Дополню своим старым текстом...

КУНСТКАМЕРА
"О сад, о сад."
В. Хлебников.

Я прославляю тебя, "тарелочка"

Горький глоток свободы, окружённый
Школой, университетом и военкоматом

Последнее, еле живое пятно
На мумифицированном теле города

Единственное место, где можно о чём то забыть


Я прославляю твоё небо, и твои травы...
Извилистую квадратуру твоего круга.
Крошечную часовню на месте огромного храма.
Слегка педофильскую статую на фонтане.
Угрюмого Пумпурса, зорко следящего
за бюро по ремонту электроприборов.


Я славлю в веках твоих обитателей.
Твоих счастливых, оптимистичных самоубийц.
Девочек с взглядом прекрасным как
Окончательное решение человеческого вопроса.
Безумных Пьеро, с растворившимся мозгом.
Пигмалионов, подсадивших своих Галатей на эфедрин.
Доморощенных философов, меняющих истину на дозу спокойствия.
Мёртвых гуру, что как бабочки приколоты иглами к скамейкам.
Всех, кто ещё жив, или уже свободен...

Я знаю, лишь здесь.
Где бунтарские идеи варятся как сосиски
под внимательным взором родного отечества.
Иногда ещё замечают мёртвый оскал домов.

Только здесь, ещё задумываются, чем же пахнет вечность?
Нефтью, мышами, или чем то третьим?...

Только здесь, закрыв глаза, слышишь
как ритм-секция провинциального города
играет на басовых струнах трамвайных путей...

Только здесь, на дне омута
Шевелит жабрами поэзия...

Я навеки отравлен твоим пьянящим хаосом
слегка замаскированным под богемную скуку.
И если я вырвусь за пределы.
Уйду в путешествие на край ночи...
Погреюсь на пожарище золотого храма...
Похороню современных героев...
Увижу, что происходит по ту сторону добра и зла...
Услышу, как слепые флейтисты Азатота играют фри джаз
в составе Поп Механики...
Даже тогда я останусь частью тебя.

Или если я стану заводным апельсином.
Механической игрушкой.
Оловянным солдатиком.
Будильником, отсчитывающим рабочие дни.
Даже тогда часть тебя останется во мне...

И когда я умру, и в деревянном конверте буду послан далёким предкам,
первое место на моём теле, где начнётся гниение, будет похоже на тебя,
"Тарелочка"