|
|
Пишет ivanov_petrov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ivanov_petrov)@ 2009-10-21 17:20:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Лучший в мире математический семинар
http://a-bugaev.livejournal.com/690
http://www.polit.ru/science/2009/10/2
"...Семинар был явлением экстраординарным. Там сидело примерно 100-120 человек. Большая аудитория 1408 в главном здании МГУ была почти полной. Математики обычно рассаживались по статусу. Спереди слева сидели школьники, выдающиеся школьники. ...Главным действующим лицом на нем был, конечно, сам Израиль Моисеевич. Он вел семинар чрезвычайно жестко. Во-первых, было неизвестно, когда семинар начинается. Официально считалось, что он начинается в 19.15, но он начинался тогда, когда приходил Гельфанд. А он мог прийти в любой момент от семи до восьми. Если кто-то приходил после Гельфанда, то его в аудиторию уже не пускали.
...Иногда в 22.30 у некоторых участников семинара были проблемы, им нужно было успеть на последнюю электричку. В этой аудитории было две двери: задняя и передняя. Задняя дверь была по советской привычке обычно закрыта на ключ (тогда любую лишнюю дверь запирали). И чтобы уйти с семинара, надо было выйти через переднюю дверь, пройдя мимо Израиля Моисеевича. И многие просто боялись это сделать.
...Израиль Моисеевич совершенно потрясающе комментировал доклады. Он не разрешал комментарии со стороны аудитории, иногда вопросы задавались, но это И.М. не очень приветствовалось. Более того, он очень часто запрещал какие-либо комментарии и со стороны докладчика. Докладчик, если он был математиком (для физиков делалось исключение), должен был докладывать по такому принципу: определение, теорема, лемма, доказательство. Ни в коем случае докладчик не должен был сам рассказывать, зачем это нужно, почему это интересно. Это было полностью прерогативой И.М. и делал он это блистательно, а иногда чрезвычайно зло.
...Я уверен, хотя не был этому свидетелем, что школьник Миша приезжал к Гельфанду домой, они там вместе поработали и разобрались в проблеме. Однако внешне это выглядело таким образом, что бедному Иванову была публично нанесена пощечина, объяснено, что он ничего не понимает в своей собственной области, что он не знал, как делать правильно, а вот школьник Миша может это сделать, как следует.
...Был довольно длительный период, когда он туда приглашал физиков и фактически этот семинар осуществил великую вещь: в результате этого взаимодействия математики стали понимать физиков, а физики стали более математическими. Семинар сыграл в этом огромную роль, потому что где-то в конце 1950-х физика и математика совершенно отделились друг от друга, между ними не было ничего общего. Математики не могли понимать физиков, а физики не понимали, чего от них хотят математики.
...в возникновении того взаимопонимания, при котором теория представлений бесконечномерной алгебры Ли стала основным инструментом многих физиков теоретиков, безусловно, была большая заслуга Гельфанда.
...В это время И.М. предложил одновременно мне и Мите Фуксу уйти с кафедры П.С. Александрова и перейти в его лабораторию на биофаке МГУ. Фукс меня очень уговаривал, но я испугался и не стал этого делать, я боялся Гельфанда. С одной стороны, я – человек по натуре довольно мягкий во многих вещах. С другой стороны, во мне присутствует то, что я могу назвать польским гонором, и я бы не стерпел никаких оскорблений со стороны Гельфанда. Просто не стерпел бы! Мне кажется, что И.М. Гельфанд это прекрасно понимал. Я несколько раз делал доклад на его семинаре, но он никогда не смешивал меня с грязью, хотя мой уровень как математика – не такой уж высокий и, во всяком случае, ниже, чем у тех людей, которых он просто уничтожал. Но все равно, стать его сотрудником я побоялся.
...Один из его самых ярких учеников – это Александр Александрович Кириллов. У Гельфанда и Кириллова, по-моему, была всего одна совместная работа. Со всеми другими учениками у него много совместных работ и вообще с какого-то времени у него были в основном статьи в соавторстве. Саша явно не любил делать совместные работы. Гельфанд это понимал и не настаивал, всячески его любил и уважал.
...Выдающийся человек в том отношении, что он смог сорганизовать, видимо, самый лучший семинар в истории математики и умел привлекать к себе очень талантливых математиков, умел их воспитывать. Кроме того, он был человеком очень глубоким, чутким и порядочным."
