|
|
Пишет ivanov_petrov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ivanov_petrov)@ 2009-04-24 11:14:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Чем будет наука в России
Ранее я говорил на эту тему, исходя из представления о должном – что да, плохо, и надо сделать вот такие-то шаги, и…
Однако можно смотреть и иначе – на реальность. Шаги сделаны не будут. А что тогда? В самом деле, что? В сценарии «должного» в этом месте говорится: гибель. гибель… Ну вот и надо описать, как же будет выглядеть гибель науки в России.
Аккуратненько будет выглядеть и вовсе не ужасно. Прогноз буду рассчитывать примерно на 25-30 лет. Дальше могут сказываться уже наложенные взаимодействия следствий, и это в голове удерживать трудно.
Прежде всего – вид изнутри. Это самый оптимистичный вид. Вообще ничего значимым образом не изменится. Наблюдатель не заметит разницы с нашими благословенными временами. В самом деле, в России будет некоторое количество крупных талантливых ученых. В ней будет некоторое количество лабораторий, где делают науку… ну, как будут говорить – мирового уровня, на самом деле – с отставанием лет в 5-15, но этого журналисты и политики не поймут, и общество не поймет. Хорошие такие энтузиасты, которые с трудом, но хорошо работают.
То есть фактически наука будет – останутся университеты, РАН, институты Академии. В них будет бюрократично и безденежно, но энтузиасты еще останутся. Хороших (публикующихся) ученых останется тысяч 10 против сегодняшних 30, всего ученых будет тысяч 100 против нынешних 350 000. Почти никакого «заметного» изменения. За рубеж будут уезжать реже, но будут. Дело в том, что постепенно истончающийся ручеек энтузиастов все равно будет направляться со студенческой скамьи в науку, потому что хочется – и к 30 годам понимать, что наукой заниматься в России нельзя, и либо бросать науку, либо имитировать ее в России, либо бросать Россию и ехать туда, где наукой заниматься можно.
Что сейчас?
http://www.lenta.ru/articles/2005/1
современные данные из http://valchess.livejournal.com/119820.h
Top 20 countries in Sciences and Social Sciences Based on Impact
<tr><td>Научная дисциплина</td><td>Процент количества статей из России</td><td>Отклонение в процентах значения импакт-фактора от среднемирового</td></tr>
«Как видим, наибольший процент научных статей из России, проиндексированных в Web of Science и отражающий валовой фактор, приходится на публикации российских физиков, астрономов и других исследователей космоса, а также гео-наук. то есть по крайней мере эти научные области разрабатываются российскими учеными активно – валовые показатели неплохие (в районе 7% от общемирового числа публикаций). Но, как показывает правая колонка таблицы, интегральный импакт-фактор (число цитат на статью) даже по физике в 2002-2006 гг. был на 19% ниже среднемирового по этой дисциплине (3.07 цитат относительно 3.7 на одну статью). А вот ситуация с науками, в которых валовое количество статей не достигает уровня 1% от общемирового (а среди них такие важные, как поведенческие, компьютерные, микробиология и другие), близка к критической, даже безотносительно к низким значениям импакт-фактора цитирования. Ведь эти валовые цифры означают, что в данных науках место России на мировой научной карте практически не просматривается.» http://valchess.livejournal.com/119820.h
К тому же науки чрезвычайно разные. Кому для науки нужен лишь компьютер или путешествия среди местного зверья или местных народных говоров и частушек – ну, у тех будет получаться наука даже вполне пристойная. Кому надо инфраструктуру, приборы, реактивы, общение с коллегами – тем будет трудно до невозможности.
Так что изнутри проблемы будет не видно. Нужность науки обществу не сказывается на таких промежутках. Наука нужна, чтобы можно было покупать технологии - если нет своих специалистов, придется покупать вместе с технологиями также и тех, кто будет здесь жить и внедрять, а это на порядки дороже – а для многих технологий и невозможно. поскольку к каждой требуется еще много сопутствующих. которые не то чтобы не хватит средств купить – а не хватит организации оного ресурса все вместе с людьми купить и связно запустить. Грубо говоря, целое научное сообщество купить нельзя – просто мозгов и оргресурсов не хватит на такую покупку.
Это так, но зачем покупать технологии? Для сырьевой экономики можно тянуть «так», без особенно высоких. Бытовые приборы купить можно. Ну и все дела. Для престижа? Надувать щеки можно очень долго. Чтобы в самом обществе не возникало горестных чувств за утрату культуры? Да, но по факту наука будет, а отличить, что это за наука. изнутри будет почти невозможно – те, кто будет иметь силы на такое различение, останутся в ничтожном меньшинстве.
