Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет Apocalypse Won ([info]harllatham)
@ 2021-04-26 19:44:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
КЕК
https://www.svoboda.org/a/30975131.html
Позже, когда многие поверили, что НЭП это "всерьёз и надолго", среди фанатичных большевиков прокатилась волна самоубийств, достигшая пика к 1925 году. Горланы и заводилы Гражданской войны сочли, что их битва за дивный новый мир проиграна. Молодые, в основном, люди с неразвитыми сдерживающими центрами и пониженным страхом смерти, своей и чужой, они убивали легко, расчищая землю для всеобщего равенства – пусть даже в нищете, но равенства – и оно не сложилось. Их суицид был признанием своего поражения, так может поступить проигравший сражение воин. Автор ряда работ по советской истории Виктория Тяжельникова приводит данные статистического отдела ЦК ВКП(б), из которых видно, что среди умерших в 1925 году коммунистов 13% (немыслимо высокая доля) покончили с собой.


(Добавить комментарий)


[info]harllatham
2021-04-26 20:30 (ссылка)
https://magazines.gorky.media/zvezda/2001/2/malchik-v-krasnoj-rubashke.html
В очерке «Казань» из книги «Фронт» Рейснер рассказала, как во время какого-то военного случая оказалась у белых (а потом отчаянно ловко сбежала от них). И вот что там пишется среди прочего:
«Знакомые улицы, знакомые дома, и все-таки их трудно узнать. Точно десять лет прошло со дня нашего отступления. Все другое и по-другому. Офицеры, гимназисты, барышни из интеллигентных семейств в косынках сестер милосердия, открытые магазины и разухабистая, почти истерическая яркость кафе, — словом, вся та минутная и мишурная сыпь, которая мгновенно выступает на теле убитой революции».
К этому тексту трудно что-либо прибавить, настолько он говорит сам за себя. Человека, пишущего такое, мы вправе принять за одержимого, за некрофила. Вот тебе и красавица Лариса, всеобщая любимица. Тогда еще — сначала в революцию с ее так называемым военным коммунизмом, опустошившим желудки, но засорившим многие мозги призраком энтузиазма, а потом с нэпом, когда быт восстановился и осетрина со штанами вновь стали приниматься за должное, — никто не мог по-настоящему вдуматься, вчувствоваться в такой текст. Ведь его смысл — подмена жизни смертью: жизнь — это злокачественная сыпь на теле убитой революции. И ведь так и получилось, стало получаться как раз после 26-го года, когда умерла Рейснер: все эти магазины и яркие кафе заодно с офицерами, гимназистами и интеллигентными медсестрами действительно окончательно уничтожили — и тогда ожила революция. Рейснер ведь написала — и никто до времени не заметил! — что революция — это вампир, и написала не с ужасом, а с восторгом.

(Ответить)