Ростовщичество

"Предоставление ссуды без взимания процентов - требование, адекватно выполнимое лишь там, где экономической и социальной основой служит сообщество соседей. В мире подобных отношений это требование может быть полностью осуществлено. Здесь беспроцентная ссуда вполне соответствует сложившимся социальным отношениям и является адекватной им нормой поведения. Возникнув в сообществе соседей, это предписание перешло в нормативную систему церкви; и чем больше менялись "реальные основы" общества, тем в большей степени это требование принимало характер определенной идеологической позиции и становилось даже потенциально невыполнимым. Его полная <оторванность от реальной действительности> стала явной в период развивающегося капитализма, когда оно изменило свою функцию и превратилось в руках церкви в орудие борьбы против новой экономической системы. После победы капитализма идеологический характер этой нормы (тот факт, что ее можно только обойти, но следовать ей невозможно) становится настолько очевидным, что и церковь отказывается от нее."

К. Мангейм

А почему, сколько я вижу изложение этой истории, она всегда говорится вот с этой вот недоговоркой?

Мне бы казалось, честный взгляд выглядит так.
Ссужение денег в долго имеет с необходимостью две части: измеряемую в деньгах материальную и невидимую часть морального долга благодарности за вовремя оказанную помощь. Когда ссуды предпоставляются людям знакомым, беспроцентность очевидна: деньги следует вернуть в оговоренный срок и полностью, без процентов, и быть благодарным за помощь, так что если у знакомого случится беда - ему тоже окажут помощь. То есть после возвращения беспроцентного долга между знакомыми людьми остается долг благодарности.

Когда ссуда предоставляется анонимному лицу или через анонимизирующий институт посредников, вторая часть - моральный долг - оплачивается в виде процентной ставки. То есть процент - это денежная компенсация морального долга. После выплаты процентов должник ничем не обязан заимодавцу, никакой благодарностью. Введение процента - создание атомизированных отношений и вытеснение из общественных отношений того, что не переводится в деньги. Это не закон какой, а сознательное усилие - хотим быть свободными от обязанностей, не хотим морального долга, хотим полностью расплатиться и вернуть билет. Это так было устроено общественное сознание, только поэтому возможно существование этого института - банков и ростовщичества. Банки связаны с таким пониманием свободы, это их хлеб - когда люди ничем не связаны, они нацело расплачиваются за всё. Легко продолжить линию - каким образом можно расплатиться за другие отношения, которые тоже подразумевают моральные обязанности, как эти отношения переводятся в денежные выплаты. Алименты, пенсии.

Это всего лишь вопрос устройства института, ничуть не закон экономики. Можно придумать что угодно, есть множество способов выстроить ситуацию иначе. Оповещение знакомых о требуемой ссуде. Знакомство должника и заимодавца по случаю ссуды (пусть через банк). Анонимно полученная помощь накладывает обязательство оказать в ответ помощь - но не тому же человеку, а иному (тут - способы контроля, совершенно не обязательно банковские. Можно вспомнить, отчего отдают долг соседям и как там контролируется возврат долга). Некоторые варианты ведут к иным решениям в градостроительной политике, неанонимизирующие города, муниципии и пр. Другие - на основе интернета, прозрачность и пр. Говоря очень упрощенно - если некая женщина взялась выхаживать искалеченного кота и на это значительно потратилась, об это знают на большом котоводческом форуме, и есть фото вылеченного кота в прекрасном состоянии - это определенная репутация. Полагаю, эта дама совершенно реальным образом может пользоваться некоторыми преференциями сообщества - по факту наличия репутации. Да хотя бы и денег взять в долг. Это же не абы кто, а вот та самая.

Сила институтов питается выбором миллионов и миллионов людей иметь именно такие отношения друг с другом. Вернуть билет. Заплатить. Сколькие дети говорят (не важно, что не всегда вслух) да подавитесь вы вашим родительством, я хотел бы знать сумму - я бы выплатил и больше ничем не был бы обязан. Сколькие супруги думают так - уйти и заплатить, никогда более не слышать это занудство об испорченной молодости и что еще там. Вот это желание стать совершенно изолированным: только я и анонимные социальные институты - это желание и выстраивает современный мир. Это желание живет практически во всех.

Если еще продлить рассуждение: ростовщический (банковский) процент есть плата за свободу - в определенном её понимании.

Выбор, получается, такой. Я - и работа, милиция, таможня, компания по перевозке, по продаже, по обслуживанию, по лечению, и заранее заплатить за похоронить. Или - Я и какие-то Ты. С ними надо как-то договариваться. Их можно выбирать. Кто-то выберет семью, другой - совсем не семью, но всё равно выберет каких-то Ты.

А нынешнее общество, конечно, эклектическое. Есть еще какие-то остатки моральных долгов, они немножко строят людей, насколько уж те задембелевали - давно уж приказ вышел, Ницше вон как громко прочитал, так что строй вразвалочку, но пока частично стоят. И тут же - все эти анонимизированные законы, которым тоже изволь подчиняться. В пользу непонятно кого. За законами, как кто-то говорит - народ. Невольно всматриваешься: кто говорит-то? Что-то маленькое этак мельтешит и прячется, и опять пищит непонятно откуда: это, мол, народ.

Особый интерес представляет институт даров, существовавший, по-видимому, у всех народов на стадии доклассового общества. Дар устанавливал тесное отношение между дарителем и получателем его, которое имело далеко не одно лишь материальное содержание. Передача подарка соединяла участников этого акта внутренними духовными узами, создавая своеобразную взаимную связь и даже зависимость. Это отношение отражало распространенное среди варваров представление о сопричастности индивида и принадлежа щего ему имущества и свидетельствовало об отсутствии в их сознании четкой грани между человеческим существом и объектом его владения, о не-отдифференцированности отношения человека к самому себе и к богатству, являвшемуся как бы продолжением его собственного существа.

Гуревич А. Начало феодализма в Европе