В мировых показателях выглядеть дело будет плохо, даже хуже, чем ожидалось – но это надо смотреть на специфическую научную статистику. Массовым порядком обыватель этого делать не будет. Хуже, чем ожидалось – потому что мы с другой стороны культурного барьера. Я поясню парой слов. Вот приезжает в Москву девочка или мальчик из провинции – и с дикой энергией иногда пробивается наверх. А рядом с лучшими стартовыми условиями москвичок – напротив, несколько ленится. Потому что он более образованный, понахватанный верхами культурки, он хотел бы несколько развлечься и не особенно напрягаться. А провинциал, который снимает комнату в коммуналке – у него обратной дороги нет, и чудеса культуры он схватывает без цинизма, с искренним восторгом воспринимая возможности. Это работает и в больших обществах. Вьетнам или индия – общества недавно грамотные. Там культура, наука – это реальный шаг вверх по социальной лестнице. Как у нас в 30-50-е годы. И потому индусы будут из кожи лезть и на пустом месте стараться выбрать все бонусы до крошечки. А нам – с нашим замечательным, великим культурным прошлым – это будет даже и западло.
И потому уже не наука Италии, а и наука Индии и Бразилии будет для нас недостижимым идеалом. Про Китай лучше вообще молчать – у него наука за эти 30 ближних лет очень поднимется по качеству, о количестве и так ясно. Это будет «небо неподвижных звезд» на научном горизонте. Крупные, мощные науки США, Германии, Франции, Китая, Японии, Великобритании, Бразилии, Индии. Очень лабильные, с высочайшими относительными показателями науки Швеции, Швейцарии, Голландии, Израиля. Ну и потом, на уровне всякой мелочи – науки Чехии, Эстонии, России и пр. Будем думать о том, как догнать по показателям Турцию – и не находить внутренних резервов.
Но огорчаться не надо. Кто будет думать о той Турции? Кто это вообще будет знать и принимать к сердцу?
Тем более что связность науки продолжит падать. То есть станет практически бессмысленным само слово «наука». Это будет значить как строка в бюджете страны или слово в тожественных речах – изнутри слово обессмыслится. Научные дисциплины расходятся все дальше и дальше, между ними совсем мало связей. Ни в одной стране мира не будет «полного фронта научных областей» - в том числе. и в США. Наука будет только международным феноменом, ни в одном национальном сообществе не останется чего-то полного. То есть у кого-то есть приличный институт физики твердого тел. отличные заповедники и мощная оригинальная школа социопсихопрактики. Такая национальная наука. А у другой страны сильны традиции коллоидной химии и фольклористики, заслуженным успехом пользуются достижения молбиологии.
Такая разорванная ткань науки сейчас кажется странной – но ведь к началу ХХ века науки были настолько ближе друг к другу, что математик мог с ботаником обсуждать их специфические научные проблемы и не было скучно – они понимали друг друга. сейчас это почти невозможно. но мы же не считаем ситуацию катастрофичной – напротив, мы знаем. что сейчас наука намного сильнее, чем в конце 19 века. Ну и так же и будет – наука порвется на отдельные участки еще больше, так что понимание общей картины научного знания будет почти невозможно – но эта задача и не будет ставиться. Да, не в человеческих силах понять, каковы же научные знания человечества – нет такой головы и такого коллектива, которые могли бы это представить. И не надо – объединение наук требуется только в рамках технологий.
В результате сама задача – представить себе «общий вид науки» или там «национальную науку» - станет бессмысленной. Национальные показатели развития науки будут работать для политического имиджа – и как показатель для инвесторов.
Настоящие проблемы начнутся только в следующем поколении. К тому времени произойдет дифференциация стран по отношению к технологическому барьеру. Современные технологии сплетаются между собой, на их пересечении образуются новые технологические возможности. Можно засунуть компьютерный чип в чайник, а можно под кожу. Но дело в том, что принципиальные вещи, к которым подошли в середине ХХ века – речь примерно о генетическом коде и компьютере – несколько новых принципиальных вещей – ограничивают некоторый потолок. Следствия этих открытий будут извлекаться еще долго, но до следующего принципиального прорыва, который мог бы быть внедрен в экономические системы в качестве технологий, еще довольно далеко. И будет иметься технологический потолок – одни страны будут пользоваться этим горизонтом технологий полностью, существовать у этого «неба», а другие страны будут находиться значительно ниже технологического потолка.
По этой причине игры будут совсем иного характера. Отношения взаимодействия современных политий – обеспечены примерным паритетом технологий. Не о равенстве речь. Но если различия будут в несколько технологических этапов и на несколько порядков – очень многое изменится. Люди с бобрами не конкурируют… Могут охранять, конечно. И вот в этом мире технологического порога очень важно будет, может ли страна позволить себе некую совокупность технологий. Даже не по деньгам – это дела вторичные. При любом количестве денег в данном обществе не внедрить технологии. они требуют от общества определенного уровня – и собственных специалистов. Можно купить технологический продукт, а технологию – уже нет. И вот это будет довольно неприятным состоянием.
