|
|
Пишет docent (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} docent)@ 2011-03-07 07:30:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
15 мифов и правда о Донецко-Криворожской республике
Владимир КОРНИЛОВ
12 февраля исполнилось 93 года со дня провозглашения Донецко-Криворожской республики (ДКР).
Но не столько эта некруглая дата заставила меня вспомнить об уникальном административно-государственном образовании, сколько недавние «сенсационные» откровения известного специалиста в украинской истории трипольского периода Виктора Ющенко. Когда во время общения экс-президента с журналистами по поводу так называемого Дня злуки политический обозреватель Александр Чаленко напомнил, что на территории современной Украины, помимо «злучившихся» УНР и ЗУНР, существовали и другие образования, вроде Донецкой и Одесской республик, Ющенко ответил: «А что бы вы могли рассказать о Донецко-Криворожской республике, а ну расскажите, пожалуйста? А что такое республика? Какие признаки этого государства? Свои деньги, своя армия, свое правительство, внешняя политика. У них это было? Ну давайте серьезными быть, уважаемые... Вы смеетесь и спрашиваете, и отнимаете время у нашего приятного общения. Я хочу одно сказать: Одесских республик, Донецких республик — их никогда не было и не будет...» (Обозреватель).
Вот так! Не было их! ЗУНР — была, УНР — была, а Донецкой республики, оказывается, не было! Потому что у нее якобы не было своей армии, правительства... Чаленко, ошеломленный подобными откровениями бывшего «гаранта», даже решил повеселиться и предложил привлечь того к ответственности за «публичное отрицание дончан и одесситов».
Об историческом невежестве Ющенко мы не раз писали на страницах «2000». Вспомнить хотя бы лекцию, которой он весной 2007-го осчастливил учеников Марьяновской школы Киевской обл.: глава государства умудрился тогда допустить столько ляпов, что их вкупе с комментариями набралось бы на объемистый томик (Открытый урок нациократии от президента // № 18-19 (365), 11—17.05.07). Можно было бы причислить очередные «сенсации» от Ющенко к таким же ляпам и не обращать на них внимания — мало ли что может сказать человек, свято уверенный, что произошел от кошевого атамана запорожского. Однако беда в том, что неведение Ющенко относительно государственных образований, не вписывающихся в официозную теорию украинского «державотворення», разделяют и многие не менее официозные историки.
Как-то в беседе со мной нынешний министр образования Дмитрий Табачник, вспоминая о своей учебе на истфаке Киевского университета, сказал: «Тогда можно было, в принципе, выбить любую тему. Можно было писать работы и о Гетманщине, и о Директории, и даже об УПА (само собой, под жестким идеологическим контролем; само собой, соблюдая генеральную линию партии). Но одна тема всегда была под строжайшим запретом. О ней нельзя было ни говорить, ни писать. Эта тема — Донецко-Криворожская республика».
Эти слова объясняют многое. В частности, такой поразительный, кричащий факт: о ДКР за чуть ли не сто лет с момента ее провозглашения не написано ни одной (!) книги или специальной монографии, в то время как о деятельности тех же пресловутых УНР и ЗУНР изданы и издаются фолианты, альбомы, сборники статей и т. д. В советские времена всего лишь одному (!) историку из Полтавы — Виктору Ревегуку — удалось пробить кандидатскую диссертацию по истории ДКР. Да и то, по свидетельству прессы, далась она ему с большим трудом — якобы ВАК долго отказывал в защите. Было это в далеком 1975-м. С тех пор, казалось бы, многие запреты и табу отпали, «белые пятна» украинской истории начали резко «темнеть», однако лишь в 2010 г. появилась вторая диссертация на ту же тему — на этот раз в Днепропетровске ее защитил местный исследователь Олег Поплавский. Согласитесь, для почти что века — негусто.
Подобное замалчивание приводит к полному неведению относительно истории ДКР не только у президентов-невежд, но и у людей, которые проживают на территории когда-то существовавших республик и интересуются историей своего края. Ну откуда харьковскому школьнику знать, что его город был столицей некой республики еще до того, как стать «первой столицей Украины», если, скажем, в учебнике С. Кульчицкого и Ю. Шаповала для 10-го класса истории УНР отведено по меньшей мере 35 страниц, ЗУНР — 13, а о ДКР — ни слова, ни полслова? Ну не было такой республики! Что тут еще сказать?
