Рациональное
- важнейшим вопросом о рациональности является вопрос критерия - отделения среди всех наших мыслей тех, что имеет смысл называть рациональными. На этот вопрос было дано много ответов. Например, можно говорить об оптимальности или эффективности: мы фиксируем цель своей деятельности и путь, оптимально ведущий к цели, называем рациональным. Мы можем разделить поведение на этапы, на каждом этапе обозначить выборы и оценить вклад каждого выбора в достижение цели. Тогда мы будем иметь правильные и неправильные, рациональные и нерациональные выборы.

- это совершенно безумное понимание - результат долгого развития европейской мысли. Это, в общем, шизофрения в чистом виде - паралогическими средствами достигается затуманивание вопроса, он переводится в некоторую мутную среду, откуда его уже не достать. После создания этой системы взглядов все, пользующиеся "испорченными" европейской философией - просто не могут подойти к вменяемому решению. Их сносит самим устройством понятийной сетки ко всем этим безумиям про квантуемое на выборы поведение и оценку этапов. У них разумным оказывается и компьютер, и собака, и муравей, и рынок, и что угодно.

Поскольку понятия "испорчены", почти нет возможности что-то сказать. Можно лишь протянуть соломинку - при желании за нее можно ухватиться и вытянуть себя их этих псевдомыслей. Что, собственно, происходит. Всё предшествующее рассуждение ведется от лица некоторого наблюдателя, который сидит в боевом марсианском треножнике. Он наблюдает вокруг себя какие-то "мысли" и решает, какие он назовет рациональными. Позиция внешнего наблюдателя, который откуда-то взялся такой хороший и способен оценить степень рациональности своих мыслей. Или чужих? но пока не будем о чужих, тут бы со своими не запутаться.

Итак, человек оказался в очень тяжелой ситуации, он смотрит глазами своего тела на окружение, но не владеет телом. В окружающей среде происходят различные движения и перемещения. По-видимому, часть этих движений и перемещений вещей производят руки этого человека. Часть - кажется ему двигающимся в поле зрения, поскольку он перемещает ноги, меняется угол обзора. А часть движений зависит, видимо, от изменений в окружающей среде, к чему не имеют отношления ни руки, ни ноги. Человек хотел бы как-то отделить те движения в поле зрения, за которые он отвечает, которые он произвел руками, от тех, что происходят помимо человека. Может быть, этот человек сильно болен и у него стоит задача овладения непроизвольной активностью конечностей. Таково положение наследника европейской философии и длительного развития "рационализма и научного метода". Что делать, больные люди.

Можно, конечно, выстраивать критерии. Например, ведущие к чему-то вроде законченного результата акты считать произведенными самим собой, а всякие оборванные и с виду бесцельные акты относить к неразумной среде. Можно ввести и иные критерии. Однако это - довольно извращенный путь действий, к тому же чреватый множеством ошибок. И вовне есть те, кто оптимально ведет действие к цели, и собственные неловкие движения не всегда оптимальны. Совсем иначе следует действовать.

Видимо, надо начать с очень простых упражнений, в которых удается подчинить действия рук собственной воле. Затем усложнять эти упражнения. В результате будет развиваться непосредственное познание: вот это движение совершал я, оно было сознательным разумным движением, хоть я и не получил результата - в конце все же выронил несомый предмет, пальцы пока неуклюжие. А вот то движение - не имеет ко мне отношения, я его не делал, хотя движение очень закономерное - утро сменилось вечером, солнце закатывается, но это делал не я, и хоть я вижу целестремительный процесс, он не имеет отношения к моей рациональности.

Рациональность определяется и познается развитием сущностного понимания рациональных актов - внутреннего представления о том, что именно это мыслительное движение сделано по моей воле. В этом смысле рациональное движение будет внутренне-прозрачно: в нем нет ничего, кроме моего воления: пусть будет эта мысль. Рациональное определяется как совокупность мыслей, совершаемых по моему сознательному велению. Когда я мыслю математическую теорему и когда я мыслю минотавра - я рационален, если не нахожусь на поводу у неосознаваемых влечений (мыслится мне запомненная теорема; кажется мне увиденный на картинке минотавр), а делаю мыслительные акты по своей воле: хочу вывести непосредственное следствие из данного допущения, хочу представить образ человека с головой быка.

