"Если вы будете продолжать ходить на митинги за жида
Навального вас посодют в тюрьму, где выебут в рот и
жопу! Будете в своём анусе банку сгущенки прятать!
Поняли, меня, падлы дырявые?! А после отсидки вас ни на
какую работу не возьмут! Только, если блевоту за
спидоносцами подтирать в той же колонии! Я ясно
выражаюсь, гребни, блядь?! Да за нашего святого
президента вам всем надо жопу на глаз натянуть! Да,
именно в таком порядке! Усекли, маленькие, вонючие
демократические пидорасы-хуесосы?!
А теперь жопы в горсть и мухой срыгнули на физру,
тваррри!"

Учительница русского языка и литературы Марья Ивановна
закончила "классный час", посвящённый вопросам
патриотизма и политической грамотности учеников. "Всё
правильно сделала" - мысленно успокаивала она себя.
"Они же ещё совсем дети. Ну, что они могут понимать в
жизни страны? Мой долг, как преподавателя научить их не
высовываться, а то так людьми и не станут - проживут
всю жизнь в говне!" - мрачно размышляла педагог,
заваривая себе "Доширак". Захрустели листы "Российской
газеты", в которые были с методичной аккуратностью
завёрнуты бутерброды с начинкой из майонеза и подмёток,
сносившихся сапог. Новые сапожки учительница в текущей
пятилетке себе позволить не могла и потому кокетливо
рассекала по школе в лаптях, любезно, предоставленных
кружком домоводства. "Очень красиво и патриотично!"-
похвалил её чиновник из ЦИК во время прошлых
парламентских выборов. Тогда Марья Ивановна,
вдохновившись столь высокой похвалой вбрасывала
бюллетени за "Партию Власти" даже не на счёт, а на вес.
Ласковые манеры чиновника внушили надежду, что вот на
этот-то раз власть точно не подведёт своих многолетних
сторонников, и деньги польются в систему образования
рекой. В итоге деньги и впрямь полились, но марьи
ивановны остались при своём.

"Не так уж всё и плохо" - бодрилась учительница. Вообще
"доширак" особенно вкусен на свежем воздухе, будучи
приготовлен на горящей покрышке под мостом в тёплой и
интеллигентной компании бомжей. Чего уж говорить про
родимую "учительскую!", где из-за трещин в стенах
здания, построенного ещё в период немецкой оккупации
ветра гуляли сильнее, чем под мостом в дождливую
октябрьскую ночь - в таких условиях сублимированные
продукты вдвойне вкуснее. Тем более преподавательницу
грело обстоятельство, что ещё в 1996 году Марье
Ивановне прочили пост завуча, и она была уверена, что
после такой отчаянной борьбы с гидрой цветной
революции, которую осуществлял днём и ночью педсостав
её родной школы, желанная должность у неё в кармане! А
на зарплату завуча можно себе купить всё, что хочешь!
Хочешь "биг-бон" вместо "доширака"? Или две новых пары
лаптей, вместо одной? Да, что там и говорить - завуч
человек уважаемый. Ему даже кредиты выдают... Под 56%
годовых.

И всё же... Вместо того, чтобы вкусить свой трудовой
хлеб Марья Ивановна задумалась. Подняв выцветшие глаза
на групповой портрет вечномолодого тандема, висевшего
на том месте, где когда-то пылился портрет Пушкина,
учительница задумалась: "А не в говне ли я живу? А не
говно ли я сама? Может я как-то не так проживаю жизнь,
а те ребята в чём-то правы?" - но, аромат дошика "с
говядинкой" манил педагога, как Тортуга пирата, и Марья
Ивановна, тряхнув головой отбросила прочь крамольные
мысли и приступила к обеду. Гнилые зубы вонзились в
грязную подмётку, едкий бульон пролился из слюнявого
рта на классный журнал...

"Я завуч! Я командую линейкой! И каждый день в буфете салат
в мою честь!" - проносились зацикленные обрывки мыслей в
поседевшей, но так и не поумневшей голове.