Неудивительно, что неудобная для любых властей история ДКР с годами и десятилетиями обрастает мифами и легендами. Один донецкий журналист и историк признавался, что в советские годы узнал о ее существовании лишь благодаря роману Алексея Толстого «Хлеб (Оборона Царицына)», где ДКР упоминается неоднократно. Нынешнее же молодое поколение, уже не читающее советскую классику, также может наткнуться на романтические описания Донецкой республики скорее в художественной литературе (к примеру, в фантасмагорическом романе «Капитан Филибер» модного у молодежи Андрея Валентинова), чем в исторической.
Мифы вокруг ДКР порождаются как силящимися предать свою историю полному забвению (вроде ющенковского отрицания Донецкой республики как таковой), так и теми, кто впадает в другую крайность, стремясь донельзя романтизировать и идеализировать слабо изученную историю этого государственного образования. И обе стороны генерируют новые мифы, которые в век интернета очень быстро распространяются. Несколько из них — наиболее типичные — постараемся рассмотреть в этой статье.
МИФ 1
ДКР — выдумка большевиков, в частности — Артема
«Детище «пламенного революционера» Артема» — так называлась статья к 90-летию ДКР в «Зеркале недели». Донецкую республику пытались и пытаются представить как некое искусственное образование, на ровном месте выдуманное большевиком Артемом (Федором Сергеевым), не опиравшимся на общественное мнение.
Роль первого и единственного руководителя правительства ДКР Артема в провозглашении этой республики, конечно, значительна. Но неверно утверждать, будто идея административного выделения Донецко-Криворожского региона была высосана из пальца. Она зрела в течение нескольких десятилетий. И значительный вклад в ее формирование внесла очень влиятельная в свое время лоббистская структура — Совет съездов горнопромышленников Юга России (ССГЮР). Чтобы понять, насколько важную роль в истории Донбасса сыграла эта организация, достаточно назвать некоторых из сформировавших ее деятелей: Алчевский, Иловайский, Горлов, Рутченко... Эти имена навсегда запечатлены в топонимике региона, в честь этих людей названы крупные города края.
Как ни прискорбно, об этой организации, благодаря которой по сути и зародилась экономическая мощь нынешней Восточной Украины, также ничего не написано в нашей стране, за исключением пары-другой научных работ для узкого круга. Зато на Западе о ней изданы книги, из которых можно почерпнуть немало интересных фактов о роли предпринимателей в зарождении идеи административного объединения промышленных регионов юга России (слово «Украина» в начале XX в. еще фактически не использовалось в отношении этих краев).
Промышленников тяготил факт разделения цельного Донецко- Криворожского промышленного региона на три административные единицы — Екатеринославскую, Харьковскую губернии и абсолютно автономную Область Войска Донского, где существовали свои отдельные правила игры для бизнеса. Уже с конца XIX в. предприниматели начали постоянно говорить о его «экономической неделимости» — само собой, в составе России (этот тезис вплоть до конца 1917-го не оспаривался и представителями украинских движений, практически неведомых в Донбассе).
Уже к Февральской революции 1917 г. в Донецко-Криворожском регионе сложился стойкий консенсус и экономических, и политических элит по поводу необходимости объединить угольные и металлургические районы края в единую область. Этот вопрос фактически не вызывал разногласий. Споры возникали только относительно столицы данного образования — станет ли ею Харьков или Екатеринослав (нынешний Днепропетровск). Но поскольку Харьков уже был признанным экономическим центром края и там базировался штаб горнопромышленников юга России, эти дискуссии также продолжались недолго.
С 25 апреля по 6 мая 1917 г. в Харькове состоялся 1-й областной съезд советов рабочих депутатов Донецкой и Криворожской областей, на котором завершился процесс административного объединения Харьковской, Екатеринославской губерний, Криворожского и Донецкого бассейнов. Область разбили на 12 административных районов, в каждый из которых входило 10—20 местных советов. Таким образом, при формировании новой области России игнорировалось старое административное деление империи — к примеру, туда вошли Макеевка и Мариуполь, которые принадлежали к Области Войска Донского, а также Кривой Рог, относившийся к Херсонской губернии.
Стоит особо обратить внимание, что большевики весной 1917 г. были на юге России абсолютными маргиналами и никак не влияли на процесс принятия решений. А сам Артем (на тот момент, кстати, подданный Британской империи) еще только собирался возвращаться в родной Харьков из далекой Австралии, где он издавал местную социал-демократическую газету.
Как уже упоминалось, вопрос принадлежности Донецко-Криворожской области к России или Украине не обсуждался при ее создании. Идеи отделения от России считали абсурдными даже в Киеве, а Харьков подчеркивал, что будет напрямую подчиняться Петрограду. «Украинский вопрос» абсолютно не занимал элиты юга России вплоть до середины 1917 года, когда возник спор между Временным правительством и Центральной Радой (ЦР) о распространении юрисдикции последней не только на земли, исконно считавшиеся Малороссией, но и на Одессу, Харьков и Екатеринослав, т. е. на Новороссию и часть Донбасса.
