Эксперт: металлы платиновой группы (13 ноя 2006)
России повезло. Приблизительно четверть запасов весьма дорогих и стратегически важных металлов платиновой группы находится в нашей стране. Правда, по этому параметру мы лишь слабое подобие Южно-Африканской Республики, которой принадлежат три четверти этих металлов. Однако у нас есть уникальное преимущество — производство платиноидов консолидировано в руках одного-единственного игрока, весьма амбициозного «Норильского никеля». Как выясняется именно сейчас, у российской компании появился шанс это преимущество реализовать и заметно усилить свое влияние в данном сегменте бизнеса. Если повезет, россияне могут закрепиться в роли безоговорочного лидера рынка платиноидов…

Сливки металлургического сообщества
К металлам платиновой группы (МПГ) относятся платина, палладий, родий, рутений, иридий и осмий. Почти 90% объема производства и мировой торговли в весовом и стоимостном выражении разделено между первыми двумя металлами, остальные продаются в небольших количествах (см. таблицу 1 и таблицу 2). При этом 95% запасов и 90% производства МПГ сосредоточены всего лишь в двух крупных месторождениях — Бушвельдском комплексе, находящемся на территории Южно-Африканской Республики, и расположенном в России Норильском рудном районе. Поэтому заметных игроков на рынке платиноидов можно пересчитать по пальцам одной руки: четыре крупнейших компании контролируют более 80% мирового производства платины и 85% — палладия (см. график 1). В рудах Бушвельда преобладает платина, содержание которой примерно втрое выше, чем палладия, в то время как в Норильске наблюдается обратное соотношение. Соответственно, ЮАР является крупнейшим мировым производителем платины, а Россия — палладия. Впрочем, эти страны могут значительно нарастить производство — разведанных запасов платиноидов у них хватит более чем на сто лет, а с учетом доразведки — и того больше.

Хотя запасы и добыча на Бушвельдском комплексе в два-три раза больше, чем в Норильском рудном районе, россияне имеют на рынке платиноидов важное преимущество. В то время как в ЮАР МПГ производит около десятка компаний, у нас добыча почти целиком сосредоточена в рамках одного-единственного «Норильского никеля». После покупки в 2002 году контрольного пакета акций американского производителя Stillwater Mining «Норникель» контролирует около 15% мирового производства платины и 55% производства палладия и вместе с крупнейшим конкурентом — транснациональной Anglo American — является безусловным лидером отрасли по объемам производства (см. график 1).

С самими платиноидам, в отличие от других благородных металлов — золота и серебра, известных с глубокой древности, человечество познакомилось сравнительно недавно, в ХVIII–XIX веке. С тех пор платиноиды оставались «сливками» металлургического сообщества: маленькие объемы и сопоставимая с золотом или даже большая себестоимость добычи исключали их масштабное использование в индустриальном производстве, так что они находили лишь очень ограниченное применение.

Уникальные свойства платиноидов оказались востребованы для производства дорогих высокотехнологичных изделий лишь в последние десятилетия. Этот спрос и обеспечил стремительный рост потребления платины и палладия, которое за последние 55 лет увеличилось в 25 раз (см. график 2). С середины 1970-х годов главной сферой применения платины, а затем и палладия стала автомобильная промышленность (см. график 3): МПГ сделались ключевым материалом для производства автокатализаторов, предназначенных для снижения токсичности выхлопов транспортных средств.

У нашей страны был отличный шанс продвинуть палладий на место главного действующего вещества этих устройств. Его использование было экономически эффективно, поскольку палладий стоил в разы дешевле своего конкурента — платины. К тому же он являлся заменителем самого дорогого платиноида — родия (см. таблицу 2), который оказался востребован в начале 90-х с введением нового экологического законодательства: экологи ограничили выбросы автотранспортом окислов азота, а катализаторы на основе платины нейтрализовать эти выбросы не могли.

Несмотря на все достоинства палладия, до последнего десятилетия этот металл занимал подчиненное по отношению к платине положение в спросе и ценообразовании — цены на палладий точно следовали за стоимостью платины, оставаясь в два-четыре раза ниже (см. график 4). В качестве действующего вещества автокатализаторов использовалась платина, а вот палладий либо вообще не применяли, либо использовали в качестве добавки к платине (в соотношении 1:3–1:4).