Конечно, науку можно снова завести. Но тут дело в инерционности процессов. Можно посмотреть, как выглядит наука Китая сейчас и 20 лет назад. Очень трудно создавать заново, а не продолжать имеющееся. На порядки труднее, чем продолжать. Причем – без гарантий, может и не получиться. В том-то и дело, что то, что останется как «внутренняя наука», будет уже совсем иным, чем просто настоящая наука. Например – немасштабируемым. Люди и институты привыкают к социальным рамкам, в которые они поставлены. Наука станет выбором несколько маргинальной биографии, делом для чудиков. Старые девы, странного покроя холостяки и прочий бездетный народ будет следовать сложившимся традициям микросоциума, выучивая и передавая студентам сложившиеся стереотипы жизни и работы. Если захочется заводить новую науку – придется преодолевать сопротивление старой. То есть не у кого будет спросить, что же хорошо и правильно, а что – нет. Придется просто покупать специалистов за рубежом и копировать, нарываясь на любого масштаба обманы. При этом научный «образ жизни» и правила поведения будут внедряться с трудом. Молодых студентов придется отправлять за границу на выучку, по возвращении они будут почивать на лаврах, снимая со страны ренту престижа. Раз хочется иметь выученного за рубежом – ну так плати за то. что он вернулся. а пробиться сквозь привычные в этой социальной среде способы жизни - это трудная работа, и на нее будут готовы очень немногие из вернувшихся, тем более что контроля за ними не будет – просто некому оценить. делает ли что-нибудь человек или нет. Таким образом придется накапливать научный слой по человечку, десятилетиями, дело может в любой момент сорваться и придется начинать сначала – если сохранится еще политическая воля. И даже в случае успеха первые плоды появятся примерно через два поколения. При уже совершенно иной структуре задач. в этом смысле те задачи, ради которых будут возобновлять науку, останутся нерешенными с гарантией. то есть если наука становится зачем-то нужна, а ее нет – практически невозможно решить подступающие задачи. время запоздания ответа такое, что приходится любой ценой выживать как-то. а уже потом, если повезет, появится новая ситуация и теперь уже в стране будет такая вот молодая, неуклюжая и мало пока еще на что пригодная наука. Звучит это, кажется, как общие слова… Ну, врачи не смогут лечить многие болезни даже на купленном оборудовании со всеми инструкциями. Совсем не смогу, хотя в других странах эти болезни будут запросто излечивать. Не удастся создавать производство даже сравнительно простых вещей, которые в других странах являются азбучными и лежат в основе всяких приятных удобств и развитых автоматов. Про очень-очень многое, что в других странах будет обыденностью, придется говорить – за этим надо ехать за границу, у нас такого не могут.
«Если в 1991 году численность исследователей превышала 800 тыс. человек, то в 2006-м этот показатель составил 400 тысяч. Средний возраст исследователей в 1991 году составил 43–44 года и 60 лет в 2000 году. (В скобках замечу, что, по данным Института проблем развития науки РАН, в 1991 году исследователей со степенью «кандидат наук» было 118 011 человек, а со степенью «доктор наук» – 16 165. В 2007 году эти показатели составили: 78 512 и 25 213 человек соответственно.)»
«По докторам и кандидатам наук эта оценка выглядела следующим образом: если в 1972 году более 40% исследователей этой группы приходилось на возрастную когорту в 35 лет, то на 2005 год ожидалось, что около 30% исследователей попадают в возрастную группу старше 60 лет (при среднегодовом росте прироста численности 1%).
Как оказалось, это был очень точный прогноз. Так, по данным ИП РАН, в 2006 году на возрастную группу 50–59 лет приходилось 27,8% всех исследователей в России, а на группу 60–69 лет – 17,2%.»
http://www.ng.ru/science/2009-04-08/11_
Тут ясно: о качестве не говорим, это простой вал в условиях покупки диссертаций и т.п. И тем не менее. Покупают все меньше и защищаются реже. Со временем начнет сильнее девальвировать степень доктора.
http://magazines.russ.ru/oz/2002/7/2002
Было бы интересно подсчитать ученых в других странах
В США всего около 3000 университетов и колледжей, финансируемых штатами и частных. В небольшом университете – около 300 профессоров (на 2000 студентов). То есть в высшем образовании – наверное, около миллиона профессоров. Это только в университетах. Будет ли их больше через 25 лет? Ну, видимо, не меньше.
В Израиле – это один из чемпионов науки сейчас – согласно http://www.eleven.co.il/article/117
«В 2004/2005 учебном году в Еврейском университете в Иерусалиме учились более 22 000 студентов, из них примерно 12 000 — на степень бакалавра, 7600 – на степень магистра, 2400 – на степень доктора и около 800 человек — в Международной школе имени С. Ротберга и на подготовительном отделении. Общая численность академических ставок — 2236 (21% от общего числа академических ставок во всех университетах страны).»
Статистика по Китаю http://www.allcountries.org/china_stati
индия
http://www.merinews.com/catFull.jsp?art
U.S.
http://www.dpeaflcio.org/programs/analy
http://www.nature.com/nature/journal/v3
http://www.nap.edu/openbook.php?record_
http://www.nap.edu/openbook.php?record_
http://www.uis.unesco.org/TEMPLATE/p
«По данным Института Статистики\Institute for Statistics, в конце 2004 года в мире насчитывалось 5 млн. 521.4 тыс. ученых. 71% ученых работают в индустриально развитых странах мира. В России ныне работают 8.9% от общего числа ученых мира. По этому показателю Россия занимает четвертое место, уступая лишь США (22.8% научных сотрудников), Китаю (14.7%) и Японии (11.7%).