Вот тогда харьковские элиты забили тревогу. Глава ССГЮР Николай фон Дитмар 1 августа 1917 г. с тревогой докладывал Временному правительству от имени предпринимателей края:
«Вся эта горная и горнозаводская промышленность составляет вовсе не местное краевое, а общее государственное достояние и ввиду колоссального значения этой промышленности для самого бытия России, конечно, не может быть речи о том, чтобы вся эта промышленность и эта область могла находиться в обладании кого-либо другого, кроме всего народа, и быть в подчинении какой-либо власти, кроме власти всего народа — власти государства. Не может государство и его орган — Правительство — созданную вековыми усилиями и средствами всего народа и самого государства южную горную и горнозаводскую промышленность — основу экономического развития и военной мощи государства и все вековые труды на заселение и процветание прежде пустынного края — взять у всего народа и передать провинциальной автономии и может быть даже федерации, основанной на резко выраженном национальном признаке...
Надо считать возможным и необходимым вне всяких национальных автономий известную децентрализацию власти и управления, но и с этой точки зрения — органы такой местной власти и управления должны быть в Харьковском районе и не могут быть перенесены из Харьковского района в Киевский, ибо одинаково этот перенос мог бы быть сделан, например, в Царицынский или Кавказский район, и с гораздо большим успехом в Москву».
Дитмар, выражая мнение южнороссийских предпринимательских кругов, не видел ничего общего у промышленных регионов Юга России с Центральной Украиной: «Весь этот район как в промышленном отношении, так и в географическом и бытовом представляется совершенно отличным от Киевского. Весь этот район имеет свое совершенно самостоятельное первостепенное значение для России, живет самостоятельною жизнью, и административное подчинение Харьковского района Киевскому району решительно ничем не вызывается, а наоборот, как совершенно не отвечающее жизни, такое искусственное подчинение только осложнит и затруднит всю жизнь района, тем более, что это подчинение диктуется вопросами не целесообразности и государственными требованиями, а исключительно национальными притязаниями руководителей украинского движения».
Как видим, идея административного выделения Донецко-Криворожского края и невхождения его в будущую Украину родилась задолго до появления у власти большевиков и Артема. Указанные «буржуем» Дитмаром границы фактически и стали границами будущей Донецко-Криворожской республики, провозглашенной представителями левых политических сил в 1918 г. А многие его экономические обоснования были повторены в качестве обоснований для выделения этого государственного образования.
Кстати, эти же соображения были положены в основу официального циркуляра Временного правительства от 4 августа 1917 г., которым Украина ограничивалась Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской и Черниговской губерниями, да и то за исключением нескольких уездов. В апреле 1918 г., когда к Харькову подступали немецкие войска, Артем ссылался именно на этот циркуляр, обосновывая правомерность границ между Донецкой республикой и УНР.
МИФ 2
ДКР создавалась кулуарно, без обсуждения общественностью
В этом утверждении есть доля истины: ни одно административное и государственное образование, создававшееся на обломках Российской империи в 1917—1919 гг., не провело референдума или опроса общественного мнения (хотя практически все, включая и УНР, и ДКР, обещали сделать это в будущем).
Вместе с тем дискуссия о Донецкой республике в контексте будущего государственного устройства всей России велась довольно активно. Может быть, даже активнее, чем полемика в как бы демократической ЦР. Причем велась с сентября 1917-го! Уже 4 сентября Артем заявил на совещании фабрично-заводских комитетов в Харькове: «...В настоящее время мы порвали с Временным правительством и приступили к образованию своей власти, к организации которой будет привлечен весь Донецкий бассейн». Сообщив 7 сентября ЦК РСДРП(б) о создании «революционного штаба» на многопартийной основе (по два большевика, меньшевика, эсера и даже один представитель украинских партий), Артем сказал: «Штаб — верховный орган, не подчиненный Временному правительству и сосредоточивший в себе всю власть на местах. Фактически это было декретированием республики Харьковской губернии».
Затем харьковцы (именно так называли себя тогда жители Харькова) не спеша начали подготовку к созданию республики и де-юре, широко дебатируя по этому поводу в прессе. Подстегнула их ЦР своим 3-м Универсалом, который неожиданно для Харькова и Донбасса объявил их частью Украины.