Такая — нелогичная и неприятная для нашей страны — ситуация объяснялась, как сказали бы в советские времена, алчностью мирового капитализма. Дело в том, что основные производители автокатализаторов, британская Johnson Matthey и американская Engelhard, были тесно связаны с холдингом Anglo American, контролировавшим добычу платины в ЮАР. Более дорогая платина обеспечивала связке компаний большую прибыль, вот они и тормозили развитие менее дорогих автокатализаторов на основе палладия. Но в середине 90-х за разработку новых типов катализаторов взялись неудовлетворенные таким положением дел автомобильные компании. В 1988 году Ford Motor выпустила первые бесплатиновые автокатализаторы на основе палладия, которые спустя несколько лет получили широкое распространение и составили серьезную конкуренцию своим предшественникам. Если в 1995 году для производства автокатализаторов было использовано примерно равное количество платины и палладия, то уже в 1999-м палладия было закуплено в несколько раз больше, чем платины (см. график 5).

Тогда палладий явно выигрывал конкурентную борьбу у платины. В этот исторический момент у «Норильского никеля» появилась возможность наконец-то использовать свое лидирующее положение в производстве палладия — увеличить предложение металла, путем контроля над сбытом закрепить цены на него на более высоком (по отношению к стоимости платины и показателям предыдущих лет) уровне. Тогда бы роль палладия на рынке платиноидов и его значимость для ключевых потребителей МПГ возросли, и попранная хитрыми иностранцами историческая справедливость была бы восстановлена.

Этого, однако, не случилось. Сыграли свою роль экономико-технологические особенности работы рынков платины и палладия.

Упустили шанс
Месторождения Бушвельда разрабатываются исключительно ради платиноидов и в первую очередь их компонента — платины, хотя попутно добываются и другие металлы — никель, медь, золото, но их значение в структуре выручки несущественно (см. график 6). Благодаря этому южноафриканские компании в состоянии оперативно реагировать на изменение конъюнктуры рынка платины, изменяя объемы производства. Иными словами, предложение платины достаточно эластично, благодаря чему ситуация на этом рынке предсказуема, а колебания цен на платину сравнительно невелики. Если не учитывать вызванный действиями спекулянтов ценовой скачок в 80-х годах, то стоимость платины последние полвека колебалась сравнительно слабо — в пределах 500–1000 долларов в ценах 2005 года (см. график 4).

Главный источник палладия, Норильский рудный район, разрабатывается в первую очередь ради обычных цветных металлов — никеля и меди, выручка от продаж которых значительно превышает стоимость реализованных МПГ (см. график 6). В итоге получается, что 90% мировой добычи палладия осуществляется попутно (в России — с никелем и медью, в ЮАР — с платиной), так что предложение палладия малоэластично по цене. Ситуацию усугубляет неэффективное государственное регулирование экспорта платиноидов из России: сейчас производители могут экспортировать МПГ только по квотам и только через ГУП «Алмазювелирэкспорт», а несколько лет назад они даже не имели права самостоятельно искать за рубежом покупателей. Эти обстоятельства фактически лишали (и лишают) «Норникель» возможности влиять на объемы рыночной торговли и ценообразование на рынке палладия, что и предрешило исход борьбы за сегмент автокатализаторов.

Как развивалась ситуация на рынке палладия, теперь представить несложно. Резкое увеличение спроса на металл со стороны автомобильной промышленности не привело к адекватному расширению предложения. Это быстро вылилось в острый дефицит палладия и значительный рост цен на него: в начале 2000 года стоимость палладия впервые за 80 лет оказалась выше, чем платины, а в 2001 году цена металла достигла своего исторического максимума (в текущих ценах) и вдвое превзошла стоимость металла-конкурента (см. график 2). Автомобильные компании были вынуждены вновь вернуться к платиновым катализаторам и сократить применение резко подорожавшего металла. К 2002 году закупки «ненадежного» палладия сократились почти вдвое по сравнению с пиковым 1999-м и в дальнейшем, несмотря на многократное падение стоимости, так и не вернулись к прежним уровням. Свой шанс занять доминирующее положение в сегменте автокатализаторов палладий, а значит и Россия, упустили.

Казалось бы, раз уж такова специфика добычи палладия, деваться России некуда — нужно забыть о светлом будущем и вернуться в тень заправляющих рынком транснациональных компаний. Однако в последние несколько лет у «Норильского никеля» появился еще один шанс реализовать свои конкурентные преимущества и резко усилить роль на рынке МПГ. На руку нам оказалась приватизация в ЮАР.

Приватизация по-африкански
В последние годы у транснациональных майнинговых компаний, которые занимаются добычей платиноидов в Южной Африке, возникли серьезные проблемы — они стали терять контроль над своим бизнесом. В ЮАР начался масштабный передел собственности (сравнимый с российской приватизацией начала 90-х), жизнь иностранных предприятий заметно осложнилась.

