Итак, не о веществе хлеба и вина было сказано апостолам : «приимите, ядите; сие есть Тело Мое… пейте из нее все, сие есть Кровь Моя Нового Завета».  Таких и понятий то не было у мужыков галилейских. И не стал бы Христос их напрягать православной мистикой. Не мог Христос и давать Свое «под видом», апостолы ели и пили то, что видели. И как понимали, а понимали они вполне правильно. Вид, форма. Вид для еврея это не «видимость».  Реально только то, что видимо, осязаемо. И вера в то, что Слово «пребывало с нами». Вера Фомы апостола – пощупать – настоящая вера еврея. Отцы ели манну – ну не мы, так отцы, мы им верим, но ели же. «И все ели одну и ту же духовную пищу;  и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос». Апостол Евреям пишет послание – там густая символика на первый взгляд. Ну не только евреям, нищасным Галатам тоже мозги пудрит как ни в чем не бывало: «Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму». Павлу – раз плюнуть такое написать.  Даже не моргнет: «потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он - матерь всем нам». По Павлу все просто – кто под законом – тот автоматом в рабстве: «Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона? Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной… Что же говорит Писание? Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной». То есть законники сели на поезд дальнего следования, поезд ту-ту, поехали по закону, приехали к рабству, проехали станции Агарь, Синай, остановились в Иерусалиме. Закон равен рабству, и никаких гваздей. Закон воплощается в рабство. Рабство – плотяное – осязаемое состояние. Как дефка Агарь, так и законники. Раб не пребывает вечно.

Вот этот, на первый взгляд птичий язык Павлов – его пытались толковать как то по идиотски все время, искать там мистику. Никакой мистики греческой у Павла нет. Для Павла вся эта связка от Агари до Синая – она вся «в контакте». Единая плоть рабская, растянутая по времени. Он может вообще любые употреблять образы, выхватил что в голове всплыло первое по ассоциации и проговорил мысль.

Христос же вообще часто говорил о Слове Своем, как о питании. Еще сатане сказал про сытость. Иоанн же прямо говорит, что Слово открылось в Нем, воплотилось. Не было никакого разногласия между тем, Кто Он есть, и что Он говорит. Он полнота Правды в человеке, Он сама Истина. А Истина – цельна и неделима как этот украинский батон. Вот образ Слова. Он общий, но Его на всех хватает, и все пьют от одного духовного камня. Прообраз Трапезы не превращенная в вино вода, а накормление хлебами. Да, собственно, сама Трапеза и есть. Хлеб множится и множится. Как и Слово, которое не высказать и не высказать… «Природа Бога» (о, Господи, неужели это не понятно) образуется при сложении раздробленного. Она является, открывается, когда люди во Христе собрались порадоваться избавлению. Да, и поговорить об избавлении всего мира. О чем Христос так много говорил? – Да вообще одно и тоже. Скукотища, можно сказать, для людей очень занятых важными делами. Ну да, ну да, знаем что воскреснем в последний день… И что с того, а? Все равно все умрем. Поэтому надо пойти поработать штоли… Грусьть унять.. Поесть чо нить непостного, пока пост не начался. Житие мое, ох..

Христос тормошил людей, но в общем то одним и тем же. Проснитесь!

Люди являют собой Христа, и Христос преподает Хлеб и Чашу и называет их Своими Телом и Кровью. Последовательность – ровно такая же. Учитель желает есть Пасху с учениками – где приготовить ее? Вот точно так же Христос дает Тело и Кровь – без всякого «подвида» хлеба и вина. Раздает тем, кто вместе, даже тому, кто норовит со своим куском убежать к архиереям сдать неполноценного мессию. Даже Пасху как следует не может, вместо агнца – какие то бутерброды… Кто вместе, те вместе и останутся, даже когда разбегутся – Слово соберет их. Кто в Теле, тот есть Тело. Питается Словом. А кто ест Тело, но не в Теле, тот ест себе осуждение, не рассуждая о Теле.