Так, 16 ноября 1917 г. вполне легитимный орган власти Донецко- Криворожской области — исполком местных советов — принял официальную резолюцию: «Развернуть широкую агитацию за то, чтобы оставить весь Донецко-Криворожский бассейн с Харьковом в составе Российской Республики и отнести эту территорию к особой, единой административно-самоуправляемой области». Заметьте, речь не шла о сепаратизме (а именно этот ярлык постоянно наклеивают на создателей ДКР), об отделении от России или Украины — данный регион изначально не признал себя частью Украины. Здесь подавляющее большинство органов власти (и большевистские, и меньшевистские, и эсеровские) приняли похожие резолюции, определив в качестве своей столицы Петроград.
Так что широкая дискуссия все-таки была, и длилась она вплоть до начавшегося 27 января 1918 г. 4-го областного съезда, на котором (опять- таки в результате бурной полемики) была провозглашена Донецкая республика.
Его повестка дня также не была секретом. Эсеровская газета «Земля и Воля» сообщала: «Нельзя не предвидеть, что главным вопросом на открывающемся сегодня съезде Советов Донецкого и Криворожского бассейнов будет вопрос о «Донецкой республике». И сразу же по открытии съезда его, говоря современным языком, спикер — большевик А. Каменский, призвал делегатов, как сказано в протоколе, «особенно серьезно отнестись к предстоящей работе, тем более что... должен решиться очень важный вопрос — о выделении Донецкого Бассейна в автономную единицу».
Как видите, идея была всем понятна и известна. Так что провозглашение Донецкой республики проведено гораздо более открыто, чем декретирование УНР.
МИФ 3
ДКР была провозглашена в январе/феврале/неизвестно когда
В различных источниках можно найти разные даты провозглашения ДКР: 27 января, 8 февраля, 11 февраля; один украинский историк даже сообщил, что она была создана в апреле и тут же ликвидирована. Во многом разнобой обусловлен тем, что 4-й областной съезд советов проходил буквально на грани перехода России с юлианского на григорианский календарь, т. е. после 31 января начиналось сразу 14 февраля. В результате многие мемуаристы путались в датах, а впоследствии исследователи брали на веру то одни воспоминания, то другие. Некоторые же историки посчитали, что республику должны были провозгласить в день открытия съезда, и назвали дату 27 января (9 февраля по новому стилю).
Недавно один из райсоветов Донецка даже принял резолюцию с призывом к горсовету объявить 9 февраля «Днем народного единства Донбасса» — по аналогии с празднованием «Дня Злуки», к которому восточные области нынешней Украины с исторической точки зрения вроде бы не имеют никакого отношения.
Между тем в дошедших до наших дней официальных протоколах и стенограмме съезда дата создания ДКР указана довольно точно. Вопрос «О выделении Донецкого бассейна» был заслушан в последний день его работы — во вторник, 30 января, т. е. 12 февраля по новому стилю. Сомнений тут быть не может, так как время каждого заседания на съезде фиксировалось довольно четко. Если после этой статьи хотя бы на один миф станет меньше — значит, она достигла определенной цели.
МИФ 4
Республика называлась Донецко-Криворожской/Донецкой/Донецкой советской...
Спекуляций на тему о том, как же называлась эта республика, предостаточно. Да и и во времена существования называли ее по-разному (в том числе в документах). Официально постановление о создании ДКР было озаглавлено так: «По вопросу о выделении Донецкого Бассейна», — а речь в нем идет о «Донецком и Криворожском бассейне» и соответственно о «Совете Народных Комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов».
При этом в различных документах фигурировали надписи: «Донецкая Республика», «Донецкая республика Советов», «Республика Донецкого и Криворожского (в некоторых документах — «Криворогскаго») бассейнов», «Федеративная республика Донецкого бассейна», «Донецкая Федерация». И даже «Донская республика» (явная ошибка тех, кто слышал и о существовании Донской республики Советов, созданной большевиками в Ростове весной 1918 г.)! В неформальном общении употреблялись термины и «Донкривбасс», и «Кривдонбасс», и просто «Донбасс». В те годы была мода на подобные сокращения, нынче зачастую режущие слух. Так, Центральный исполнительный комитет Украины даже его члены называли «Цикукой», большевики и меньшевики именовали друг друга даже в официальной переписке «беками» и «меками», съезд горнопромышленников ВЕЛИЧАЛИ «Горносъездом» и т. д.
Поэтому в данной статье используются различные общепринятые названия для государственного образования, созданного в январе 1918 г. в Харькове, в том числе традиционно применяемое в исторической литературе — Донецко-Криворожская республика, или же ДКР.