…В докладе указывается, что в большинстве индустриально развитых стран мира, государство обеспечивает не более 45% научных бюджетов. Остальные средства поступают из коммерческого сектора. К примеру, в 2002 году в США 66% научных инвестиций и 72% научных исследований были обеспечены выполнены частными фирмами. Во Франции на долю бизнеса приходится 54% инвестиций в науку, в Японии - 69%. В свою очередь, в Индии "бизнес-составляющая" не превышает 23%, в Турции - 50%.
В 2004 году ученые Европы опубликовали в мировой периодике примерно по 38% от общего числа научных работ, ученые США - около 33%, ученые Азиатско-Тихоокеанского региона - более 25%.»
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/801
Это – только численность. Которая, вообще-то, мало что значит без учета производительности ученых, оборудования и т.п.
***
Нет, ничего страшного, конечно. Кто побогаче – отправит детей выучиваться в другие страны, иностранцы будут в стране пользоваться влиянием чуть не как инопланетяне… В общем, проходили, и не раз. Кажется, судя по описаниям из тех времен, это современникам довольно солоно и побеждать такие штуки очень трудно. Но, судя по всему, будет именно так. Но ведь ничего? Мало ли, какие-нибудь… страны и сейчас живут так – что у них того и сего нету, и если чуть чего надо – то либо ехать в другую страну, либо за безумные деньги покупать готовый продукт. И живут как-то. Отчего не жить.
а может, мы будем богатые? Рванут вверх цены на нефть. Безумно, неудержимо. У России появится много денег. И? Мне кажется, ничего не изменится – проблему будет хуже видно, вот и все. Потому что будут в университеты приглашать на лекционные турне французов и англичан. Влегкую будут выплачивать за контракты – приезжает специалист на полгода в Москву, бьется с налаживанием некой технологии, ну, в Москве она живет – и хорошо. Как телефон внутри Кремля. Тем самым будет казаться, что у нас почти также. То есть, как мне кажется, это особая проблема – моделирование ситуаций, когда станет очевидно, что наука в самом деле нужна.
Как думаете, что бы могло такое быть, отчего это станет очевидным? В отличие от сейчас, когда это тоже – ну, разумеется – очевидно, как ясно и то, что проблема может подождать лет тридцать.
Ведь штука в том, что это и устроено так, что очевидным не становится. Наука дохнет уже давно – и тем не менее кажется, что можно и еще тридцать лет подождать. Если бы она не дохла двадцать лет назад, сейчас бы совершенно была иная экономическая ситуация в стране. Так? Но это сослагательное наклонение, кто там знает, что бы было. А вот сейчас, конкретно сейчас, если вложиться в науку – что можно гарантом гарантировать гаранту? а ничего. Наверное… а может и нет. И пройдет тридцать лет, и будет совсем с этим делом худо, и будет ли очевидно, что надо срочно поднимать науку. В этом корень? Нет, опять будет так, что найдутся люди, скажут – сослагательное наклонение. Есть более неотложные задачи.
Кажется, по природе наука такова, что она просто не может порождать неотложную в себе нужду. Она появилась не потому, что была оплачена и востребована. И, видимо, пока необходимость понимается так, как сейчас, наука не может быть необходимой – хоть мы с голоду дохни, хоть болезнями залейся – не хватать будет жратвы и лекарств, а науки всегда будет хватать с избытком.
Ранее я говорил на эту тему, исходя из представления о должном – что да, плохо, и надо сделать вот такие-то шаги, и…
Однако можно смотреть и иначе – на реальность. Шаги сделаны не будут. А что тогда? В самом деле, что? В сценарии «должного» в этом месте говорится: гибель. гибель… Ну вот и надо описать, как же будет выглядеть гибель науки в России.
Аккуратненько будет выглядеть и вовсе не ужасно. Прогноз буду рассчитывать примерно на 25-30 лет. Дальше могут сказываться уже наложенные взаимодействия следствий, и это в голове удерживать трудно.
Прежде всего – вид изнутри. Это самый оптимистичный вид. Вообще ничего значимым образом не изменится. Наблюдатель не заметит разницы с нашими благословенными временами. В самом деле, в России будет некоторое количество крупных талантливых ученых. В ней будет некоторое количество лабораторий, где делают науку… ну, как будут говорить – мирового уровня, на самом деле – с отставанием лет в 5-15, но этого журналисты и политики не поймут, и общество не поймет. Хорошие такие энтузиасты, которые с трудом, но хорошо работают.
То есть фактически наука будет – останутся университеты, РАН, институты Академии. В них будет бюрократично и безденежно, но энтузиасты еще останутся. Хороших (публикующихся) ученых останется тысяч 10 против сегодняшних 30, всего ученых будет тысяч 100 против нынешних 350 000. Почти никакого «заметного» изменения. За рубеж будут уезжать реже, но будут. Дело в том, что постепенно истончающийся ручеек энтузиастов все равно будет направляться со студенческой скамьи в науку, потому что хочется – и к 30 годам понимать, что наукой заниматься в России нельзя, и либо бросать науку, либо имитировать ее в России, либо бросать Россию и ехать туда, где наукой заниматься можно.
