Где-то там, в Многомерье, идёт война. Кого с кем - не нам дано знать, но война. С убитыми (предмет похоронных команд) и ранеными (а вот их надо лечить и возвращать в строй). Тело лечат, у них в Многомерье медицина развита, особенно хирургия, обстановка способствует, а вот душу...
Только отдыхом в санаторных условиях. Чтобы забыли ужасы. И, по ходу лечебных процедур, рассортировать, кого куда.
Кто дисциплинирован, в начальство почти что влюблён и вообще добр и нежен душой - в штаб, денщиками, писарями или посыльными. Радоваться, лицезрея Начальника, а в свободное время - художественная самодеятельность. Арфа там, или просто хоровое пение.
Кто позлее (но при этом приказания строго чтит) - в охрану концлагерей. Еда, бабы в паёк входят, из охраняемых, и обязанность - наблюдать за находящимися под стражей, чтоб им жизнь мёдом не казалась (впрочем, разве это обязанность - это развлечение, для отобранных туда).
Кто-то травмирован бесповоротно, и либо на повторный курс лечения в том же санатории близ жёлтой звезды в трёхмерье (или в другом, с более интенсивными процедурами), либо на эвтаназию, когда пациент её воспринимает уже, как благо, высшее благо.
А кто-то ни в прислугу не годится, ни в вертухаи. Держится ещё, на злости и кураже, не собирается тихо уплыть в Пустоту, но и не горит энтузиазмом, нарушает Устав по мелочи, материт Начальство на перекурах, а вот стучать на товарищей не стучит. Таких, после госпиталя, на фронт.
В окопы. Под струи сернистого иприта (у нас только обычный изобрели и азотистый), под капли неугасающего напалма (это, в общем-то, и у нас имеется) и укусы неумирающих (генная инженерия тоже у них на уровне) червей, грызущих окопное тело, в штыковые, против рогатых и хвостатых с той стороны... До очередного ранения.

Ничего себе...

самый неожиданный комментарий.