку ОУН, он называет бывшего студента Днепропетровского университета Василия Петренко, бургомистра Валерия Якубовича [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 143-144].
В Горловке Стахив называет людей, которые помогали ему, – П.Г.Фодотова, К.Шембарева, Б.Куринного, Мирошниченко [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 108-109].
Таким образом, можно проследить совпадение в данных относительно размещения отдельных ячеек ОУН в Донбассе по мемуарам Е.Стахива и архивно-следственных делах Управлений Службы безопасности Украины в Донецкой и Луганской областях.
В то же время в воспоминаниях Е.Стахива отсутствует какая-либо информация относительно ячеек ОУН в некоторых городах и районах Донбасса; отсутствуют также данные относительно определённых лиц.
Так, в Волновахе органами НКГБ было арестовано 11 человек, которых позже осудили по четырем уголовным делам: АСС 9501-пф – 5 чел., АСС 31889-пф – 2 чел., АСС 35406-пф – 1 чел., АСС 36389-пф – 1 чел., АСС 36889-пф – 2 чел.. Следственными органами не было доказано, что “фигуранты” этих дел входили в одну местную ячейку ОУН.
По г.Сталино, кроме тех, кого вспоминает Е.Стахив, было репрессировано за принадлежность к ОУН в послевоенные годы 7 человек: по АСС 8211-пф – 3; АСС 33132-пф – 1; АСС 34689-2ф – 1; АСС 36141-пф – 2.
В Мариуполе основной состав членов местной организации ОУН эвакуировался вместе с немцами и значительная их часть не была обнаружена и репрессирована органами госбезопасности. Кроме того, за оуновскую деятельность осуждён один человек, не упомянутый Стахивим; нет также свидетельств о нём в в архивно-следственных делах Ирия-Авраменко А.В. (АСС 35692-пф) и Фененко М.В.(АСС 18489-пф).
Три человека, которые проходили по отдельным делам оуновцев-жителей г. Макеевка, не фигурируют в воспоминаниях Е.Стахива (АСС 33500-пф, АСС 35203-пф и АСС 58558-пф).
Стахив не называет ни одной фамилии, или прозвища членов ОУН, из г. Константиновка, хотя наличие там большой организации подтверждает [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 131]. Согласно материалов архивно-следственного дела 35712-пф, по Константиновке были осуждены три оуновцев. В то же время арестованные на допросах назвали 17 членов организации.
Отсутствует в воспоминаниях информация относительно оуновцев в г. Комсомольск Горловского района – АСС 34465-пф (1 чел.).
По районам Сталинской области Стахивом также не названо ячейки ОУН в Будённовке Сталинского района – АСС 5754-пф (2 чел.), АСС 19651-пф (1 чел.), Авдеевском районе – АСС 28547-2ф (1 чел.), АСС 34225-пф (3 чел.), Андреевском районе – АСС 33002-пф (4 чел.), Ольгинском районе - АСС 8107-пф (5 чел.), АСС 36442-пф (1 чел.), Чистяковском районе – АСС 33364-2ф (2 чел.).
На наш взгляд, отсутствие в воспоминаниях Е.Стахива информации относительно определённых ячеек ОУН в Донбассе и их участников имеет несколько причин. Во-первых, эта книга Стахива не является научным исследованием, автор которого ставил целью полностью восстановить картину. Сам язык, которым написано это произведение, свидетельствует, что фактически это – литературная запись рассказа. Во-вторых, правила конспирации требуют, чтобы действующие лица как можно меньше знали себе подобных, с целью предотвращения разгрома организации в случае ареста кого-то из её членов. Это принцип отдельных “цепочек”, которые непосредственно не связаны между собой. Поэтому, Стахив мог и не знать как руководителей отдельных низовых ячеек, так и их рядовых членов.
Кроме того, существуют еще два момента, которые могут прояснить данную ситуацию. В годы войны органами госбезопасности достаточно часто выдвигались обвинения в принадлежности к ОУН активистам “Просвиты”. Местные ячейки “Просвиты” создавались как усилиями членов организации украинских националистов, так и представителями местной интеллигенции, - самостоятельно. В первом случае, речь шла о двух принципиальных моментах:
1) создание ячеек “Просвиты” как форм и средств проведения организационной и пропагандистской работы;
2) ”Просвиты” как легальное прикрытие подпольных структур ОУН. Органы госбезопасности отождествляли ОУН с “Просвитой”, поэтому часто осуждали активистов последней, как оуновцев.
Можно сделать принципиальный вывод, что свидетельства Е.Стахива действительно базируются на реальных фактах существования и деятельности ячеек ОУН-Б в Донбассе.
Какими были, судя по материалам Стахива, взгляды, стратегия и тактика оуновцев?