Что сейчас?
http://www.lenta.ru/articles/2005/1
современные данные из http://valchess.livejournal.com/119820.h
Top 20 countries in Sciences and Social Sciences Based on Impact
| Rank | Country | Papers | Citations | Impact |
| 1 | Switzerland | 161,879 | 2,323,889 | 14.36 |
| 2 | US | 2,854,884 | 39,295427 | 13.76 |
| 3 | Denmark | 88,155 | 1,169,661 | 13.08 |
| 4 | Netherlands | 222,641 | 2,912,261 | 13.08 |
| 5 | Scotland | 102,511 | 1,321,421 | 12.89 |
| 6 | Sweden | 168,285 | 2,094,964 | 12.45 |
| 7 | England | 654,639 | 8,138,356 | 12.43 |
| 8 | Finland | 82,395 | 964,608 | 11.71 |
| 9 | Canada | 397,612 | 4,476,856 | 11.26 |
| 10 | Belgium | 120,398 | 1,348,242 | 11.20 |
| 11 | Germany | 738,434 | 8,168,924 | 11.06 |
| 12 | Austria | 84,433 | 901,230 | 10.67 |
| 13 | Israel | 105858 | 1,124,737 | 10.62 |
| 14 | Norway | 60,279 | 637,634 | 10.58 |
| 15 | France | 528,083 | 5,510,065 | 10.43 |
| 16 | Australia | 255,431 | 2,565,792 | 10.04 |
| 17 | Italia | 378,661 | 3,742,987 | 9.88 |
| 18 | New Zealand | 50,593 | 451,222 | 8.92 |
| 19 | Japan | 771,078 | 6,717,770 | 8.71 |
| 20 | Spain | 278,805 | 2,393,242 | 8.58 |
| Страна | Физика | Молекулярная биология и генетика | Компьютерные науки | Математика | Науки о космосе | Социальные науки |
| США | 12.47 | 33.49 | 4.48 | 3.82 | 16.77 | 4.66 |
| Швейцария | 13.6 | 33.75 | 3.62 | 3.67 | 14.88 | 3.64 |
| Англия | 10.48 | 32.39 | 2.69 | 3.78 | 14.85 | 3.48 |
| Япония | 7.69 | 21.54 | 1.98 | 2.14 | 11.29 | 2.61 |
| Китай | 4.28 | 9.05 | 1.16 | 1.92 | 5.26 | 2.33 |
| Россия | 5.69 | 6.50 | 0.78 | 1.24 | 4.96 | 0.53 |
<tr><td>Научная дисциплина</td><td>Процент количества статей из России</td><td>Отклонение в процентах значения импакт-фактора от среднемирового</td></tr>
| Физика | 7.46 | -19 |
| Науки о космосе | 7.01 | -51 |
| Гео-науки | 6.71 | -53 |
| Химия | 5.28 | -64 |
| Математика | 4.41 | -39 |
| Процентная доля статей российских авторов, усредненная по всем дисциплинам | 2.84 | |
| Науки о материалах | 2.81 | -48 |
| Инженерные науки | 2.54 | -28 |
| Молекулярная биология | 2.25 | -69 |
| Биология и биохимия | 2.22 | -62 |
| Микробиология | 1.51 | -40 |
| Науки о растениях и животных | 1.44 | -56 |
| Экология и окружающая среда | 1.08 | -36 |
| Сельскохозяйственные науки | 0.97 | -57 |
| Нейро-поведенческие науки | 0.66 | -58 |
| Психология и Психиатрия | 0.57 | -64 |
| Компьютерные науки | 0.54 | -16 |
| Клиническая медицина | 0.47 | -53 |
| Фармакология | 0.33 | -27 |
| Иммунология | 0.33 | -49 |
| Социальные науки | 0.33 | -5 |
| Экономика и бизнес | 0.25 | -18 |
«Как видим, наибольший процент научных статей из России, проиндексированных в Web of Science и отражающий валовой фактор, приходится на публикации российских физиков, астрономов и других исследователей космоса, а также гео-наук. то есть по крайней мере эти научные области разрабатываются российскими учеными активно – валовые показатели неплохие (в районе 7% от общемирового числа публикаций). Но, как показывает правая колонка таблицы, интегральный импакт-фактор (число цитат на статью) даже по физике в 2002-2006 гг. был на 19% ниже среднемирового по этой дисциплине (3.07 цитат относительно 3.7 на одну статью). А вот ситуация с науками, в которых валовое количество статей не достигает уровня 1% от общемирового (а среди них такие важные, как поведенческие, компьютерные, микробиология и другие), близка к критической, даже безотносительно к низким значениям импакт-фактора цитирования. Ведь эти валовые цифры означают, что в данных науках место России на мировой научной карте практически не просматривается.» http://valchess.livejournal.com/119820.h
К тому же науки чрезвычайно разные. Кому для науки нужен лишь компьютер или путешествия среди местного зверья или местных народных говоров и частушек – ну, у тех будет получаться наука даже вполне пристойная. Кому надо инфраструктуру, приборы, реактивы, общение с коллегами – тем будет трудно до невозможности.