Полностью здесь: http://2000.net.ua/2000/svoboda-slova/i
Владимир КОРНИЛОВ
12 февраля исполнилось 93 года со дня провозглашения Донецко-Криворожской республики (ДКР).
Но не столько эта некруглая дата заставила меня вспомнить об уникальном административно-государственном образовании, сколько недавние «сенсационные» откровения известного специалиста в украинской истории трипольского периода Виктора Ющенко. Когда во время общения экс-президента с журналистами по поводу так называемого Дня злуки политический обозреватель Александр Чаленко напомнил, что на территории современной Украины, помимо «злучившихся» УНР и ЗУНР, существовали и другие образования, вроде Донецкой и Одесской республик, Ющенко ответил: «А что бы вы могли рассказать о Донецко-Криворожской республике, а ну расскажите, пожалуйста? А что такое республика? Какие признаки этого государства? Свои деньги, своя армия, свое правительство, внешняя политика. У них это было? Ну давайте серьезными быть, уважаемые... Вы смеетесь и спрашиваете, и отнимаете время у нашего приятного общения. Я хочу одно сказать: Одесских республик, Донецких республик — их никогда не было и не будет...» (Обозреватель).
Вот так! Не было их! ЗУНР — была, УНР — была, а Донецкой республики, оказывается, не было! Потому что у нее якобы не было своей армии, правительства... Чаленко, ошеломленный подобными откровениями бывшего «гаранта», даже решил повеселиться и предложил привлечь того к ответственности за «публичное отрицание дончан и одесситов».
Об историческом невежестве Ющенко мы не раз писали на страницах «2000». Вспомнить хотя бы лекцию, которой он весной 2007-го осчастливил учеников Марьяновской школы Киевской обл.: глава государства умудрился тогда допустить столько ляпов, что их вкупе с комментариями набралось бы на объемистый томик (Открытый урок нациократии от президента // № 18-19 (365), 11—17.05.07). Можно было бы причислить очередные «сенсации» от Ющенко к таким же ляпам и не обращать на них внимания — мало ли что может сказать человек, свято уверенный, что произошел от кошевого атамана запорожского. Однако беда в том, что неведение Ющенко относительно государственных образований, не вписывающихся в официозную теорию украинского «державотворення», разделяют и многие не менее официозные историки.
Как-то в беседе со мной нынешний министр образования Дмитрий Табачник, вспоминая о своей учебе на истфаке Киевского университета, сказал: «Тогда можно было, в принципе, выбить любую тему. Можно было писать работы и о Гетманщине, и о Директории, и даже об УПА (само собой, под жестким идеологическим контролем; само собой, соблюдая генеральную линию партии). Но одна тема всегда была под строжайшим запретом. О ней нельзя было ни говорить, ни писать. Эта тема — Донецко-Криворожская республика».
Эти слова объясняют многое. В частности, такой поразительный, кричащий факт: о ДКР за чуть ли не сто лет с момента ее провозглашения не написано ни одной (!) книги или специальной монографии, в то время как о деятельности тех же пресловутых УНР и ЗУНР изданы и издаются фолианты, альбомы, сборники статей и т. д. В советские времена всего лишь одному (!) историку из Полтавы — Виктору Ревегуку — удалось пробить кандидатскую диссертацию по истории ДКР. Да и то, по свидетельству прессы, далась она ему с большим трудом — якобы ВАК долго отказывал в защите. Было это в далеком 1975-м. С тех пор, казалось бы, многие запреты и табу отпали, «белые пятна» украинской истории начали резко «темнеть», однако лишь в 2010 г. появилась вторая диссертация на ту же тему — на этот раз в Днепропетровске ее защитил местный исследователь Олег Поплавский. Согласитесь, для почти что века — негусто.
Подобное замалчивание приводит к полному неведению относительно истории ДКР не только у президентов-невежд, но и у людей, которые проживают на территории когда-то существовавших республик и интересуются историей своего края. Ну откуда харьковскому школьнику знать, что его город был столицей некой республики еще до того, как стать «первой столицей Украины», если, скажем, в учебнике С. Кульчицкого и Ю. Шаповала для 10-го класса истории УНР отведено по меньшей мере 35 страниц, ЗУНР — 13, а о ДКР — ни слова, ни полслова? Ну не было такой республики! Что тут еще сказать?
Неудивительно, что неудобная для любых властей история ДКР с годами и десятилетиями обрастает мифами и легендами. Один донецкий журналист и историк признавался, что в советские годы узнал о ее существовании лишь благодаря роману Алексея Толстого «Хлеб (Оборона Царицына)», где ДКР упоминается неоднократно. Нынешнее же молодое поколение, уже не читающее советскую классику, также может наткнуться на романтические описания Донецкой республики скорее в художественной литературе (к примеру, в фантасмагорическом романе «Капитан Филибер» модного у молодежи Андрея Валентинова), чем в исторической.