------------
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
ivanov_petrov@lj
Спасибо. Крайне интересная история. Конечно, мне было бы интересно услышать более близкого ученика, чем автор интервью по первой ссылке, кто бы знал - отчего было именно так и как сложилось этак. Стиль интересный.
Дело в том, что мой прогноз - школа Гельфанда рассыпется. При такой стилистике нельзя выработать школу больше чем на 1-2 научных поколения. Но это мои фантазии. да к тому же далекие экстраполяции. а живые участники могут многое порассказать.
sgustchalost@lj
о второй научной школе И.М., которую я бы назвал "биологи и медики, умеющие думать как математики". Временно, до 1970-х годов она условно рассматривалась как "биофизики", но тогда это название объединяло очень разных людей.
Готовилась она в основном из выпускников мехмата, котрых заставляли за несколько лет пройти полный курс биофака и (неформально) сдать очень серьезные, потому как абсолютно не казенные, экзамены по разным областям биологии. Без этого к экспериментальной работе - а в этой школе почти все умели и любили работать руками - просто не допускали.
Я отчасти тоже принадлежал к этой школе, по-крайней мере, "научным внуком И.М." являюсь несомненно. Но - в семье не без проблем - и мои любимые "научные папа и мама" были любимыми "научными детьми И.М." Но они отчасти и не без войны приобрели от него независимость и меня к нему не подпускали. Поэтому на не менее важный для сов. науки второй, биологический, семинар И.М. в корпусе А они меня не очень подпускали, а И.М. не очень звал. А прийти без приглашения было невозможно: И.М. немедленно вычислял незванных и выгонял, не смотря на ранги, буквально пинками и бросаясь бутербродами. Поэтому я был только раза два-три, когда его приближенные дети и внуки (а с моралью у них было уже попроще) намеревались у меня чего-нибудь спереть (впрочем, мне, как всегда, было не жалко).
Интересны были бы воспоминания тех, кто ходил регулярно: семинар тоже был нетривиально и плодотворно организован.
А рассыплется - возможно, да. "Научных правнуков по биологии" в России мне неизвестно. Может быть только по прямой линии, через Михаила Гельфанда, который prahvessor.
http://a-bugaev.livejournal.com/690
http://www.polit.ru/science/2009/10/2
"...Семинар был явлением экстраординарным. Там сидело примерно 100-120 человек. Большая аудитория 1408 в главном здании МГУ была почти полной. Математики обычно рассаживались по статусу. Спереди слева сидели школьники, выдающиеся школьники. ...Главным действующим лицом на нем был, конечно, сам Израиль Моисеевич. Он вел семинар чрезвычайно жестко. Во-первых, было неизвестно, когда семинар начинается. Официально считалось, что он начинается в 19.15, но он начинался тогда, когда приходил Гельфанд. А он мог прийти в любой момент от семи до восьми. Если кто-то приходил после Гельфанда, то его в аудиторию уже не пускали.
...Иногда в 22.30 у некоторых участников семинара были проблемы, им нужно было успеть на последнюю электричку. В этой аудитории было две двери: задняя и передняя. Задняя дверь была по советской привычке обычно закрыта на ключ (тогда любую лишнюю дверь запирали). И чтобы уйти с семинара, надо было выйти через переднюю дверь, пройдя мимо Израиля Моисеевича. И многие просто боялись это сделать.
...Израиль Моисеевич совершенно потрясающе комментировал доклады. Он не разрешал комментарии со стороны аудитории, иногда вопросы задавались, но это И.М. не очень приветствовалось. Более того, он очень часто запрещал какие-либо комментарии и со стороны докладчика. Докладчик, если он был математиком (для физиков делалось исключение), должен был докладывать по такому принципу: определение, теорема, лемма, доказательство. Ни в коем случае докладчик не должен был сам рассказывать, зачем это нужно, почему это интересно. Это было полностью прерогативой И.М. и делал он это блистательно, а иногда чрезвычайно зло.
...Я уверен, хотя не был этому свидетелем, что школьник Миша приезжал к Гельфанду домой, они там вместе поработали и разобрались в проблеме. Однако внешне это выглядело таким образом, что бедному Иванову была публично нанесена пощечина, объяснено, что он ничего не понимает в своей собственной области, что он не знал, как делать правильно, а вот школьник Миша может это сделать, как следует.