Так что изнутри проблемы будет не видно. Нужность науки обществу не сказывается на таких промежутках. Наука нужна, чтобы можно было покупать технологии - если нет своих специалистов, придется покупать вместе с технологиями также и тех, кто будет здесь жить и внедрять, а это на порядки дороже – а для многих технологий и невозможно. поскольку к каждой требуется еще много сопутствующих. которые не то чтобы не хватит средств купить – а не хватит организации оного ресурса все вместе с людьми купить и связно запустить. Грубо говоря, целое научное сообщество купить нельзя – просто мозгов и оргресурсов не хватит на такую покупку.
Это так, но зачем покупать технологии? Для сырьевой экономики можно тянуть «так», без особенно высоких. Бытовые приборы купить можно. Ну и все дела. Для престижа? Надувать щеки можно очень долго. Чтобы в самом обществе не возникало горестных чувств за утрату культуры? Да, но по факту наука будет, а отличить, что это за наука. изнутри будет почти невозможно – те, кто будет иметь силы на такое различение, останутся в ничтожном меньшинстве.
В мировых показателях выглядеть дело будет плохо, даже хуже, чем ожидалось – но это надо смотреть на специфическую научную статистику. Массовым порядком обыватель этого делать не будет. Хуже, чем ожидалось – потому что мы с другой стороны культурного барьера. Я поясню парой слов. Вот приезжает в Москву девочка или мальчик из провинции – и с дикой энергией иногда пробивается наверх. А рядом с лучшими стартовыми условиями москвичок – напротив, несколько ленится. Потому что он более образованный, понахватанный верхами культурки, он хотел бы несколько развлечься и не особенно напрягаться. А провинциал, который снимает комнату в коммуналке – у него обратной дороги нет, и чудеса культуры он схватывает без цинизма, с искренним восторгом воспринимая возможности. Это работает и в больших обществах. Вьетнам или индия – общества недавно грамотные. Там культура, наука – это реальный шаг вверх по социальной лестнице. Как у нас в 30-50-е годы. И потому индусы будут из кожи лезть и на пустом месте стараться выбрать все бонусы до крошечки. А нам – с нашим замечательным, великим культурным прошлым – это будет даже и западло.
И потому уже не наука Италии, а и наука Индии и Бразилии будет для нас недостижимым идеалом. Про Китай лучше вообще молчать – у него наука за эти 30 ближних лет очень поднимется по качеству, о количестве и так ясно. Это будет «небо неподвижных звезд» на научном горизонте. Крупные, мощные науки США, Германии, Франции, Китая, Японии, Великобритании, Бразилии, Индии. Очень лабильные, с высочайшими относительными показателями науки Швеции, Швейцарии, Голландии, Израиля. Ну и потом, на уровне всякой мелочи – науки Чехии, Эстонии, России и пр. Будем думать о том, как догнать по показателям Турцию – и не находить внутренних резервов.
Но огорчаться не надо. Кто будет думать о той Турции? Кто это вообще будет знать и принимать к сердцу?
Тем более что связность науки продолжит падать. То есть станет практически бессмысленным само слово «наука». Это будет значить как строка в бюджете страны или слово в тожественных речах – изнутри слово обессмыслится. Научные дисциплины расходятся все дальше и дальше, между ними совсем мало связей. Ни в одной стране мира не будет «полного фронта научных областей» - в том числе. и в США. Наука будет только международным феноменом, ни в одном национальном сообществе не останется чего-то полного. То есть у кого-то есть приличный институт физики твердого тел. отличные заповедники и мощная оригинальная школа социопсихопрактики. Такая национальная наука. А у другой страны сильны традиции коллоидной химии и фольклористики, заслуженным успехом пользуются достижения молбиологии.
Такая разорванная ткань науки сейчас кажется странной – но ведь к началу ХХ века науки были настолько ближе друг к другу, что математик мог с ботаником обсуждать их специфические научные проблемы и не было скучно – они понимали друг друга. сейчас это почти невозможно. но мы же не считаем ситуацию катастрофичной – напротив, мы знаем. что сейчас наука намного сильнее, чем в конце 19 века. Ну и так же и будет – наука порвется на отдельные участки еще больше, так что понимание общей картины научного знания будет почти невозможно – но эта задача и не будет ставиться. Да, не в человеческих силах понять, каковы же научные знания человечества – нет такой головы и такого коллектива, которые могли бы это представить. И не надо – объединение наук требуется только в рамках технологий.
В результате сама задача – представить себе «общий вид науки» или там «национальную науку» - станет бессмысленной. Национальные показатели развития науки будут работать для политического имиджа – и как показатель для инвесторов.