Мифы вокруг ДКР порождаются как силящимися предать свою историю полному забвению (вроде ющенковского отрицания Донецкой республики как таковой), так и теми, кто впадает в другую крайность, стремясь донельзя романтизировать и идеализировать слабо изученную историю этого государственного образования. И обе стороны генерируют новые мифы, которые в век интернета очень быстро распространяются. Несколько из них — наиболее типичные — постараемся рассмотреть в этой статье.
МИФ 1
ДКР — выдумка большевиков, в частности — Артема
«Детище «пламенного революционера» Артема» — так называлась статья к 90-летию ДКР в «Зеркале недели». Донецкую республику пытались и пытаются представить как некое искусственное образование, на ровном месте выдуманное большевиком Артемом (Федором Сергеевым), не опиравшимся на общественное мнение.
Роль первого и единственного руководителя правительства ДКР Артема в провозглашении этой республики, конечно, значительна. Но неверно утверждать, будто идея административного выделения Донецко-Криворожского региона была высосана из пальца. Она зрела в течение нескольких десятилетий. И значительный вклад в ее формирование внесла очень влиятельная в свое время лоббистская структура — Совет съездов горнопромышленников Юга России (ССГЮР). Чтобы понять, насколько важную роль в истории Донбасса сыграла эта организация, достаточно назвать некоторых из сформировавших ее деятелей: Алчевский, Иловайский, Горлов, Рутченко... Эти имена навсегда запечатлены в топонимике региона, в честь этих людей названы крупные города края.
Как ни прискорбно, об этой организации, благодаря которой по сути и зародилась экономическая мощь нынешней Восточной Украины, также ничего не написано в нашей стране, за исключением пары-другой научных работ для узкого круга. Зато на Западе о ней изданы книги, из которых можно почерпнуть немало интересных фактов о роли предпринимателей в зарождении идеи административного объединения промышленных регионов юга России (слово «Украина» в начале XX в. еще фактически не использовалось в отношении этих краев).
Промышленников тяготил факт разделения цельного Донецко- Криворожского промышленного региона на три административные единицы — Екатеринославскую, Харьковскую губернии и абсолютно автономную Область Войска Донского, где существовали свои отдельные правила игры для бизнеса. Уже с конца XIX в. предприниматели начали постоянно говорить о его «экономической неделимости» — само собой, в составе России (этот тезис вплоть до конца 1917-го не оспаривался и представителями украинских движений, практически неведомых в Донбассе).
Уже к Февральской революции 1917 г. в Донецко-Криворожском регионе сложился стойкий консенсус и экономических, и политических элит по поводу необходимости объединить угольные и металлургические районы края в единую область. Этот вопрос фактически не вызывал разногласий. Споры возникали только относительно столицы данного образования — станет ли ею Харьков или Екатеринослав (нынешний Днепропетровск). Но поскольку Харьков уже был признанным экономическим центром края и там базировался штаб горнопромышленников юга России, эти дискуссии также продолжались недолго.
С 25 апреля по 6 мая 1917 г. в Харькове состоялся 1-й областной съезд советов рабочих депутатов Донецкой и Криворожской областей, на котором завершился процесс административного объединения Харьковской, Екатеринославской губерний, Криворожского и Донецкого бассейнов. Область разбили на 12 административных районов, в каждый из которых входило 10—20 местных советов. Таким образом, при формировании новой области России игнорировалось старое административное деление империи — к примеру, туда вошли Макеевка и Мариуполь, которые принадлежали к Области Войска Донского, а также Кривой Рог, относившийся к Херсонской губернии.
Стоит особо обратить внимание, что большевики весной 1917 г. были на юге России абсолютными маргиналами и никак не влияли на процесс принятия решений. А сам Артем (на тот момент, кстати, подданный Британской империи) еще только собирался возвращаться в родной Харьков из далекой Австралии, где он издавал местную социал-демократическую газету.
Как уже упоминалось, вопрос принадлежности Донецко-Криворожской области к России или Украине не обсуждался при ее создании. Идеи отделения от России считали абсурдными даже в Киеве, а Харьков подчеркивал, что будет напрямую подчиняться Петрограду. «Украинский вопрос» абсолютно не занимал элиты юга России вплоть до середины 1917 года, когда возник спор между Временным правительством и Центральной Радой (ЦР) о распространении юрисдикции последней не только на земли, исконно считавшиеся Малороссией, но и на Одессу, Харьков и Екатеринослав, т. е. на Новороссию и часть Донбасса.
