Entry tags:

сны, солнцестояние

Сигнал (28.04)/Прошлое (30.04)/Лекции (03.05)/Психолог (04.05)/Красный дуб/Метла (05.05)

Компьютерная игра очень простого типа, такие были уже в моё детство.
На плоском экране персонаж прыгает по платформам и убивает оппонентов, пытаясь выйти на следующий уровень.

Как это часто бывает во снах, мое «я» раздваивается на персонажа и игрока. Причём реальность и игра настолько переплетены, что смерть юнитов в игре приводит к смертям людей в реальном мире.

Я сам для себя оправдываю такую кровожадность цитатами из прочитанной в юности правой литературы.

Внезапно мне говорят, что я ошибаюсь. Для перехода на следующий уровень нужно превратиться в сигнал, и каждое убийство выступает в роли источника помех. Мёртвые искажают сигнал, не давая выйти из уровня. Для победы нужно щадить врагов.

Сперва меня раздражает эта новость. Потом снова приближаюсь к точке перехода, оглушаю стражника и останавливаю себя перед добиванием.
Дохожу до точки и превращаюсь в луч света, который вижу на экране.

Искажений в нём реально меньше.


Останавливаю машину. Это окраина Лондона, выглядит всё весьма мрачно.
Европейцев тут мало.

Со мной в машине сидит пожилой человек, в его поведении ощущается естественная авторитетность. Он или африканец, или афро-карибец, район явно ему хорошо знаком. Предлагаю помочь с вещами, отвечает что лучше не надо. Мне сейчас не стоит привлекать к себе внимание.
Выходит из машины и доходит до здания на углу. Понимаю, что он забыл на заднем сидении пакет с костюмом. Решаю выйти и закинуть в это здание. Дохожу до него, судя по табличке это некая церковь или религиозное объединение. Перед входом стоят два белых полицейских и внимательно следят за мной. Понимаю, что об этом меня и предупреждали, если я зайду в помещение, они пойдут за мной и будут лишние вопросы. Прохожу мимо них и иду дальше по улице. Один из полицейских следует за мной.

Все вокруг знакомо и непривычно одновременно. Понимаю причину, найдя магазин в музыкой и фильмами, там много интересного, но только на аудио и видео кассетах. Всё соответствует началу или середине девяностых.
Долго копаюсь в фильмах, когда выхожу на улицу, полицейский всё таки решает задать мне вопросы. Его удовлетворяет объяснение, что я заехал на окраину поискать редкие фильмы в коллекцию.

Оставшись без слежки закидываю пакет в то здание.

Монтажная склейка.

Поздний вечер, уже совсем темно. Я хожу по центру Лондона и пытаюсь найти знакомые магазины. Здания теже, но внутри всё совсем иначе.
Вижу нью эйдж магазинчик на месте знакомого музыкального. Заглядываю. Там полумрак и дымок от благовоний. Из соседней комнаты заходит девушка в шёлковом халате на голое тело (сразу понятно что это трюк с целью расслабить посетителя). Говорю ей, что просто зашёл посмотреть, она отвечает что я могу говорить по русски. Конечно, она могла понять мою национальность просто по акценту, но я иррационально понимаю, что она знает и понимает больше, чем кажется по антуражу магазина.

Говорю ей правду. Меня случайно затащило в это время, человек которого я подвозил, совершил ошибку в ритуале и забрал меня с собой в прошлое. Он не знает, как всё исправить, вот я и ищу книги по соответствующей традиции, надеясь всё таки найти путь назад.
Она начинает успокаивать меня меня сладким голосом и я вдруг понимаю, она меня точно знает и ждала. Это некий временной парадокс о котором я ещё не знаю.
Поворачиваюсь к полке с музыкой, появляется предательская мысль, что можно игнорировать возможное изменение будущего. Остаться жить здесь и дожить до собственного времени. Спокойно работая и заново собирая коллекцию, найдя всё что упустил первый раз.

Гоню эту мысль от себя. Она кажется предательской.
Успокаивающий голос перетекает в будильник.


Сон насыщенный деталями, но совершенно размытый, словно несколько сюжетов снились одновременно.
Сложить детали в связный текст трудно, так как каждый эпизод воспринимается задним числом как отдельный сон с своим сюжетом.