Настоящие проблемы начнутся только в следующем поколении. К тому времени произойдет дифференциация стран по отношению к технологическому барьеру. Современные технологии сплетаются между собой, на их пересечении образуются новые технологические возможности. Можно засунуть компьютерный чип в чайник, а можно под кожу. Но дело в том, что принципиальные вещи, к которым подошли в середине ХХ века – речь примерно о генетическом коде и компьютере – несколько новых принципиальных вещей – ограничивают некоторый потолок. Следствия этих открытий будут извлекаться еще долго, но до следующего принципиального прорыва, который мог бы быть внедрен в экономические системы в качестве технологий, еще довольно далеко. И будет иметься технологический потолок – одни страны будут пользоваться этим горизонтом технологий полностью, существовать у этого «неба», а другие страны будут находиться значительно ниже технологического потолка.
По этой причине игры будут совсем иного характера. Отношения взаимодействия современных политий – обеспечены примерным паритетом технологий. Не о равенстве речь. Но если различия будут в несколько технологических этапов и на несколько порядков – очень многое изменится. Люди с бобрами не конкурируют… Могут охранять, конечно. И вот в этом мире технологического порога очень важно будет, может ли страна позволить себе некую совокупность технологий. Даже не по деньгам – это дела вторичные. При любом количестве денег в данном обществе не внедрить технологии. они требуют от общества определенного уровня – и собственных специалистов. Можно купить технологический продукт, а технологию – уже нет. И вот это будет довольно неприятным состоянием.
Конечно, науку можно снова завести. Но тут дело в инерционности процессов. Можно посмотреть, как выглядит наука Китая сейчас и 20 лет назад. Очень трудно создавать заново, а не продолжать имеющееся. На порядки труднее, чем продолжать. Причем – без гарантий, может и не получиться. В том-то и дело, что то, что останется как «внутренняя наука», будет уже совсем иным, чем просто настоящая наука. Например – немасштабируемым. Люди и институты привыкают к социальным рамкам, в которые они поставлены. Наука станет выбором несколько маргинальной биографии, делом для чудиков. Старые девы, странного покроя холостяки и прочий бездетный народ будет следовать сложившимся традициям микросоциума, выучивая и передавая студентам сложившиеся стереотипы жизни и работы. Если захочется заводить новую науку – придется преодолевать сопротивление старой. То есть не у кого будет спросить, что же хорошо и правильно, а что – нет. Придется просто покупать специалистов за рубежом и копировать, нарываясь на любого масштаба обманы. При этом научный «образ жизни» и правила поведения будут внедряться с трудом. Молодых студентов придется отправлять за границу на выучку, по возвращении они будут почивать на лаврах, снимая со страны ренту престижа. Раз хочется иметь выученного за рубежом – ну так плати за то. что он вернулся. а пробиться сквозь привычные в этой социальной среде способы жизни - это трудная работа, и на нее будут готовы очень немногие из вернувшихся, тем более что контроля за ними не будет – просто некому оценить. делает ли что-нибудь человек или нет. Таким образом придется накапливать научный слой по человечку, десятилетиями, дело может в любой момент сорваться и придется начинать сначала – если сохранится еще политическая воля. И даже в случае успеха первые плоды появятся примерно через два поколения. При уже совершенно иной структуре задач. в этом смысле те задачи, ради которых будут возобновлять науку, останутся нерешенными с гарантией. то есть если наука становится зачем-то нужна, а ее нет – практически невозможно решить подступающие задачи. время запоздания ответа такое, что приходится любой ценой выживать как-то. а уже потом, если повезет, появится новая ситуация и теперь уже в стране будет такая вот молодая, неуклюжая и мало пока еще на что пригодная наука. Звучит это, кажется, как общие слова… Ну, врачи не смогут лечить многие болезни даже на купленном оборудовании со всеми инструкциями. Совсем не смогу, хотя в других странах эти болезни будут запросто излечивать. Не удастся создавать производство даже сравнительно простых вещей, которые в других странах являются азбучными и лежат в основе всяких приятных удобств и развитых автоматов. Про очень-очень многое, что в других странах будет обыденностью, придется говорить – за этим надо ехать за границу, у нас такого не могут.
«Если в 1991 году численность исследователей превышала 800 тыс. человек, то в 2006-м этот показатель составил 400 тысяч. Средний возраст исследователей в 1991 году составил 43–44 года и 60 лет в 2000 году. (В скобках замечу, что, по данным Института проблем развития науки РАН, в 1991 году исследователей со степенью «кандидат наук» было 118 011 человек, а со степенью «доктор наук» – 16 165. В 2007 году эти показатели составили: 78 512 и 25 213 человек соответственно.)»
«По докторам и кандидатам наук эта оценка выглядела следующим образом: если в 1972 году более 40% исследователей этой группы приходилось на возрастную когорту в 35 лет, то на 2005 год ожидалось, что около 30% исследователей попадают в возрастную группу старше 60 лет (при среднегодовом росте прироста численности 1%).