Вот что он пишет о начальном периоде своей деятельности на СУЗ: “В Киеве я уже знал наши подпольные квартиры, контакт к Маивскому, Дмитрию Мирону, Ярославу Хомиву. У них был опыт подполья, ребята давали нам советы. Критиковали нашу программу – наш тотальный национализм. Так что чему-то мы научились в Киеве” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 104].
В селе Знаменовцы глава сельсовета учитель Чёрный пригласил Е.Стахива и И.Клима, “чтобы поговорить о нашей программу и борьбе”. Он пишет: “Они стали подробнее расспрашивать, за какую мы Украину. Говорю: за самостоятельную. А какая программа? - Сначала строим государство, а там будем смотреть. – Конечно, программа у нас была тоталитарная. ОУН стояла на принципе проводниковой монопартийной системы. Но мы не могли откровенно об этом говорить” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 110-111].
Стахив рассказывает, что в Сталино он имел много дискуссий с преподавателем педагогического института, на квартире которого проживал. Речь шла о программе движения оуновцев, и о будущем украинского самостоятельного государства. “Он требовал от меня ответа, а я не мог ему сказать, будет ли что-то вроде гитлеровской Германии или Италии Муссолини. Говорю: приблизительно как франкистская Испания. Он: “Та же вы фашисты! А я думал, что вы – патриоты-демократы. Когда он сказал, что мы фашисты, я подумал, что имею здесь дело с коммунистами и нужно быстрее убираться прочь. Мы дискутировали дальше. Я ему: “Мы не фашисты”. Он: “Конечно, вы не фашисты, но вы хотите тоталитарную систему, диктатуру”. И я таки видел, что именно этого и хотим, и он прав” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 131].
Е.Стахив делает такой вывод: “Нужно сказать, что именно тогда наступил перелом в моём мышлении, в моём политическом мировоззрении” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 131].
Дальше Стахив рассказывает, что позже он познакомился с инженером хлебозавода Иваном Павловичем – очень мудрым, образованным человеком. «Я ему рассказал о наших спорах с преподавателем пединститута, у которого жил, и он говорил: «Тот мужчина говорил тебе подходящие вещи». – Иван Павлович первый меня научил, что нужно отрекаться от лозунгов, с которыми мы пришли. В первую очередь – от лозунга «Украина – для украинцев» как вредного. Говорил: «Вы должны отбросить все писания Донцова. Мы должны говорить о народовластии, о социальных правах всех национальных меньшинств. Украина должна быть демократическим государством со свободой прессы, религии, совести” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 133].
Дальше Стахив сообщает, что Иван Павлович стал писать для них листовки, в первой из которых сообщил об изменениях их мировоззрения. Для привлечения к движению большего количества сторонников он стал писать листовки на русском языке.
Е.Стахив сознается, что тогда ещё они считали, что революция в 1917 г. была во благо. Но пришел Сталин, ликвидировал достижения революции, внедрил диктатуру, тоталитаризм, стал уничтожать инакомыслящих, отправляя в лагеря. Все это было записано в листовках и отправлено на утверждение в краевой провод ОУН в Днепропетровск. По его словам, люди начали лучше понимать оуновцев. По возвращении через два месяца в квартиру преподавателя пединститута в Сталино, Стахив продолжал дискутировать с ним, но это уже были дискуссии людей, которые находили общий язык, приходили к единым выводам.
Дальше Е.Стахив делает такой вывод: “Потом я поехал в Днепропетровск и имел разговор из Лемишем (Василий Кук – руководитель краевого провода ОУН), который поддержал меня, потому что и его людям болело то же. Следовательно, идеи, с которыми мы пришли в Украину, претерпели изменения. Мы почувствовали народные мысли и отбросили ту идеологию, которая господствовала на Западной Украине под влиянием течений, которые бурлили в Западной Европе, - то есть идеализма, фашизма, донцовщины. Те изменения нашего мировоззрения, нашей политики, нашей программы поэтому повлекли за собой поворот политики в целой ОУН” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 134].
Дальше Стахив продолжает: “Эта наша переориентация имела большой успех – к нам приставало все более людей, а главное – молодого поколения и рабочих. Мы пошли с народом, стали говорить с ним языком, который он понимал, - и он стал с нами сотрудничать. И это был наибольший успех всей нашей подпольной работы. С этого времени в неё стали включаться другие национальности: россияне, татары, греки. Потому что теперь полностью изменилась роль подпольщиков-националистов: не руководить народом (какой должен быть только исполнителем воли малой группы руководящего состава националистической партии), а служить ему, быть с народом и для народа. – Следовательно, мы стали на демократическую базу, и это был наш шаг вперёд” [ДА СБУ-К.- ФДВ. – Спр. 372. – Т. 3. – Арк.1-10].