Вот тогда харьковские элиты забили тревогу. Глава ССГЮР Николай фон Дитмар 1 августа 1917 г. с тревогой докладывал Временному правительству от имени предпринимателей края:
«Вся эта горная и горнозаводская промышленность составляет вовсе не местное краевое, а общее государственное достояние и ввиду колоссального значения этой промышленности для самого бытия России, конечно, не может быть речи о том, чтобы вся эта промышленность и эта область могла находиться в обладании кого-либо другого, кроме всего народа, и быть в подчинении какой-либо власти, кроме власти всего народа — власти государства. Не может государство и его орган — Правительство — созданную вековыми усилиями и средствами всего народа и самого государства южную горную и горнозаводскую промышленность — основу экономического развития и военной мощи государства и все вековые труды на заселение и процветание прежде пустынного края — взять у всего народа и передать провинциальной автономии и может быть даже федерации, основанной на резко выраженном национальном признаке...
Надо считать возможным и необходимым вне всяких национальных автономий известную децентрализацию власти и управления, но и с этой точки зрения — органы такой местной власти и управления должны быть в Харьковском районе и не могут быть перенесены из Харьковского района в Киевский, ибо одинаково этот перенос мог бы быть сделан, например, в Царицынский или Кавказский район, и с гораздо большим успехом в Москву».
Дитмар, выражая мнение южнороссийских предпринимательских кругов, не видел ничего общего у промышленных регионов Юга России с Центральной Украиной: «Весь этот район как в промышленном отношении, так и в географическом и бытовом представляется совершенно отличным от Киевского. Весь этот район имеет свое совершенно самостоятельное первостепенное значение для России, живет самостоятельною жизнью, и административное подчинение Харьковского района Киевскому району решительно ничем не вызывается, а наоборот, как совершенно не отвечающее жизни, такое искусственное подчинение только осложнит и затруднит всю жизнь района, тем более, что это подчинение диктуется вопросами не целесообразности и государственными требованиями, а исключительно национальными притязаниями руководителей украинского движения».
Как видим, идея административного выделения Донецко-Криворожского края и невхождения его в будущую Украину родилась задолго до появления у власти большевиков и Артема. Указанные «буржуем» Дитмаром границы фактически и стали границами будущей Донецко-Криворожской республики, провозглашенной представителями левых политических сил в 1918 г. А многие его экономические обоснования были повторены в качестве обоснований для выделения этого государственного образования.
Кстати, эти же соображения были положены в основу официального циркуляра Временного правительства от 4 августа 1917 г., которым Украина ограничивалась Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской и Черниговской губерниями, да и то за исключением нескольких уездов. В апреле 1918 г., когда к Харькову подступали немецкие войска, Артем ссылался именно на этот циркуляр, обосновывая правомерность границ между Донецкой республикой и УНР.
МИФ 2
ДКР создавалась кулуарно, без обсуждения общественностью
В этом утверждении есть доля истины: ни одно административное и государственное образование, создававшееся на обломках Российской империи в 1917—1919 гг., не провело референдума или опроса общественного мнения (хотя практически все, включая и УНР, и ДКР, обещали сделать это в будущем).
Вместе с тем дискуссия о Донецкой республике в контексте будущего государственного устройства всей России велась довольно активно. Может быть, даже активнее, чем полемика в как бы демократической ЦР. Причем велась с сентября 1917-го! Уже 4 сентября Артем заявил на совещании фабрично-заводских комитетов в Харькове: «...В настоящее время мы порвали с Временным правительством и приступили к образованию своей власти, к организации которой будет привлечен весь Донецкий бассейн». Сообщив 7 сентября ЦК РСДРП(б) о создании «революционного штаба» на многопартийной основе (по два большевика, меньшевика, эсера и даже один представитель украинских партий), Артем сказал: «Штаб — верховный орган, не подчиненный Временному правительству и сосредоточивший в себе всю власть на местах. Фактически это было декретированием республики Харьковской губернии».
Затем харьковцы (именно так называли себя тогда жители Харькова) не спеша начали подготовку к созданию республики и де-юре, широко дебатируя по этому поводу в прессе. Подстегнула их ЦР своим 3-м Универсалом, который неожиданно для Харькова и Донбасса объявил их частью Украины.