Общим элементом были лекции.

Во первых лекция о вирусах, которую я должен читать перед большой толпой. В первую очередь про спиде (с неожиданной фразой что я сам заражён, но это давно безопасно и контролируется лекарствами, в отличии от короновируса).
При этом я опаздываю на эту лекцию. Вбегаю в помещение, извиняюсь и прошу подождать ещё минуту. Прохожу мимо рассевшихся на стульях слушателей в дальнюю часть зала. Там начинаю мочится в камин, нервно вытирая руки.
Никто не оборачивается, все сидят в застывших позах, как манекены.

Затем путь вниз, теперь на лекцию про кино. Лестница ведёт словно через кусты на склоне холма, но там стоят экраны, на которых показывается фильм, о котором должен говорить. Это советская студенческая короткометражка, немного похожая на одну из новелл из «Perličky na dně». Замечаю среди актрис знакомое лицо. Она потом сняла свой фильм и покончила с собой. Думаю, что про это нужно рассказать отдельно.

Третий фрагмент. Берег реки. Если эти фрагменты следовали один за другим, то «я» спустился к нему по склону холма. Но каждый фрагмент ощущается как отдельный сюжет со своей предысторией.
Теперь «я» - археолог, снимающий слой дёрна у берега. Под землёй другой слой, пепла. Здесь горели костры.
За моей спиной стоит человек. Говорю ему, что теперь доказано, именно в этом месте в древности возник народный танец, который сейчас считается современной подделкой вроде сиртаки.
К берегу подьезжает полиция на старой машине, похожей на уазик. Мы с собеседником начинаем отпускать в их адрес довольно рискованные шутки, но без злобы с нашей стороны и ответной агрессии.


Старый серый дом с центре Даугавпилса. Наша бывшая квартира должна быть на одном из средних этажей, но внимание привлекают окна под крышей. Возле них флаги, партийный и Новороссии, и не различимый снизу лозунг.

Заходим в эту квартиру. Там партийцы, уехавшие на войну. Либо они вернулись, либо теперь и Двинск стал народной республикой. И мы, и они чувствуем себя явно неуютно, но никакого конфликта не происходит.

Звонок в дверь. Заходят люди, в которых я сразу узнаю сотрудников Полиции Безопасности. К моему удивлению, они никого не задерживают, только говорят, что хотят поговорить со мной.
Один из них садится за стол и достаёт бумаги. Говорит, что он полицейский психолог и что ему нужно составить мой психологический портрет. Грубо отвечаю, что не хочу этого делать. В ответ на вопрос, почему, напоминаю, что меня сажали в своё время только потому, что некий умник в погонах решил что я легко сломаюсь и дам нужные показания.

Смотрю на тесты. Там нужно дописывать стихи, отдельные фразы убраны. Автоматически начинаю сочинять наиболее оскорбительные варианты ответов.

Просыпаюсь в девять. Ложусь обратно, до двенадцати. Второй сон оказался прямым продолжением первого. Там мы с Алёной спускались по белой лестнице во всё том же доме и я продолжал злиться на приход полиции. На лестнице стояло ведро с чёрной землёй и я ещё сильнее взбесился, увидев, что ком земли упал на белый ковёр. По непонятной для бодрствующего сознания причине это тоже было виной полиции.


Полночь встретил в дороге. До астрономического Бельтайна оставалось меньше двух часов и мне нужно было правильно выбрать место, времени на посещение двух точек за ночь не было.

Вообще по хорошему нужно было подготовится заранее и собрать ветки восьми известных деревьев для костра, в котором, как известно, их должно быть девять. Но в период карантина лучше не делать лишних поездок, соответственно Брайтон, как последняя сохранившаяся колония британских вязов, оказался вне пределов досягаемости. Даже эта поездка по идее может считаться спорной, хотя я точно не планировал останавливаться в помещениях и контактировать с людьми.

Выбор стоит между Chanctonbury Ring и изучением заражённых омелой деревьев в Nonsuch Park. Оба варианта идеально подходят для этой ночи, поэтому сворачиваю к ближайшей цели. Доезжаю до самого поворота и обнаруживаю, что дорога закрыта. Учитывая, что она ведёт мимо пары деревенских домов с собаками, даже пеший поход может привести к звонку в полицию, чего я точно не хочу спровоцировать.