До 1994 года, то есть во времена апартеида, находящаяся в международной изоляции страна нуждалась в иностранных транснациональных компаниях, по каналам которых было безопасно проводить внешнеэкономические операции. Но после прихода к власти черного большинства такая необходимость отпала, а одним из ключевых элементов нового политического курса стала экономическая реабилитации негритянского населения. Она осуществляется за счет перераспределения собственности в рамках политики BEE (Black Economic Empowerment — «Экономические полномочия чернокожих»), направленной на расширение участия чернокожих африканцев «в собственности, управлении и контроле экономических субъектов» в качестве компенсации за «исторически понесенный ущерб».

Сейчас законодательно закреплены планы увеличения доли чернокожих африканцев в руководстве компаний до 40% к 2014 году. Повышены требования к заработной плате, медицинскому страхованию и социальному обеспечению рабочих, значительно увеличиваются налоги. Вступивший в силу с 1 мая 2004 года закон о развитии минеральных и сырьевых ресурсов ликвидировал существовавшую в ЮАР частную собственность на недра. Все месторождения стали госсобственностью, а бывшие владельцы в течение года должны были подать заявку на регистрацию права их разработки. Все неразрабатываемые месторождения безвозмездно отошли в распоряжение государства для последующего перераспределения среди компаний, осуществляющих экономические полномочия чернокожих (ВЕЕ-компаний). Законодательно установлено, что за 2004–2009 годы не менее 15% активов компаний горной промышленности перейдет в собственность чернокожих африканцев, а к 2014 году в их распоряжении должно оказаться не менее 26% активов.

Впрочем, четвертью активов дело, скорее всего, не ограничится. С одной стороны, на правительство ЮАР будет усиливаться давление со стороны чернокожего населения, ведь пока практически все активы оказываются в распоряжении племенных верхушек (по некоторым оценкам, 60% собственности получили всего два «черных» олигарха). С другой стороны, растущий слой чернокожей буржуазии, тесно связанной с политическим руководством и племенными властями, наверняка потребует продолжить «перераспределение». За примером далеко ходить не надо — в соседней Зимбабве планируется изъять у иностранных компаний не менее 51% акций всех рудников.

Правительство ЮАР будет стремиться создавать в горной промышленности предприятия, которые бы контролировались властной чернокожей верхушкой. Пока полной реализации идеи препятствует недостаток квалифицированных кадров среди африканцев, но в обозримом будущем необходимые специалисты будут подготовлены.

Большая игра только начинается
В чем же тут польза для России? Чехарда с вытеснением высокоэффективного иностранного капитала и управляющих может привести к ослаблению, по крайней мере временному, наших южноафриканских конкурентов. Но это не главное. Транснациональные компании, работающие в ЮАР, прекрасно понимают опасность и постепенно сворачивают свою деятельность, распродавая активы. Сразу после прихода к власти Африканского национального конгресса Anglo American провела коренную реструктуризацию активов в ЮАР, передав все предприятия, не связанные с горной промышленностью, представителям чернокожего населения. По мере реализации политики ВЕЕ компания стала избавляться уже и от майнинговых активов.

В капитале нарождающихся ВЕЕ-компаний разрешено участвовать (до 49% акций) иностранным инвесторам, каковыми с большой долей вероятности могут оказаться россияне. Крупные отечественные металлургические предприятия сейчас нацелены на зарубежную экспансию, в состоянии оперировать многомиллиардными суммами, жаждут зарубежных активов и готовы довольствоваться неконтрольными пакетами. Для BEE-компаний они интересны не только как инвесторы, но и как доноры технологий, квалифицированных кадров. Наконец, у СССР, а теперь и у России давние и очень теплые отношения с нынешним политическим руководством ЮАР, которое в годы апартеида поддерживалось и финансировалось из Москвы. Местные властные элиты могут дать российским инвесторам «зеленую улицу» в обмен на необходимую им политическую и экономическую поддержку. Любопытно, что ЮАР недавно оказалась первой страной неарабской Африки, которую посетил российский президент Владимир Путин, и именно тема инвестиций, судя по всему, была главной в беседе с южноафриканским президентом Табо Мбеки (см. статью «Путин в Африке», «Эксперт» №33 за этот год).

