Чернышев «Россия, собственность, идея» - и мои размышления о посредственных романах
Мне книга чрезвычайно понравилась. Ну, в рамках своего жанра… Вот что говорит автор – округление моё:

Три метаисторических проекта – Свободы, Братства, Справедливости. Три утопии и три идеологии. «Утопия есть форма порабощения будущего прошлым; идеология есть форма закрепощения будущего прошлым».

Провал – между двумя мировыми войнами в ХХ веке. Именно тогда, по мнению автора, история кончилась и началось время метаисторических проектов. Отличие: история идёт «сама» и бессознательно, на манер законов природы. Метаистория есть проект, ее строят, сознательно и последовательно. Не все, что будут строить, выстоит – должно соответствовать «законам». Но чего строить не будут – упадет, потому что без поддержки человеческой сознательной деятельностью история больше не стоит.

Три проекта метаистории осуществились в ХХ веке, два сдохли, третий – неолиберализм – победил. Россия прыгнула не по силам высоко – в проект Братства. Сорвалась в неокорпоративный проект Справедливости, тоже не удержалась, и пролетела до самого низа – в либеральный проект. Дальше отступать некуда – уперлись в стенку. Эта стенка – фукуямов конец истории. Только либеральные страны к нему снизу подходят, а мы – из будущего ляпнулись. Мы уперлись в этот конец спиной. «Мы стучимся в Историю затылком».

Говорит автор о будущем. Произносит: Россия по своему типу никогда не сможет стать страной неолиберального плана. Ее будущее – где-то посредине между неокоммунистическим и неокорпоративным проектами. Понять его мысль нелегко – штампы мешают. В частности, Чернышев полагает, что США – страна, давно уж выстраивающая середину между неолиберальным и неокорпоративным проектами.

«Российский опыт, пусть даже во многом негативный, уникален и незаменим в мировом масштабе. На всю глубину пространства наступающей эпохи путь для человечества оказался, как пунктиром, обозначен нашими бараками и знаменами, книгами и костями, руинами пятилеток и стартовыми площадками Байконура. Мы разметили вешками грозное будущее, как сталкер, чудом вернувшийся из зоны, помечает свой гибельный путь, готовясь к новому броску. Мы первыми высадились в Метаистории, как американцы на Луне. Теперь она надолго опустела. Не насегда ли?»

Дальше там переписка Чернышева с Павловским:
П.: «Да, есть «проблема России» как вызов и как проблематическая возможность, но в отсутствие ответа на этот вызов, - возможность закрыта. Запертая, ситуация становится безальтернативной, съезжая к просто безвариантной. Уходя из этой ловушки, Россия должна бы в бешеном темпе предлагать идеи – не «о России» и, ради Бога, никого не уча».

В статье «Русская реконкиста» интересно об образовании. «Глубокие изменения базовой управленческой и предпринимательской деятельности происходят каждые 3-5 лет». Образование в принципе не может успеть за изменениями – такое, какое оно есть. Чернышев предлагает вставить в учебный процесс работодателей, действующих управленцев и предпринимателей. Он полагает: это бы решило проблему непрерывного отставания образования от реальных задач.

А еще дальше… там 400 с гаком страниц. После этакого введения – «Начав с интерпретаций, мы постепенно соскользнули на аналогии и теперь скатились к догадкам. Случайному читателю они не помогут, а Подлинный – в них не нуждается». Так что – текст манит, но истаивает прямо в руках.

Великолепны, конечно, лекции про предпринимателя. Раздача Шумпетеров с объяснением: почему предприниматель – это еще гражданин и, главное, настоящий человек.

Этот курс из 5 лекций построен на анализе романа Лесли Уиллера «Банкир». Из текста романа Чернышев вынимает представления о предпринимательской деятельности, необходимых навыках и деловых схемах.

Лекции крайне интересно сопоставить с самим романом Уиллера. Попросту – прочитать роман тоже. Тогда можно получить впечатление, точно характеризующее всю книгу Чернышева.