Так, 16 ноября 1917 г. вполне легитимный орган власти Донецко- Криворожской области — исполком местных советов — принял официальную резолюцию: «Развернуть широкую агитацию за то, чтобы оставить весь Донецко-Криворожский бассейн с Харьковом в составе Российской Республики и отнести эту территорию к особой, единой административно-самоуправляемой области». Заметьте, речь не шла о сепаратизме (а именно этот ярлык постоянно наклеивают на создателей ДКР), об отделении от России или Украины — данный регион изначально не признал себя частью Украины. Здесь подавляющее большинство органов власти (и большевистские, и меньшевистские, и эсеровские) приняли похожие резолюции, определив в качестве своей столицы Петроград.
Так что широкая дискуссия все-таки была, и длилась она вплоть до начавшегося 27 января 1918 г. 4-го областного съезда, на котором (опять- таки в результате бурной полемики) была провозглашена Донецкая республика.
Его повестка дня также не была секретом. Эсеровская газета «Земля и Воля» сообщала: «Нельзя не предвидеть, что главным вопросом на открывающемся сегодня съезде Советов Донецкого и Криворожского бассейнов будет вопрос о «Донецкой республике». И сразу же по открытии съезда его, говоря современным языком, спикер — большевик А. Каменский, призвал делегатов, как сказано в протоколе, «особенно серьезно отнестись к предстоящей работе, тем более что... должен решиться очень важный вопрос — о выделении Донецкого Бассейна в автономную единицу».
Как видите, идея была всем понятна и известна. Так что провозглашение Донецкой республики проведено гораздо более открыто, чем декретирование УНР.
МИФ 3
ДКР была провозглашена в январе/феврале/неизвестно когда
В различных источниках можно найти разные даты провозглашения ДКР: 27 января, 8 февраля, 11 февраля; один украинский историк даже сообщил, что она была создана в апреле и тут же ликвидирована. Во многом разнобой обусловлен тем, что 4-й областной съезд советов проходил буквально на грани перехода России с юлианского на григорианский календарь, т. е. после 31 января начиналось сразу 14 февраля. В результате многие мемуаристы путались в датах, а впоследствии исследователи брали на веру то одни воспоминания, то другие. Некоторые же историки посчитали, что республику должны были провозгласить в день открытия съезда, и назвали дату 27 января (9 февраля по новому стилю).
Недавно один из райсоветов Донецка даже принял резолюцию с призывом к горсовету объявить 9 февраля «Днем народного единства Донбасса» — по аналогии с празднованием «Дня Злуки», к которому восточные области нынешней Украины с исторической точки зрения вроде бы не имеют никакого отношения.
Между тем в дошедших до наших дней официальных протоколах и стенограмме съезда дата создания ДКР указана довольно точно. Вопрос «О выделении Донецкого бассейна» был заслушан в последний день его работы — во вторник, 30 января, т. е. 12 февраля по новому стилю. Сомнений тут быть не может, так как время каждого заседания на съезде фиксировалось довольно четко. Если после этой статьи хотя бы на один миф станет меньше — значит, она достигла определенной цели.
МИФ 4
Республика называлась Донецко-Криворожской/Донецкой/Донецкой советской...
Спекуляций на тему о том, как же называлась эта республика, предостаточно. Да и и во времена существования называли ее по-разному (в том числе в документах). Официально постановление о создании ДКР было озаглавлено так: «По вопросу о выделении Донецкого Бассейна», — а речь в нем идет о «Донецком и Криворожском бассейне» и соответственно о «Совете Народных Комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов».
При этом в различных документах фигурировали надписи: «Донецкая Республика», «Донецкая республика Советов», «Республика Донецкого и Криворожского (в некоторых документах — «Криворогскаго») бассейнов», «Федеративная республика Донецкого бассейна», «Донецкая Федерация». И даже «Донская республика» (явная ошибка тех, кто слышал и о существовании Донской республики Советов, созданной большевиками в Ростове весной 1918 г.)! В неформальном общении употреблялись термины и «Донкривбасс», и «Кривдонбасс», и просто «Донбасс». В те годы была мода на подобные сокращения, нынче зачастую режущие слух. Так, Центральный исполнительный комитет Украины даже его члены называли «Цикукой», большевики и меньшевики именовали друг друга даже в официальной переписке «беками» и «меками», съезд горнопромышленников ВЕЛИЧАЛИ «Горносъездом» и т. д.
Поэтому в данной статье используются различные общепринятые названия для государственного образования, созданного в январе 1918 г. в Харькове, в том числе традиционно применяемое в исторической литературе — Донецко-Криворожская республика, или же ДКР.
Полностью здесь: http://2000.net.ua/2000/svoboda-slova/i
Добавить комментарий:
