"..1942–й гoд. Зима. Война в разгаре. Немцы прут вперёд. В ставке веpховного главнокомандующего – планoвое совещание. Напоследок обсуждаются противные и не очень пoнятные пpисутствующим маршалам и генеpалитету вопросы. Маскиpовка. Нет, генералы кое что знают о маскиpовке – зимой – белые халаты, летом – хаки. Но у немцев всё как–то интеpеснее. Их аэродромы – не слишком заметны с воздуха, а танки – зачем–то, пятнистые и полoсатые, как и форма обмундирования в некоторых подразделениях и частях.
Товарищ Сталин требует, чтобы маскировкой занялись срочно и вплотную, и не абы как, а строго научно, с серьёзным обоснованием. Мол, мысль о том, что зелёное на зелёном – незаметно, не канает. Это и ежу ясно. Нужно что–то более универсальное. Сталин раздражён. Стучит трубкой по столу. Требует немедленных действий. Генералы чешут затылки. Предлагают копировать маскировку противника. Верховный в ярости. Ему нужен принцип и ясность. Как это работает и почему. И кто сможет этим заняться?
Осторожно пискнув горлом, слово берёт какой–то свежеиспечённый генералишко. Он – из интеллигентов. Может, родители учёные, а, может, и сам, в прошлой жизни науку успел подвигать. Генерал робко и путано докладывает, что в Ленинградском университете был такой профессор Шванвич. Так вот он, в своё время, возглавлял кафедру энтомологии, пока её не разогнали в начале тридцатых, и занимался покровительственной окраской крыльев бабочек. Может, он на что сгодится? Сталин неопределённо хмыкает и требует срочно, сегодня же, привезти в Москву этого Шванвича и доставить прямо к нему.
Генералы облегчённо подрываются со стульев и бегут исполнять приказание. Козёл отпущения найден. Даже два. Потому что инициатива, сами понимаете…
Звонок в Саратов, куда эвакуирован университет. Никакого Шванвича там нет и
не было. Кто–то говорит, что он остался в Ленинграде. А там сейчас, ясное дело, блокада.
Спецрейс готов через двадцать минут. Самолёт летит в блокадный город. Шванвича находят дома, в постели. Он уже не встаёт. Куриный бульон в энтомолога заливают прямо в самолёте.
Ночью он уже у Сталина. Главнокомандующий недоверчиво вглядывается в заросшее лицо доходяги–профессора и излагает суть задачи. Немного оклемавшийся Шванвич внимательно слушает и, похоже, даже что–то понимает.
— Ну, что, профэссор, сможэщь помочь армии и фронту?
— Смогу, – сипит в ответ Шванвич.
— Что тэбе для этого нужно, профэссор?
— Три дня и два художника…
Через три дня Борис Шванвич докладывает перед всей Ставкой. Он избегает таких мудрёных слов, как «мимикрия» и «принцип стереоморфизма».
Всё просто, элегантно и доступно. Основа концепции, если в двух словах – выступающее и высветленное красить в тёмное, затенённое и вогнутое – высветлять. Остальное – детали. Художники, под руководством Шванвича, уже всё проиллюстрировали. По сезонам и временам года. Для наглядности на столе стоят объёмные гипсовые модели, раскрашенные так, что их форма совершенно разваливается и уплощается.
Шванвич говорит про «расчленяющий эффект» и про общие закономерности маскировки.
Генералы и маршалы сидят с распахнутыми ртами.
Год спустя, Шванвич снова на приёме у Сталина:
— Проси, что хочэщь, профэссор… Хорошо поработал.
Шванвич задумывается буквально на секунду:
— Хочу кафедру энтомологии. Она была. Но теперь её нет.
С 1944–го по 1955–й, почти до самой смерти, Борис Шванвич заведовал своей любимой кафедрой.
Похоронен на Большеохтинском. На могиле — памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек. И – ни одного танка. А он – танк, там есть. Просто – не виден."
Анатолий Полежаев
|
Page Summary
|
Борис Шванвич
Маленькие герои Большой Войны
В тот далекий июньский день известие о начале войны словно взрывом ворвалось в дом каждого русского человека. В одночасье перевернулась жизнь миллионов людей. У детей забрали то, что должно было стать самым счастливым и беззаботным временем, - детство. Дети той поры едва ли не наравне со взрослыми брались за самую тяжелую работу, выхаживали раненых, не зная страха вместе с партизанами не давали врагу ступить на родную землю, погибали как настоящие герои. Сегодня, накануне празднования 67-й годовщины победы в Великой Отечественной войны, мы решили рассказать о подвиге тех, кого воспитала война, о тех, кто засыпал под звуки бомбежки, о тех, чье детство принято называть «опаленное войной». Лев Боченков: Мама хотела отгородить нас от войны одеялами Курский журналист и поэт Лев Боченков встретил войну восьмилетним мальчиком. Тогда он жил в г. Щигры Курской области, недалеко от железнодорожного вокзала. Многие свои детские впечатления о том времени Лев Николаевич выразил в стихах, сквозной темой которых, что неудивительно, стала тема войны. Детство Льва Боченкова закончилось тогда, когда война обрушилась на любимый край. «Отец ушел на фронт, во время оккупации мы остались с мамой и маленьким братишкой, - вспоминает поэт. - Он тогда еще не понимал, что происходит, почему мама спешила затемнять окна, когда начиналась бомбежка: она одеялами хотела нас от войны отгородить». ( Read more... ) Нелюди
 16 Марта 2012 22:58 В Армавире жестоко избили и пытались сжечь заживо ветерана войны [новые подробности] Полицейские вышли на след возможных преступников Воспоминания об оккупации г. Курска 1941-1942 гг.
Замечательная песня Высоцкого в исполнении Любэ
И один документ с данными второго деда
Нашёл информацию о деде
О русском солдате
«Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фанатизм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падет мертвым в рукопашной схватке». Как на Орловщине погиб курский герой
Долгое время в биографии семьи Лебедевых, уроженцев Курской области, был большой пробел. История жизни фронтовика Василия – внука, сына и дяди – заканчивалась безнадежнй фразой «пропал без вести». И лишь спустя 68 лет потомку Василия – Михаилу Петровичу – удалось выяснить, как погиб родной человек и где нашел свой покой.
Михаил Петрович – полный тезка своего деда, отца пропавшего без вести фронтовика Василия. Именно он перенял эстафету по поискам документов в оборванной биографии дяди. До этого сестры и выживший в войне брат (отец Михаила Лебедева) писали письма в различные инстанции – архивы, военкоматы, редакции. Но отовсюду, несмотря на многочисленные награды пропавшего без вести – ордена Ленина, Красной Звезды и Отечественной войны, приходили отрицательные ответы. ( Read more... ) |