Я попробую дать образ. Автор – Чернышев с лекциями – выступает на некой сцене. Можно представить его в виде танцовщика. Он замечательно профессионален, техничен, владеет залом, пространством сцены… И тут обнаруживается6 он танцует только на частисцены. Его движения обрисовывают некую незримую границу – в сцене, по которой он перемещается, есть область, куда он не ступает.

Чернышев – автор очень рефлектирующий и потому эта «неиграемая» область – не случайна. В одних публикациях он подходит к границе ближе, в других держится подчеркнуто далеко. Можно подумать – почему он играет эту непроговариваемую и недоступную область… Но там, как мне кажется, дело еще интереснее.

Внутри области, куда не заходит Чернышев, есть другая – которой он не видит. Получается двойная игра: он очерчивает некую границу, которую сам сознает, и иногда даже молча на нее указывает – есть нечто еще там, взгляните. Но сознает не все – он думает, что стена, граница сцены, ближе, чем она есть.

Наверное, это очень запутанный образ, но я не нашел точнее. С романом Уиллера этот образ можно накрыть примером. В романе, грубо говоря, две динии действия – любовная история и предпринимательская интрига. Чернышев говорит о второй, сознавая (разумеется) наличие первой, но она не в тему.

Однако кроме двух линий… Роман Уиллера весьма посредственный и очень профессионально сделанный. В таких романах есть очень важный компонент – фон. Обе сюжетные линии идут на этом фоне. Посредственные романы тем и хороши, что их авторы не в силах выдумать фон. Их хватает только на сюжет и на персонажи – а фон они берут «из жизни».

На мой взгляд, посредственные романы стоит читать только ради фона. Если читатель читает в них то, что нарисовано автором на фоне – он работает на уровне действующего лица книги. Автор делает читателя точно так же, как персонажа. Регулирует, что ему известно, что он увидит и т.д. Если же читать фон – можно работать по крайней мере на уровне автора, прочитывать автора.

Я не стал пересказывать роман – и не буду говорить об этом фоне. При желании можно прочесть и увидеть самому – или увидеть в другом романе тот же фон… В этом смысле все равно – детектив, фэнтези, боевик. В отличие от сюжета и персонажей, фон в разных посредственных романах один и тот же: именно потому, что авторы берут его, не задумываясь, из жизни. Так же, как они не объясняют читателю, что такое дверь, окно или сигарета, они вставляют в роман определенные представления об устройстве человека, с их точки зрения, столь же объективные, как дверь или сигарета.

В романе Уиллера описан американский человек. Это не мог быть немец, итальянец, француз, даже англичанин. Фон в романе неподражаемо американский. Для американца душевные движения происходят иначе, чем для жителей иных стран – и автор это бесхитростно фиксирует. Он показывает, как связаны чувства и разум, откуда направляются импульсы воли, как они вчленяются в поведение…

Вся схема предпринимательства, вынутая Чернышевым из романа Уиллера – американская, чрезвычайно американская. И этот достаточно очевидный факт прошел мимо сознания Чернышева – раз он потратил 5 лекций, время свое и студентов. Он увидел схему предпринимательства – но он не прочел фона.

Хотя дело, конечно, вовсе не в том. что он не увидел какого-то «национализма». Американский человек не хуже и не лучше другого, он иной, как и всякий другой человек. И всю ту реальность фона, которая лежит под поверхностными схемами предпринимательства, или экономики, или политического развития – всю её пропускают. Схватывают сюжет – и пересказывают ученикам: дивитесь, Джон выхватил пистолет на секунду раньше Билла и успел всадить шесть пуль ему в брюхо. А красотка Молли Кирк, как известно, благоволила к Биллу, но в результате этого события была принуждена выйти за Джона. Нет бы понять, что как раз и Джон, и Билл, и даже красотка – это придуманные автором фигуры, и с ними больше ничего делать не надо. А вот что делать с волей, идущей снищу вверх, что делать с холодком, бегущим по спине, что делать с той судорогой, которая направляет разум, как фару – вот это бы посмотреть в посредственных романах…