Anglo American уже продала долю в крупнейшем производителе ванадия — Highveld Steel, которая досталась нашей «Евраз Груп», а доля золотодобывающей Gold Fields — «Норникелю». Платиновый актив Anglo American — Anglo Platinum пока не продается, но к 2010 году 30% акций будет принадлежать ВЕЕ-компаниям, в капитале которых могут участвовать иностранные, в том числе российские, инвесторы. Появились слухи о возможной продаже двух других местных компаний — Lonmin Platinum и Impala Platinum, также добывающих платиноиды и пока принадлежащих иностранным ТНК. Судя по всему, рынок МПГ утрачивает приоритетное значение и для упомянутой Anglo American. Тесно связанная с ней компания Engelhard, основной дистрибутор платиноидов на рынке США, в июне 2006 года перешла под контроль немецкого концерна BASF. Аффилированный с компанией банк NM Rothschild & Sons покинул рынок драгоценных металлов, его место в комиссии Лондонского фиксинга (процедура установления цен на драгметаллы в ходе консультаций представителей нескольких крупнейших банков с продавцами и покупателями) выкупил Barclays Capital Bank. Вероятно, при падении цен на МПГ Anglo American может полностью избавиться и от своих предприятий, добывающих платиноиды.

Впрочем, в случае потенциального торга за эти активы между «Норникелем» и Anglo American ситуация может оказаться сложнее обычной продажи. Последняя постарается компенсировать утрату позиций в горной отрасли ЮАР приобретением майнинговых активов аналогичного профиля в других регионах. При этом она уже давно проявляет огромный интерес к расширению своего присутствия в России — в первую очередь на рынке платиноидов. В середине 90-х компания пыталась прикупить долю в самом «Норникеле», но неудачно; ей пришлось ограничиться разведкой месторождений платиноидов на Кольском полуострове и Урале. Возможно, в будущем Anglo American каким-то образом попытается провести своеобразную рокировку — закрепиться в России, организовав серию сделок с участием «Норникеля». Ей могут быть интересны алмазные и платиновые активы, «Норникелю» кроме упомянутых южноафриканских производств — никелевые активы Anglo American, доступ к системе дистрибуции МПГ, производству автокатализаторов и к НИОКР по применению платиноидов.

Как бы то ни было, в ближайшей перспективе в горной промышленности ЮАР и на мировом рынке в целом сформируются три противоборствующие стороны: старые транснациональные компании (в первую очередь Anglo American), ВЕЕ-компании ЮАР и «Норильский никель». Это даст возможность создания самых разных союзов и комбинаций, в которых именно российская компания будет обладать свободой маневра, пока две другие силы находятся в скрытом противоборстве. Можно будет в союзе с ВЕЕ-компаниями ЮАР попытаться вытеснить с мирового рынка платиноидов его прежних хозяев — транснациональные компании. Можно будет попробовать вместе с Anglo American «поставить на колени» платинодобывающие ВЕЕ-компании ЮАР, сократив спрос и обвалив цены на платину за счет замены ее палладием.

Но, скорее всего, «Норникель» на столь радикальные варианты не пойдет, а попытается сыграть на противоречиях старых и новых владельцев платиновых месторождений Южной Африки и, используя их слабые стороны, добьется максимально выгодных условий размена или приобретения интересных активов. Таким образом, компания усилит свою роль в мировом производстве МПГ, из чего сможет извлечь стратегические выгоды. Участие в управлении зарубежными активами даст «Норникелю» возможность за их счет маневрировать объемами производства и таким образом облегчит решение главной задачи — обеспечения стабильных цен и высокого спроса на палладий, недопущение его дефицита. Это особенно актуально сейчас, когда «Норникель» вместе с другими компаниями активно занимается научными разработками, которые позволят расширить сферу использования палладия (самые перспективные из них — разработка палладиевых автокатализаторов для дизельных двигателей и топливных элементов для водородной энергетики). С 2003 года компания финансирует программу разработки палладиевых топливных элементов стоимостью 120 млн долларов. Весной 2006 года СП Smart Hydrogen, созданное на паритетной основе ГМК «Норильский никель» и ХК «Интеррос», приобрело 35% акций американской компании Plug Power, одного из лидеров по разработке топливных элементов.

Правда, есть тут одно «но», о котором забывать никак нельзя. Прежде чем входить на южноафриканский рынок, нашим компаниям стоит тщательно проанализировать политическую ситуацию, сопоставив возможные выгоды с потенциальными рисками. И не забывать уроки африканской истории: чернокожие правительства не склонны задерживаться у власти, зато весьма склонны менять свой политический курс.
http://www.expert.ru/2006/11/13/vmesto_rotshildov_i_oppengeymerov/