Критерием рациональности для внутреннего пользования - мы начали с этого, не пытаясь рассудить, кто рационален вовне - является пронизанность мыслей сознательной волей, а не целестремительность, эффективность, оптимальность или следование внешним правилам логики. Если я велел себе мыслить логично - мысль будет логичной, если велел представить минотавра - будет минотавр, то и другое рационально при выполнении указанного условия рациональной деятельности.

Конечно, эта рациональность не является гарантом достижения успеха или зачем еще там хотят быть рациональными. Она - весьма бескорыстная рациональность. ментальное самообладание, обладание своими мыслями.

Можно сказать формулу рациональности:

я мыслю то, что Я велю мыслить

Как всякая формула: что ей удовлетворяет - рациональное, что - нет, то - не рациональное, хоть может им казаться. Например, это может быть не мое рациональное. Я могу найти вовне некий результат чужой рациональности - но прежде, чем гадать, кто это сделал, я должен быть уверен: это сделал не я.

Нерациональными являются любые формы несвободы мышления, независимо от результата. То, что часто расценивается как достоинство - принудительная сила доказательства - есть свидетельство нерациональности. К счастью, этот тезис про принудительность доказательств выдуман, как и многие прочие мифы о мышлении.

Ситуация с доказательством иная. В нем ценят момент общности, универсальности, объективности. Эти качества появляются вовсе не из принуждения.

Совершенно свободно управляя мыслями, я совершаю некое мыслительное движение, конструирование, и самостоятельно получаю результат. Предположим, до того мне некто сказал какую-то последовательность мыслей, мысленных движений. Этим самостоятельным конструированием я получаю тот же результат, которого достиг другой человек. Отсюда я убеждаюсь, что я его правильно понял - поскольку я сам воспроизвел эту мысль. Именно свободное владение мышлением является основой понимания - рационального понимания: я могу свободно воспроизвести и, если ответ совпадает - я убеждаюсь в тождественности мыслей.

Точно так же обстоит дело с планированием, оптимальным путем к цели и эффективностью. Это все - как и объективность, интерсубъективность и пр. - не синонимы рациональности, а некоторые следствия. Рациональность совершенно не обязательно эффективна, считать так - это тяжелый бред. Ситуация иная. Владея мыслями, я могу выстроить модель, сопоставить с наблюдениями и иными данными, и нечто решить по поводу своих действий. Эффективность может быть выстроена на рациональности - но совершенно ей не синонимична.

Полностью владея своими мыслям, человек получает возможность мыслить универсальные доказательства. Сила доказательства - не принудительная; чтобы увидеть доказательство, надо обладать силой, чтобы его воспроизвести. Тогда оно становится внутренне-убедительным - но у кого нет силы для воспроизведения мысли, кто не рационален, не получит рационального доказательства. Может получить авторитетное утверждение, это - пожалуйста.

К сожалению, понимание того, что такое рациональность, почти отсутствует. По сути, у людей сейчас имеется очень немного "позиций" на этот счет. 1) нету разума - скажем, у камня; 2) рациональность в полной мере - например, у человека. Отсюда - из отсутствия градаций - и животные, и машины наделяются рациональностью. Просто потому, что нет представления, что же еще может сидеть "там, внутри" и создавать какие-то сложные закономерные рисунки поведения. То есть - отсутствует категория "животное". Люди вообще забыли, что это такое - кошек и собак считают разумными, как, впрочем, и компьютеры. Есть такая история, что в новое время произошло "открытие детства" - в Средние века считали, что дети - это просто маленькие слабые и недоразвитые взрослые. и только с просвещения стало ясно, что ребенок - другой. Не столь важно, правильна ли эта идея, важно, что как можно думать об открытии детства - которое всегда перед глазами, а его можно не понимать - так же можно утверждать: люди до сих пор не понимают, что такое "животное". Никакие проблемы построения модели интеллекта, психологии и философии рационального не решить, пока люди не научатся думать - и, скажем, отличать рациональные акты, которые бывают у людей, от того, что есть у животных, и разумом не является.

Сейчас люди слепы в области рационального - для начала надо учиться совершать произвольные движения мыслью, пытаться найти градации, чтобы суждения приобрели хоть какую-то вариабельность и перестали быть столь неуклюжими. Конечно, совсем не все люди обладают рациональностью, и не всегда. Это лишь возможность - при определенном усилии человек может стать рациональным. Для начала полезно догадаться, что пока - увы, нет.