Как оказалось, это был очень точный прогноз. Так, по данным ИП РАН, в 2006 году на возрастную группу 50–59 лет приходилось 27,8% всех исследователей в России, а на группу 60–69 лет – 17,2%.»
http://www.ng.ru/science/2009-04-08/11_
Тут ясно: о качестве не говорим, это простой вал в условиях покупки диссертаций и т.п. И тем не менее. Покупают все меньше и защищаются реже. Со временем начнет сильнее девальвировать степень доктора.
http://magazines.russ.ru/oz/2002/7/2002
Было бы интересно подсчитать ученых в других странах
В США всего около 3000 университетов и колледжей, финансируемых штатами и частных. В небольшом университете – около 300 профессоров (на 2000 студентов). То есть в высшем образовании – наверное, около миллиона профессоров. Это только в университетах. Будет ли их больше через 25 лет? Ну, видимо, не меньше.
В Израиле – это один из чемпионов науки сейчас – согласно http://www.eleven.co.il/article/117
«В 2004/2005 учебном году в Еврейском университете в Иерусалиме учились более 22 000 студентов, из них примерно 12 000 — на степень бакалавра, 7600 – на степень магистра, 2400 – на степень доктора и около 800 человек — в Международной школе имени С. Ротберга и на подготовительном отделении. Общая численность академических ставок — 2236 (21% от общего числа академических ставок во всех университетах страны).»
Статистика по Китаю http://www.allcountries.org/china_stati
индия
http://www.merinews.com/catFull.jsp?art
U.S.
http://www.dpeaflcio.org/programs/analy
http://www.nature.com/nature/journal/v3
http://www.nap.edu/openbook.php?record_
http://www.nap.edu/openbook.php?record_
http://www.uis.unesco.org/TEMPLATE/p
«По данным Института Статистики\Institute for Statistics, в конце 2004 года в мире насчитывалось 5 млн. 521.4 тыс. ученых. 71% ученых работают в индустриально развитых странах мира. В России ныне работают 8.9% от общего числа ученых мира. По этому показателю Россия занимает четвертое место, уступая лишь США (22.8% научных сотрудников), Китаю (14.7%) и Японии (11.7%).
…В докладе указывается, что в большинстве индустриально развитых стран мира, государство обеспечивает не более 45% научных бюджетов. Остальные средства поступают из коммерческого сектора. К примеру, в 2002 году в США 66% научных инвестиций и 72% научных исследований были обеспечены выполнены частными фирмами. Во Франции на долю бизнеса приходится 54% инвестиций в науку, в Японии - 69%. В свою очередь, в Индии "бизнес-составляющая" не превышает 23%, в Турции - 50%.
В 2004 году ученые Европы опубликовали в мировой периодике примерно по 38% от общего числа научных работ, ученые США - около 33%, ученые Азиатско-Тихоокеанского региона - более 25%.»
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/801
Это – только численность. Которая, вообще-то, мало что значит без учета производительности ученых, оборудования и т.п.
***
Нет, ничего страшного, конечно. Кто побогаче – отправит детей выучиваться в другие страны, иностранцы будут в стране пользоваться влиянием чуть не как инопланетяне… В общем, проходили, и не раз. Кажется, судя по описаниям из тех времен, это современникам довольно солоно и побеждать такие штуки очень трудно. Но, судя по всему, будет именно так. Но ведь ничего? Мало ли, какие-нибудь… страны и сейчас живут так – что у них того и сего нету, и если чуть чего надо – то либо ехать в другую страну, либо за безумные деньги покупать готовый продукт. И живут как-то. Отчего не жить.
а может, мы будем богатые? Рванут вверх цены на нефть. Безумно, неудержимо. У России появится много денег. И? Мне кажется, ничего не изменится – проблему будет хуже видно, вот и все. Потому что будут в университеты приглашать на лекционные турне французов и англичан. Влегкую будут выплачивать за контракты – приезжает специалист на полгода в Москву, бьется с налаживанием некой технологии, ну, в Москве она живет – и хорошо. Как телефон внутри Кремля. Тем самым будет казаться, что у нас почти также. То есть, как мне кажется, это особая проблема – моделирование ситуаций, когда станет очевидно, что наука в самом деле нужна.
Как думаете, что бы могло такое быть, отчего это станет очевидным? В отличие от сейчас, когда это тоже – ну, разумеется – очевидно, как ясно и то, что проблема может подождать лет тридцать.
Ведь штука в том, что это и устроено так, что очевидным не становится. Наука дохнет уже давно – и тем не менее кажется, что можно и еще тридцать лет подождать. Если бы она не дохла двадцать лет назад, сейчас бы совершенно была иная экономическая ситуация в стране. Так? Но это сослагательное наклонение, кто там знает, что бы было. А вот сейчас, конкретно сейчас, если вложиться в науку – что можно гарантом гарантировать гаранту? а ничего. Наверное… а может и нет. И пройдет тридцать лет, и будет совсем с этим делом худо, и будет ли очевидно, что надо срочно поднимать науку. В этом корень? Нет, опять будет так, что найдутся люди, скажут – сослагательное наклонение. Есть более неотложные задачи.
Кажется, по природе наука такова, что она просто не может порождать неотложную в себе нужду. Она появилась не потому, что была оплачена и востребована. И, видимо, пока необходимость понимается так, как сейчас, наука не может быть необходимой – хоть мы с голоду дохни, хоть болезнями залейся – не хватать будет жратвы и лекарств, а науки всегда будет хватать с избытком.