Научная оценка вышеприведенных фактов требует, прежде всего, сделать их хронологическую “привязку”, то есть – выяснить время, когда это происходило. По тексту книги Е.Стахива это сделать почти невозможно. Предыдущее определение времени событий имеет отношение к первым дням декабря 1942 г. А последующие события – к изменению идеологии – не определены во времени.
Согласно найденным нами документам в Государственном архиве Службы безопасности Украины в Киеве, 21-24 августа 1943 на хуторах неподалеку от села Слобода Золота Козовского района Тернопольской области состоялся ІІІ Чрезвычайный сбор Организации Украинских Националистов. Среди других, рассматривались программные вопросы. С докладом выступил “Иванив” (Омельян Логуш, “Евгений”, “Пивориз”, член центрального провода ОУН, представитель краевого провода “Юг”), который предложил внести в программу ОУН изменения, которые бы благодаря приближению к советской действительности, способствовали привлечению на сторону ОУН украинского населения восточных областей Украины.
В Госархиве СБУ-Киев хранится изданная оуновцами на русском языке брошюра с решениями этого сбора. Первая часть – непосредственно программа, и вторая – “Политические постановления”. Основные задания ОУН заключались в уничтожении большевистской и немецкой эксплуататорско-крепостной системы в сельском хозяйстве; введении индивидуального и коллективного пользования землей в зависимости от желания крестьян; национализации крупной промышленности; переводе мелкой промышленности на статус кооперативно-общественной; введении восьмичасового рабочего дня и справедливой оплаты труда; свободном выборе профессии и места работы; образовании независимых профсоюзов; уничтожении стахановщины, соцсоревнования; запрещении повышения норм и других средств эксплуатации трудящихся; свободе слова, мысли, убеждений, вероисповедания; предоставлении национальным меньшинствам права свободного развития собственной по форме и содержанию национальной культуры; утверждении равноправия всех граждан Украины.
Очевидно, что эти пункты программы ОУН тождественны изменениям, которые предлагали в г. Сталино преподаватель пединститута и инженер Иван Павлович. По свидетельству Е.Стахива, это были не только предложения, а было “изложено на бумаге Иваном Павловичем и даже в некоторых летучках, которые я послал на утверждение в Днепропетровск”. Кроме того, он заявляет, что по этому вопросу имел разговор с “Лемишем”, и тот его поддержал. Т.е. фактически Стахив настаивает, что именно под его руководством и была разработана программа изменений в идеологии ОУН.
По документам Госархива СБУ-Еиев, Евгений Стахив и Василий Кук не были участниками ІІІ Чрезвычайного большого сбора ОУН. Упоминается, кроме представителя краевого провода ОУН “Юг” “Иванива” (“Пивориза”) также женщина «Валя» – представительница восточных областей Украины [ДА СБУ-К.- ФДВ. – Спр. 372. – Т. 1. – Арк. 41]. Таким образом, возможность разработки новой программы (чуть ли не её основных принципов) именно в Сталино не исключается. Но здесь есть расхождения относительно влияния этой программы на авторитет ОУН.
Дело в том, что в сентябре 1943 г., т.е. – через приблизительно полторы недели войска немецких оккупантов были выбиты с территории Донбасса. Следовательно, влиять как-то положительно на местное население и его борьбу новая программа ОУН просто не могла. Потому что за этим уже пристально наблюдали органы НКГБ.
Характеризуя М.Кривошапку, своего заместителя по руководству областным проводом ОУН в Донбассе, Е.Стахив также пишет, что тот “был хорошо осведомлён с нашей новой политикой демократического направления, добавлял свои замечания к нашей новой программе” [Стахів Євген. Крізь тюрми, підпілля й кордони. … - С. 141-142]. Здесь также есть несовпадение по времени. Программа становится программой лишь после ее принятия (то есть – в конце августа 1943 г.). Поэтому, не мог М.Кривошапка быть с ней знаком и добавлять замечания, потому что не было на это времени. А если и высказывался относительно неё, то это было уже вне пределов Донбасса. А о “Проекте” программы, если и был такой, Е.Стахив речь не ведет.
Мы можем сделать такие выводы относительно соответствия реальным фактам данных, приведённых Е.Стахивом в воспоминаниях. Сопоставление их с материалами архивов СБУ свидетельствует, что они отвечают действительности.
В то же время, следует отметить, что в целом эти материалы достаточно отрывочны; в известной мере их изложение непоследовательно.
Таким образом, благодаря воспоминаниям (литературной записи) Е.Стахива можно в значительной мере осветить ситуацию относительно деятельности ОУН в Донбассе в 1941-1943 гг. В то же время, некоторые моменты, которые касаются отдельных лиц, оценок их места и роли в деятельности ОУН в регионе вызывают определенные вопросы.