...Был довольно длительный период, когда он туда приглашал физиков и фактически этот семинар осуществил великую вещь: в результате этого взаимодействия математики стали понимать физиков, а физики стали более математическими. Семинар сыграл в этом огромную роль, потому что где-то в конце 1950-х физика и математика совершенно отделились друг от друга, между ними не было ничего общего. Математики не могли понимать физиков, а физики не понимали, чего от них хотят математики.
...в возникновении того взаимопонимания, при котором теория представлений бесконечномерной алгебры Ли стала основным инструментом многих физиков теоретиков, безусловно, была большая заслуга Гельфанда.
...В это время И.М. предложил одновременно мне и Мите Фуксу уйти с кафедры П.С. Александрова и перейти в его лабораторию на биофаке МГУ. Фукс меня очень уговаривал, но я испугался и не стал этого делать, я боялся Гельфанда. С одной стороны, я – человек по натуре довольно мягкий во многих вещах. С другой стороны, во мне присутствует то, что я могу назвать польским гонором, и я бы не стерпел никаких оскорблений со стороны Гельфанда. Просто не стерпел бы! Мне кажется, что И.М. Гельфанд это прекрасно понимал. Я несколько раз делал доклад на его семинаре, но он никогда не смешивал меня с грязью, хотя мой уровень как математика – не такой уж высокий и, во всяком случае, ниже, чем у тех людей, которых он просто уничтожал. Но все равно, стать его сотрудником я побоялся.
...Один из его самых ярких учеников – это Александр Александрович Кириллов. У Гельфанда и Кириллова, по-моему, была всего одна совместная работа. Со всеми другими учениками у него много совместных работ и вообще с какого-то времени у него были в основном статьи в соавторстве. Саша явно не любил делать совместные работы. Гельфанд это понимал и не настаивал, всячески его любил и уважал.
...Выдающийся человек в том отношении, что он смог сорганизовать, видимо, самый лучший семинар в истории математики и умел привлекать к себе очень талантливых математиков, умел их воспитывать. Кроме того, он был человеком очень глубоким, чутким и порядочным."
------------
ivanov_petrov@ljСпасибо. Крайне интересная история. Конечно, мне было бы интересно услышать более близкого ученика, чем автор интервью по первой ссылке, кто бы знал - отчего было именно так и как сложилось этак. Стиль интересный.
Дело в том, что мой прогноз - школа Гельфанда рассыпется. При такой стилистике нельзя выработать школу больше чем на 1-2 научных поколения. Но это мои фантазии. да к тому же далекие экстраполяции. а живые участники могут многое порассказать.
sgustchalost@ljо второй научной школе И.М., которую я бы назвал "биологи и медики, умеющие думать как математики". Временно, до 1970-х годов она условно рассматривалась как "биофизики", но тогда это название объединяло очень разных людей.
Готовилась она в основном из выпускников мехмата, котрых заставляли за несколько лет пройти полный курс биофака и (неформально) сдать очень серьезные, потому как абсолютно не казенные, экзамены по разным областям биологии. Без этого к экспериментальной работе - а в этой школе почти все умели и любили работать руками - просто не допускали.
Я отчасти тоже принадлежал к этой школе, по-крайней мере, "научным внуком И.М." являюсь несомненно. Но - в семье не без проблем - и мои любимые "научные папа и мама" были любимыми "научными детьми И.М." Но они отчасти и не без войны приобрели от него независимость и меня к нему не подпускали. Поэтому на не менее важный для сов. науки второй, биологический, семинар И.М. в корпусе А они меня не очень подпускали, а И.М. не очень звал. А прийти без приглашения было невозможно: И.М. немедленно вычислял незванных и выгонял, не смотря на ранги, буквально пинками и бросаясь бутербродами. Поэтому я был только раза два-три, когда его приближенные дети и внуки (а с моралью у них было уже попроще) намеревались у меня чего-нибудь спереть (впрочем, мне, как всегда, было не жалко).
Интересны были бы воспоминания тех, кто ходил регулярно: семинар тоже был нетривиально и плодотворно организован.
А рассыплется - возможно, да. "Научных правнуков по биологии" в России мне неизвестно. Может быть только по прямой линии, через Михаила Гельфанда, который prahvessor.