Значит еду дальше.

Когда собирался, Алёна внезапно сказала мне, что в одном моменте меня что-то остановит. Не представляю, как она это делает, но уже много раз убеждался в том, что её интуиция пугающе точна. Настолько точна, что её даже интуицией трудно назвать.

Дорога ненормально пуста. Редкие машины даже близко не сравнимы с обычным траффиком в такое время. В деревне Ashtead проезжаю мимо полицейского патруля, но я им не интересен.
Вхожу в парк минут за сорок до точного времени и начинаю с интересом изучать все деревья.
Дубы не заражены, даже когда один переплетается ветвями с заражённым тополем. Дерево, которое приметил прошлый раз тоже оказалось тополем, просто молодым. Через полчаса решил, что интуиция в этот раз меня подвела и зря я ехал, но всё равно проверил ещё одно, последнее дерево.

Омела на низких ветвях, листья совершенно незнакомы. Похожи на дубовые, но с острыми краями, как у клёна.
Ищу в интернете, все указывает на один из подвидов «Quercus section Lobatae», то есть американского красного дуба, завезённого в Англию только в XVIII веке. Всё равно это дуб, формально задача выполнена, но я продолжу искать омелу на европейских дубах. Ровно в 01.49 срезаю омелу золото пластиной, но она совсем не режет и скорее ломается в руки. Добавляю веточку дерева-хозяина, перепроверить дома. Кидаю огам, золотой пластиной. Выпал «Nion».
Пора возвращатся домой.

Остатки мёда пролились в кармане. До конца карантина его не будет.

Дорога ещё пустыннее. В одном моменте полиция кого-то остановила, но на меня снова никто не обращает внимания.
В другом моменте перед машиной перебежала дорогу большая олениха, но я как раз перед этим скинул скорость и она была в безопасности. Осторожно заехал во двор. Растолстевший ёж всё съел ещё вечером, но вполне мог бродить по кустам.

Дома повесил омелу на flogrogn над компьютером. Вспомнил, что заранее послал друзьям текст для музыкальной компиляции. Нашёл его и перечитал.

В желудке
У человека из Линдоу
Нашли остатки
Почерневшей от угля
Лепёшки
Вместе с пыльцой омелы

Он достал
Несчастливый жребий
И было это
Весной

Уже много лет
Его тело
Извлечённое из тишины
Трясины
Лежит под стеклом в музее
Окружённое толпами
Этой весной
Рядом с ним вновь
Тишина

Скорее всего
Уборщики вымели
Те несколько веток
Омелы
Что я оставил в щели у стекла
В прошлом мае
Но мне хочется думать
Что маленький листик остался
И тихо сохнет
Приобретая
Свой золотистый оттенок

Черный хлеб
В этом году
Явно достали
Мы все

Один из подвидов красного дуба как раз называется чёрным, но вряд-ли именно его посадили в парке.


Сон был никаким. Я ходил в халате по Даугавпилсу, вокруг Парка Железнодорожников и искал открытый туалет, пока не понял что можно просто проснуться и зайти в собственный.

Утром осмотрели ветку дуба и нашли на ней цветки. Проверили, красный дуб цветёт как раз в начале мая.
Ещё одно совпадение.

В полдень зажёг свечу.

Прослушал вышедшую утромь компиляцию. Хорошая.

Просмотрел заново перед выкладыванием в руническую библиотеку серию статей Артура Бернарда Кука, заметил важные детали, упущенные при прошлом прочтении.
Постриг газон, вместе с травой выросли ромашки, хорошо что было пасмурно и пчёлы с шмелями уже улетели. Всё равно было немного жаль срезать цветы.

Вечером вынесли в сад свечу и вихорево гнездо. Алёна захотела сделать из него метлу, я вызвался помочь по мере сил. Привязали к ветке от нашей липы и обвесили лентами и серебрянными украшениями. Получилось отлично, реальная witch's broom. Упавшие ветки сожгли в свече. Забрал себе обгоревший кусочек, буду носить с собой в память об этом Бельтайне.

Вечером выяснилось что ежей у нас трое. К большому, который приходил накануне прибавились два маленьких и активных. Наш кот почти час увлечённо следовал за ними по двору и отказывался уходить.