Лексика внутренне организована только островами - числительные, термины родства, цветообозначения, этика, эстетика, религия. // Апресян, Степанов, Фрумкина и все-все-все.


То есть классификация лексики в обозримых формах; или построение лексического конструктора, представление о небольшом числе конструктивных элементов - все такие операции работают в очень ограниченных участках, на этих островах.

Однако можно ли увеличить число островов? Научная терминология. Отчего нет. Описание природного мира - животных и растений, ветров, морей, вод, ландшафтов, скальных пород, минералов... Нет? Вот, скажем, система названий для стаи, стада, выводка некий зверей. В зависимости от вида зверя/птицы название будет меняться по определенным правилам. То есть на деле число островов вовсе не небольшое, а наоборот - неопределенно-большое. Ситуация вовсе не такова, что в лексике есть несколько островов, поддерживающих системность наименований, а вокруг хаос. Скорее, имеется великое множество ядер, поддерживающих системность, но многие ядра вырождены до очень немногих примеров. Системность остается потенциальной - язык можно раздоить на тысячи цветообозначений, на сотни названий снега, лошадей, компьютеров, способов не дозвониться, причин опозданий на работу и т.п. У нас просто сейчас вот развернуто небольшое число ядер, а прочие представлены настолько малым числом продуктивных форм, что они представляются одиночными.
Причем и имеющееся развернуто очень слабо. Наверное, можно даже оценить - насколько слабо. Человек может различать несколько сотен тысяч оттенков цветов. Слов для обозначений оттенков цветов в каждом языке - вокруг первой сотни. Вот на столько порядков отличается даже развернутое системное ядро значений от возможного. Видов животных и растений - будем считать по минимуму - миллион. В местной биоте - давайте будем скромными - сотни тысяч видов всякого живого. Названий же, слов в языке - видимо, вокруг первой тысячи. По крайней мере народные классификации включают от 500 до 3000 наименований, верхняя граница достигается очень редко. Так что везде один и тот же порядок величин - в мире имеется несколько сотен тысяч штук, которые язык склонен называть системным образом, а в языке - несколько сотен названий, которые с этим разнообразием работают. Это - в развернутых ядрах, вверх этот показатель не идет, вниз - сколько угодно, ясное дело, что многие денотаты обозначаются всего одним словом. Конечно, ядра могут иметь разный размер. Видимых звезд около 6000. В одном полушарии около 3000. Названий звезд - от пары десятков до нескольких сотен, в сводках можно отыскать названия 500, даже 800 звезд. Но общераспространенными являются всего несколько десятков названий самых ярких.
При этом общее количество слов в языке не так уж велико. В русском больше 100000, в английском - несколько сотен тысяч, в самых малословных языках - скажем, 3000. Отсюда ясно, что в самом деле таких развернутых ядер может быть не так много.
Тут надо представить, какое системное разнообразие держит память среднего профессионала. Это - первые тысячи объектов. Имеется в виду не названий, а штук - каждый объект сопровождается массой признаков, которые о нем следует помнить. Но всё же таких отдельностей более 1500, ну 3000 - в голове не удержать. Таков объем памяти сосредоточенного на данной теме специалиста. То есть системность лексики должна быть ограничена не только числом слов на острове, но и общим числом разного всякого, которое только может быть запомнено для некой реалии. Можно знать законы, по которым изменяется многообразие сотен тысяч объектов - но знать сами разнообразные объекты в количестве более нескольких тысяч - если не обладать чудо-памятью - не реально. Понятно, что некоторые системы включают и миллионы слов. Например, в Швеции 10 миллионов топонимов. Понятно, что их может быть и сто миллионов. Они могут быть собраны в базе данных. Однако нет человека, который бы их знал и помнил. Можно договориться о присвоении однотипных, системных наименований объектам - скажем, в органической химии могут быть поименованы десятки тысяч штук, и по формуле профессионал назовет вещество, даже в том случае, если ранее ему не приходилось произносить этого ни разу. Но это, видимо, граничный пример.
Интересно, есть ли смысл сравнить способы организации лексики на разных островах. Скажем, Этрен смотрел закономерности (универсалии) названий живых существ в разных языках, а Фрумкина - в цветообозначениях. Как бы понять, нет ли чего общего.